Адовкатура в России

Наконец, утверждать, что из-за нерадивости или недобросовестности

адвоката как субъекта доказывания не могут наступить вредные последствия

для лиц, чьи интересы он призван защищать, значит, выдавать желаемое за

действительное. Изучение причин судебных ошибок дает достаточно примеров

зависимости между позицией адвоката и ошибочными решениями суда.

В этой связи мы полагаем, что усиление правовых санкций за невыполнение

адвокатом обязанностей по участию в доказывании (например, путем вынесения

частных определений) соответствует требованию ст. 48 ч. II Конституции РФ

об обеспечении прав на защиту.

Заслуживает специального рассмотрения вопрос о содержании обязанности

адвоката по участию в доказывании. Оно должно быть различным в зависимости

от характера представляемых интересов (потерпевшего, истца, ответчика).

Что касается обязанности защитника по участию в доказывании, то они не

могут быть ограничены «выяснением обстоятельств, оправдывающих обвиняемого

или смягчающих его ответственность». Он — активный участник проверки и

оценки всех имеющих значение для дела доказательств с точки зрения их

относимости, допустимости и достоверности. Он несет обязанность по

обоснованию всех своих выводов, утверждений, ходатайств.

Вместе с тем адвокат как субъект обязанности доказывания имеет три важные

льготы, ставящие его в привилегированное положение в сравнении с

должностными лицами, ведущими расследование и рассмотрение дела.

Первые две льготы вытекают из принципа презумпции невиновности:

недоказанная виновность равнозначна доказанной невиновности и все сомнения

толкуются в пользу обвиняемого. Эти положения позволяют адвокату

ограничиться указанием на порочность представленных доказательств и

порождаемые ими сомнения в обоснованности обвинения и не отыскивать

положительных доказательств невиновности подзащитного.

Третья важная льгота состоит в том, что защитник не обязан собирать,

отыскивать доказательства. Ему достаточно указать на то, что они существуют

и что их значение для дела несомненно.

Однако все эти льготы не действуют автоматически. Используя их, адвокат

обязан логически обосновать, доказать свой тезис и это обоснование должно

иметь опору в материалах дела, в тех доказательствах (или их пробелах),

которые он анализирует и оценивает как субъект обязанности доказывания.

Вопрос о статусе адвоката как субъекта доказывания осложняется его

особыми отношениями с подзащитными, определяющими пределы его

процессуальной самостоятельности. Давний спор теоретиков, является ли

защитник представителем обвиняемого (Строгович М.С.), либо самостоятельной

стороной в процессе (Перлов И.Д.), остается актуальным и может иметь лишь

некое компромиссное решение.

Вопрос о пределах процессуальной самостоятельности защитника от

подзащитного является этическим вопросом и его невозможно решить путем

только логического анализа процессуальных норм.

Отношение адвоката-защитника к проблеме процессуальной солидарности с

подзащитным — один из решающих показателей его профессиональной культуры.

Ложная принципиальность защитника и его «объективизм», не останавливающийся

перед возможностью конфликта с подзащитным, не менее опасны для правосудия,

чем защита «во что бы то ни стало».

Желая подчеркнуть свою объективность, некоторые адвокаты спешат признать

обвинение доказанным, опровергая показания подсудимых. Это снижает

критическое отношение суда к материалам дела и повышает опасность судебной

ошибки.

Полная позиционная самостоятельность, на наш взгляд, была бы опасна не

только для правосудия, но и для самого института адвокатуры, ибо подрывает

доверие обвиняемого к адвокату, настораживает обвиняемого, ставит его в

положение необходимой обороны от собственного защитника, сводит на нет

процессуальные гарантии права на защиту. Закон «Об адвокатской деятельности

и адвокатуре в РФ» вывел эту проблему из разряда этических в правовую

плоскость: адвокат не вправе «занимать по делу позицию вопреки воле

доверителя за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии

самооговора доверителя» (ст. 6 п. 4, подпункт 3).

