Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

2001, с.18). Этим основанием (Dasein) являемся мы сами. Существование

человека, а не его интерпретация, редуцирующая представление о человеке к

мышлению, сознанию или инстинкту является исходным пунктом для философского

вопрошания. В первых набросках своих идей, предшествуюших публикации «Бытия

и времени», Хайдеггер говорит о «фактической жизни», как понятию

предшествующему понятию Dasein. При этом жизнь понимается им близко к

традиции связанной с именами Ницше, Дильтея и Бергсона. Жизнь – есть нечто

предельно изначальное, всеохватывающее и конечное, по отношению к чему все

остальные возможные формы ее манифестации являются производными.

Согласно Хайдеггера уже неверна сама традиционная постановка вопроса

о человеке, т.е. «Что есть человек?». Хайдеггер вопрошает «Каким образом

есть человек?». Он выступает против такого понимания человека, который

заключается, в признании субстанциональной природы человеческого

существования и в выявлении тех имманентных свойств, конституирующих

природу этого существования.

Чтобы избежать предвзятости умозрительных интерпретаций человеческой

реальности, Хайдеггер формально обозначает человека термином Dasein (Бытие-

вот, Присутствие), а затем пытается дать тщательное феноменологическое

описание этого явления предельно изначально в том виде, в котором оно

всегда имеет место до возможного теоретического постижения. Фундаментальной

особенностью, которая изначальна присуща человеческому существованию,

является по Хайдеггеру его отношение к собственному бытию. Подчеркнем не

рацио, не социальность, а именно отношение к собственному бытию. Dasein

существует таким образом, что для него его собственное бытие всегда

является проблемой. Dasein есть сущее, которое, понимая в своем бытии,

относится к своему бытию (Хайдеггер, 1993 б, с.53).

В своем бытии, Dasein всегда определенным образом относится к бытию в

целом и тем самым пребывает в модусе понимания бытия. Таким образом,

человек не просто присутствует, наличествует в мире вместе с другими

сущими. В своей жизни он сталкивается с проблемой исполнения, реализация

своего бытия, к которому он относится как к своей собственной возможности.

Однако исполнение и реализация своего бытия согласно Хайдеггеру возможна

лишь в состоянии открытости. Человек сам есть «просвет бытия», открытость,

через которую вещи переходят в состояние явленности, исполняются.

Слово Dasein традиционно обозначает наличествование (Vorhandensein),

существование. В «Бытии и времени» Dasein однако понимается по другому… Это

«Da» не имеет ввиду указания места для сущего, но должно обозначать

открытость, в котором сущее может быть присутствующим для человека, а также

он сам для себя самого. (Хайдеггер, 1992, с.87).

По Хайдеггеру Dasein ни сознание и ни вещь, также неверно было бы

говорить о нем, как о субъекте, которого можно поставить на место сознания.

Скорее наоборот, словом Dasein названо такое, в чем впервые только и можно

иметь опыт места, а именно место истинности бытия, чтобы потом

соответственно осмыслить его. Все, с чем мы сталкиваемся в этом мире,

выступает не как противостоящая нашему сознанию предметность, но всегда

определенным образом воздействующая на нас реальность. Мы оказываемся

вовлеченными в совокупную целостность связей, предшествующую и не

поддающуюся рефлексивному постижению. Эта совокупная целостность связей

составляет неявный имплицитный фон предопределяющий бытие Dasein. При этом

в определении Хайдеггеровского Dasein не субстанциональный, а предикативный

подход является решающим. По Хайдеггеру неверна сама постановка вопроса

«Что такое Dasein?»

Для Хайдеггера также неприемлемо использование термина сознание,

которое является производным от дуалистической умозрительной установки,

фиксирующей разорванность тела и духа. Хайдеггер утверждает, что бытие нас

самих может быть обозначено с помощью другого термина – «Бытие-в-мире». По

словам В.В.Бибихина «В основной мелодии своей жизни человек не другое, чем

мир» (Бибихин, 1995). Мы существуем, находясь в мире. Существование

человека имеет место лишь там и тогда, где и когда мир задан этому

существованию. Между человеком и миром существует неразрывная глубинная

связь. Всегда, до любого рефлексивного обращения мы уже обнаруживаем себя

находящимися в мире, переживаем этот мир, который каким-то образом

воздействует на нас. Он определяет наши состояния, наши переживания. Мы

всегда определенным образом «настроены» до того, когда можем осознавать

себя в этом мире.

Таким образом, существование (экзистенция) по Хайдеггеру является не

данностью, не субстанцией, а скорее возможностью, открытостью, проектом.

Иными словами, человек представляет проект, который находится в постоянной

динамике, в постоянной открытости и еще подлежит реализации. Причем такие

как понятия как возможность и проект несут не умозрительную

«психологическую», а бытийную отологическую семантику.

Dasein аналитика

Возможно первое, на что следует обратить внимание при подходе к

Dasein аналитике Хайдеггера – это то, что Хайдеггер весьма далек от

традиционного понимания анализа как расчленения к простейшим составляющим.

Согласно Хайдеггеру Dasein аналитика – это и не возвращение симптома к его

истоку (Фрейдовский психоанализ). Для Dasein аналитики, кроме того, ни коим

образом не приемлемы определения человека как субъективности и

трансцендентального Я-сознания (Гуссерль). В Dasein аналитике само

человеческое существование понимается как Dasein. Поэтому феномен человека

понимается не онтически – т.е. в его полной детерминации как конкретный

феномен, а онтологически – т.е. в его полном бытии. Dasein аналитика

старается постичь основание самой возможности феномена человека – то есть

того, что дает возможность этому феномену быть так как он есть. А поскольку

по Хайдеггеру наиболее точный способ подхода к рассматриванию самой

возможности существования феноменов, – это феноменология, следовательно,

основной инструмент онтолога (Dasein аналитика) есть феноменология.

«Онтология возможна только как феноменология» (Хайдеггер а, 1993).

Возможно проведение параллели понятия аналитики Хайдеггера и Канта.

Оба под аналитикой понимают выделение некоего структурного целого,

благодаря которому нечто существующее вообще возможно. В этом смысле

аналитика не есть расчленение на отдельные составляющие, а скорее

возвращение к самой «предметности» предмета, т.е. тому, благодаря, чему

предмет предстает единым целым. Задача аналитики – высветить целое единства

онтологических условий. Именно этот пункт - выделение структурного целого

как условия существования человека как сущего позже станет основополагающим

моментом в «Психиатрическом Dasein анализе Бинсвангера».

Под аналитикой понятий я понимаю не их анализ и не обычный в

философских исследованиях прием разлагать встречающегося понятия по

содержанию и делать их отчетливыми, а еще мало применявшееся до сих пор

расчленение самой способности рассудка для изучения возможности априорных

понятий, отыскивая их исключительно в рассудке как месте их происхождения,

и анализируя чистое применения рассудка вообще… принципиальный характер

этого расчленения означает не разделение на элементарное, а возвращение к

единству (синтезу) онтологической возможности бытия сущего, или в

кантовском смысле: к предметности предметов опыта. Потому здесь не может

быть и речи о какой-либо каузальности, которая всегда касается лишь

онтического отношения между сущей причиной и сущим действием. Целью

аналитики, следовательно, будет выявление первичного единства функции

способности. В аналитике дело идет о возвращении к «связности в системе».

Задача аналитики – увидеть целое единства онтологических условий.

Аналитика, онтологична по своему характеру, не есть разрешение на

элементарное, но артикуляция единства структурного строения. (Хайдеггер,

1992).

В докладе «Время и бытие», прочитанном Хайдеггером 31.01. 1962 в

актовом зале Фрайбургского университета Хайдеггер все время подчеркивает,

что наше мышление побуждает нас концептуализировать понятие бытия (кстати,

также как и времени) как некоего предмета или объекта, то есть сущего.

Проблема заключается в том, что бытие – не есть сущее. Про него нельзя

сказать, что оно есть. Хайдеггер приводит в качестве примера понятие

лекционного зала. Мы можем с уверенностью сказать, что этот зал есть.

Однако вот где это «есть»? Согласно Хайдеггера, неправомерно говорить

«бытие есть», бытие нам дано. Мы должны понять как это «дано» дает себя

увидеть и испытать. Необходимо понять способ, которым дано бытие. Именно

тем способом, которым нам дано человеческое бытие и занимается аналитика

Dasein.