При решении этих трудных вопросов неизбежен учет уровня культуры,

грамотности правовой подготовки и активности подзащитного, степени его

доверия защитнику.

Адвокат-защитник, как нам представляется, сочетает полномочия

самостоятельного участника процесса (выбор средств, методики и тактики

защиты) с полномочиями представителя обвиняемого, мнением которого он,

безусловно, связан при совершении наиболее ответственных процессуальных

действий и выборе конечной позиции по делу.

Такой вывод может показаться всего лишь попыткой примирить крайние точки

зрения и потому не принципиальным. Но если «принципиальная линия»

противоречит нравственному долгу и способна повлечь отрицательные

последствия, значит, ее принципиальность кажущаяся.

ЛИТЕРАТУРА:

Конституция РФ 1993 г.

Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» 2002 г.

Положение об адвокатуре РСФСР 1980 г.

УПК РСФСР 1960 г.

УПК РФ 2001 г.

ГПК РСФСР 1964 г.

АПК РФ 1995 г.

КоАП РФ 2001 г.

Закон о Конституционном Суде 1994 г.

Учебная литература по уголовному и гражданскому процессу.

Тема X. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ЭТИКА АДВОКАТА

. Соотношение права и морали в регулировании общественных отношений.

. Понятие, сущность и задачи судебной этики.

. Адвокатская этика как часть судебной этики.

. Нравственный кодекс адвокатской профессии.

. Нравственные принципы защиты в уголовном судопроизводстве.

. Нравственные принципы судебного представительства, осуществляемого

адвокатом.

. Нравственные проблемы взаимоотношений адвоката с судом, участниками

судопроизводства, коллегами.

. Нравственные коллизии, возникающие в адвокатской деятельности. Их

преодоление.

Мораль в ряду регуляторов общественных отношений занимает важное, если не

решающее место. Если право, подкрепленное государственным принуждением,

выступает часто как некая навязанная человеку система норм, далеко не

всегда им одобряемая и исполняемая, то мораль (нормы нравственности),

формируемая естественным путем, органичнее входит в духовный мир человека и

имеет, следовательно, определенные преимущества перед правом.

Видимо, поэтому для менталитета россиянина всегда было характерным

настороженное отношение к праву, закону и явная ориентация на совесть, как

мерило и критерий поведения.

Судопроизводство детально регламентировано нормами процессуального права,

но это не означает, что мораль как разновидность социальных норм и как

форма общественного сознания вытеснена из судопроизводства.

Одна из первых попыток показать значение нравственных требований для

правосудия принадлежит А.Ф.Кони, который в нравственности искал средство

«оградить суд от порчи», противопоставить казенному равнодушию чуткое

отношение к человеку, способствовать развитию «истинного и широкого

человеколюбия на суде».

С тех пор вопросам судебной этики как учению о нравственных идеалах,

принципах и нормах, определяющих нравственное содержание деятельности

участников судопроизводства, уделялось пристальное внимание и учеными-

правоведами и практиками.

В научной этике как части философского учения появился раздел этики

профессиональной. После длительных дискуссий пришло понимание того, что

профессиональная мораль не есть некая корпоративная мораль, ставящая одну

социальную группу над другой, защищая сословные привилегии, отгораживающая

нравственным барьером представителей одной профессии от остального мира.

Напротив, профессиональная мораль дополняет, развивает, конкретизирует

общенародную мораль. К представителям той или иной профессии она

предъявляет повышенные и нередко специфические моральные требования.

Адвокатская этика является частью судебной этики, привлекающей постоянное

внимание в силу многозначности и остроты коллизий, возникающих в практике

адвоката-защитника и адвоката-представителя.

О том, что уголовная защита представляет особые поводы для предъявления

требований, почерпнутых из области нравственной, отмечал еще А.Ф.Кони.

Необходимо подчеркнуть, что адвокатская этика вовсе не ставит перед собой

целей оправдания отступлений от правды и объективности. Она осуждает ложь,

крючкотворство, заведомые передержки. И только она может дать адвокату

оружие большой социально полезной силы, уберечь начинающего специалиста от

глубоких разочарований, подсказать пути истинного морального удовлетворения

деятельностью.

Нравственное воспитание молодых специалистов (будь то юрист, медик,

педагог иди ученый) имеет не меньшее значение, чем вооружение их

определенной суммой специальных знаний. Именно профессиональная этика в

наибольшей степени способна помочь решению этой проблемы.

Можно выделить следующие объективные предпосылки специфики

профессиональной этики:

1) наличие своеобразных условий для реализации общих предписаний морали.

Эти условия определены характером трудовых отношений, в частности,

характером объекта трудового воздействия. Действие этих условий

таково, что существенно меняются последствия соблюдения или

несоблюдения той или иной общеморальной нормы, определяя меру

ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом

и обществом;

2) наличие неповторимых, свойственных только данной профессии ситуаций,

приводящих к возникновению специфических норм нравственности.

(Таковы, например, взаимоотношения защитника и обвиняемого, рождающие

нравственную коллизию между общественным долгом в обычном понимании и

профессиональным долгом, обязывающим к соблюдению так называемой

адвокатской тайны, интересов доверителя и т.п.) Эти нормы не могут

перерасти в общеморальные принципы в силу их частного, нетипичного

для общества в целом характера. Но они и не противоречат общим

принципам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые

отношения, отвечающие общественным интересам;

3) особенности содержания профессионального долга как этической

категории.

Здесь необходимо видеть специфику целей деятельности представителя той

или иной профессии, морально допустимые средства достижения целей,

специфику нравственного идеала и нравственных стимулов.

В Положении об адвокатуре РСФСР (20.11.1980 г.) были сформулированы

основные требования, предъявляемые к адвокату. Адвокат должен быть образцом

моральной чистоты и безукоризненного поведения, обязан постоянно

совершенствовать свои знания, повышать свой идейно-политический уровень и

деловую квалификацию, активно участвовать в пропаганде права.

Новый Закон об адвокатуре более прагматичен, но и он обязывает адвоката

постоянно совершенствовать свои знания, повышать квалификацию, соблюдать

кодекс профессиональной этики. Сохранились нормы о недопустимости принимать

поручение об оказании юридической помощи в случаях, когда в расследовании и

решении дела принимает участие должностное лицо, с которым он состоит в

родственных отношениях либо когда он по данному делу ранее оказывал

юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам лица,

обратившегося с просьбой о ведении дела, или участвовал ранее в деле в

качестве судьи, следователя, прокурора, лица, производившего дознание,

свидетеля, эксперта-специалиста, переводчика * или понятого (ст. 6, 7). Эти

правовые нормы, как мы видим, в значительной мере раскрывают и содержание

профессионального долга адвоката.

Нравственными чертами адвоката должны быть объективность, глубокое

уважение к закону и интересам правосудия. Для защитника, положение которого

осложнено тем, что он связан интересами обвиняемого, должно быть одинаково

чуждо как оправдание его за счет умаления социальной опасности

преступления, так и преждевременная сдача позиций без борьбы, без

использования всех возможностей, предоставленных ему законом.

Стремление адвокатуры к нравственному самоочищению прослеживается на

протяжении всей ее истории и выливается чаще всего в торжественных присягах

и попытках создания нравственных кодексов профессии.

Дореволюционный российский адвокат, вступая в сословие, клялся «не писать

и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению... доброй

нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности

принимаемого на себя звания». Однако практическая деятельность присяжной

адвокатуры далеко не укладывалась в эти заповеди.

В 1908 г. союз американских адвокатов опубликовал Правила

профессиональной этики. Этот обширный документ, состоящий из 70 параграфов,

предложил этические рекомендации адвокату, кажется, на все мыслимые случаи,

могущие возникнуть в профессиональной практике. Речь в них идет о тактичном

отношении к суду и коллегам, о добросовестном отношении к обязанностям, о

честности и откровенности, об умеренности в притязаниях на вознаграждение и

т.д.