Чтобы мыслить собственное бытие, требуется оставить его как основу

сущего в пользу играющего давания, скрытого в раскрытии, т.е. ради дано.

Бытие принадлежит этому дано в давании как дар. Бытие как дар не

откалывается от давания. Бытие, присутствие лишь преображается. В качестве

позволения присутствовать оно принадлежит раскрытию и, будучи даром

раскрытия, удерживается в давании. Бытие не есть. Бытие дано как раскрытие

присутствия. (Хайдеггер, 1991, с.84).

Хайдеггер сложен вследствие радикальности своего подхода, он пытается

выйти за рамки двух самых устойчивых традиций философского мышления: это с

одной стороны субъект-объектное разделение реальности, а с другой –

метафизическая дихотомия сущего и сущности, чувственного и

сверхчувственного. Человек Хайдеггера – ни субъект и ни объект. Он есть

присутствие чего-то большего, что через него посылает весть миру. В этом

смысле задача человека – свидетельство об этой вести. Человек есть просвет

бытия, через который сокрытое становится явленным. Согласно Хайдеггеру,

неверно было бы рассматривать человека отдельно от этого присутствия, он

уже в нем. Оно и есть его суть.

Само бытие – это значит: присутствие присутствующего, т.е.

двусложность обоих в их простой односложности. Она есть то, что захватывает

человека, требуя его, чтобы он отвечал ее существу. Человек тем самым

осуществляется как человек, поскольку отвечает требованию этой двусложности

и так свидетельствует о ней в ее вести. (Хайдеггер, 1993, с.289).

Кто мы? Отвечая, останемся предусмотрительны, потому что может

оказаться так, что то, что отличает людей как людей, зависит как раз от

того, что мы должны обдумать здесь. А мы должны обдумать здесь человека –

человека, к которому приближается, обращаясь, присутствие человека, который

от этого и присутствует сам своим особым образом, присутствует для всего

подступающего-присутствующего и отступающего присутствующего (Хайдеггер,

1991, с.89-90).

Из вышеизложенного мы можем констатировать тот факт, что человек, сам

являясь бытием (Dasein – Вот-бытие) способен осуществиться только отвечая

собственной открытостью на призыв вещей явиться в мире всей своей полнотой,

т.е. в полноте своего бытия. При этом, следует постоянно иметь в виду, что

эти вещи – не есть нечто противопоставленное человеку в смысле

предметности. Мы соединены с ними не видимыми связями, еще до того как они

достигли своей явленности в мире (бытие-в-мире, бытие-с-другими). Каким

образом это происходит становится понятнее при рассмотрении других

основополагающих понятий Хайдеггера – Время и Забота.

Забота.

В своей экспликации понятия заботы Хайдеггер использует греческую

легенду о Заботе, которую помимо него упоминал В.Гете: Однажды Забота плыла

вдоль реки и увидела кусок земли. Она оформила (придала ему форму) его и

попросила Юпитера дать ему Дух. Юпитер дал ему Дух. Потом они все (Юпитер,

Земля, Забота) стали спорить, как назвать то, что получилось, и кому оно

будет принадлежать. Позвали Сатурна и тот определил так: Поскольку ты,

Юпитер, дал Дух, то со временем ты заберешь его обратно смертью. Ты, Земля,

тогда получишь обратно тело, поскольку ты дала ему тело. А ты, Забота,

будешь владеть им всю его жизнь, пока он не умрет. А назовем его homo (от

homos - земной).

Хайдеггер различает два вида заботы – антиципирующую заботу и

замещающую заботу. Если благодаря антиципирующей заботе человек, будучи

открытостью («просветом в бытии») способствует тому, чтобы вещи переходили

из состояния сокрытости в состояние явленности во всей своей полноте, то

замещающая забота препятствуют их нормальному, естественному рождению в

мире. Применительно к психотерапевтической практике это может означать, что

в случае антиципирующей заботы психотерапевт всегда находится на шаг

впереди своего пациента, стараясь бережно довести его до максимально полной

реализации собственных возможностей. В случае замещающей заботы

психотерапевт (или воспитатель, или родитель) сам выполняет те действия,

которые необходимо выполнить пациенту (ученику, ребенку), в результате чего

последний попадает от первого в зависимость.