Но существование этих правил не спасает буржуазную адвокатуру от

моральной деградации. По свидетельству буржуазных же авторов, стоимость

услуг адвокатов непомерно возросла, и адвокат давно превратился в активного

участника торговли правосудием.

Эдвард Пэрри в своих советах опытного адвоката начинающему приводит семь

принципов защиты, которые можно было бы только приветствовать (честность,

мужество, трудолюбие, остроумие, красноречие, рассудительность, чувство

товарищества), однако за ними скрываются сентенции, далеко не

соответствующие нашим представлениям о честности, а торжество

справедливости как нравственная цель деятельности им вовсе не упоминается.

Напротив, качества «идеального» адвоката, пропагандируемые Пэрри, вызывают

удивление: «Лучше быть сильным и неправым, чем правым и слабым», «Хороший

адвокат — это великий актер» и т.п. Такие нравственные установки могут быть

выработаны только в погоне за успехом, достижение которого якобы

оправдывает любые средства.

Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» ввел присягу

адвоката, которая, на наш взгляд, вполне отвечает представлениям

отечественной адвокатуры о долге адвоката. «Торжественно клянусь честно и

добросовестно исполнять обязанности адвоката, защищать права, свободы и

интересы доверителей, руководствуясь Конституцией Российской Федерации,

законом и кодексом профессиональной этики адвоката» (ст. 13).

Нравственные кодексы адвокатской профессии разрабатывались во многих

странах (в Польше — 1970 г., в Венгрии — 1972 г., в Литве — 1974 г. и др.).

Принимались они и отдельными коллегиями России.

Все эти кодексы представляют несомненный практический интерес, однако в

научном плане вызывают замечания: в них не всегда обосновываются

специфические нормы нравственности, многие из них декларативны и общи,

повторяют или существующие правовые предписания, или простые нормы

общечеловеческой нравственности.

Представляется, что адвокатская этика может быть рассмотрена как

нормативная система с внутренней согласованностью предписаний, имеющая

определенную структуру. Структура адвокатской этики должна включать в себя,

на наш взгляд, общие и частные нравственные требования, регулирующие

следующие комплексы отношений:

. отношения адвокатских коллективов и отдельных адвокатов с гражданами,

учреждениями и организациями;

. отношения адвокатских коллективов и адвокатов с правоохранительными

органами и их должностными лицами;

. отношения внутри адвокатских коллективов.

Взаимоотношения адвоката-защитника с подзащитным могут входить во все три

комплекса отношений, а их регулирование составляет центральную и основную

часть нормативной системы адвокатской этики.

Нормы адвокатской этики с точки зрения уровня обобщений могут быть общими

и частными. Общие нормы мы относим к принципам адвокатской морали.

Особый интерес представляют нравственные принципы деятельности адвоката-

защитника в уголовном процессе.

В юридической литературе предпринималась попытка из разрозненных

этических рекомендаций, обращенных к уголовной защите, выделить наиболее

общие нормы, носящие характер принципов.

Известный советский ученый-процессуалист Н.Н.Полянский писал в этой

связи: «Только защита обвиняемого и ни в каком случае не обличение его,

правдивость, профессиональная тайна и независимость от подзащитного —

таковы, на наш взгляд, четыре начала, определяющие поведение адвоката-

защитника на суде»[13].

Значительно позже адвокат В.Д. Гольдинер отнес к числу наиболее

принципиальных вопросов адвокатской этики такие, как значение позиции

подсудимого для защитника, нравственные проблемы защиты при противоречивых

интересах подсудимых, проблемы выбора средств и способов защиты, выбор дел

и возможность отказа от поручения.[14]

Попытка искать решение нравственных проблем не только в теоретических

построениях и сложившейся практике, но и в законодательстве основывается на

том бесспорном положении, что деятельность адвоката-защитника протекает

преимущественно в рамках закона, что в расчет может приниматься только

практика, не противоречащая закону, и что характерной чертой отечественного

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29