Согласно Хайдеггера Забота – формальная структура бытия сущего, «для

которого идет речь о самом его бытии», т.е. о формальная структура бытия

человека как такового. Dasein (Вот-бытие, каким нам видится человек, без

сведения его к разного рода концептам) оказывается определенным в его бытии

посредством формальной структуры заботы. Заботу следует разграничивать с

озабоченностью, которая представляет собой бытийный модус заботы, ее

производное. В качестве «устремленности к чему-то, направленности на что-

то» Забота Хайдеггера близка интенциональности Гуссерля. Однако Хайдеггер

понимает под «устремленностью к чему-то» прежде всего устремленность Dasein

к своему собственному бытию, к тому, чтобы «быть именно своим бытием».

«Dasein в своей заботе словно бы предвосхищает само себя. Предвосхищение

большей частью неосознанно. Оно является онтологической характеристикой

заботы, которую в свою очередь «можно постичь как прежде-себя бытие самого

Dasein» (Хайдеггер М., Пролегомены к истории понятия времени, с. 311).

Предвосхищение как модус заботы оказывается возможным только при

условии предварительной вовлеченности в реальность мира, т.е. бытие прежде,

выявляемое в феномене предвосхищения, уже оказывается существующим при

мире. Смысл формальной структуры заботы в ее отношении к Dasein следующий:

«Dasein в то же время озабочено своим бытием как «экзистенциальной

фактичностью, которая предвосхищающим образом наброшена им. (Там же, с.

312). Речь идет о чем-то, к чему стремишься, но еще не обладаешь. Хайдеггер

обозначает такой феномен «еще не обладания», нуждой. При этом нужда имеет

конститутивный характер. Т.о. Dasein всегда несет в себе двуединство «бытия-

прежде-себя» и «бытия-уже-при». Загадочность такого единства вытекает из

загадочности природы времени.

Время

Для того, чтобы ближе подойти к пониманию феномена времени

Хайдеггером, целесообразно провести сопоставительный анализ представлений о

времени в других походах. Более полезным для нас будет проведение такого

рода сопоставления у авторов так или иначе связанных с психотерапевтической

практикой.

Известно, что в психоанализе З.Фрейда пристальное внимание уделяется

прошлому, исследованию истории жизни. При этом особый акцент делается на

раннее детство, травмы и конфликты которого определяю способы реагирования

взрослых на проблемные ситуации в их жизни. Таким образом, прошлое как бы

проектирует дальнейший ход развития психической жизни индивида. Именно в

прошлом скрывается тайный смысл человеческой жизни, ее настоящее и сокрытое

будущее. Осознание настоящего возможно только через обращение к прошлому.

Именно это осознание способно изменить как настоящее так и будущее. В

конечном итоге, – если сегодня не истолковано психоаналитиком, сохраняется

вариант патологического проектирования, если психоаналитическая сессия

завершилась успешно, открывается возможность относительно свободного

проектирования.

К.Г.Юнг и в большей степени А.Адлер смещают акценты с прошлого на

будущее. В отличие от устремленности в прошлое, предпочтение отдается

исследованию финальных тенденций человеческого развития. Вводится принцип

телеологичности, задающий устремленность причинно-следственных связей в

будущее. Однако если Адлер говорит о сознательной телеологической

детерминации с ведущей ролью компенсаторных механизмов, то для Юнга особое

значение приобретает бессознательное, именно оно предоставляет человеку в

символической форме ориентиры его движения по жизненному пути. Жизнь

человека предстает как сцепление метаморфоз. Человек в течение жизни должен

преодолеть все перипетии, определяющие его настоящее, чтобы обрести

фундаментальную связь со своим прошлым и будущим.

В отличие от Фрейда и его учеников, К.Роджерс и Ф.Перлз акцентируют

внимание на настоящем, на «здесь и теперь». Именно сейчас, в этом мгновении

раскрываются горизонты времени. Мысли о прошлом и заботы о будущем

ослабляют нас и сводят к минимуму наш потенциал реализовать

предоставляющиеся нам в конкретный момент времени возможности.

Культивирование «здесь и теперь» состояния пациента – один из основных

факторов способствующих исцелению в их терапии.

Темпоральность человеческого существования – одна из основных тем

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32