Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

Полезным для кого? – полезным для нее, что означает, – соответствует ее

собственным представлениям. – Итак, жизнь как обслуживание, как система

обслуживания? Так мы извлекаем на свет божий ее «предэкзистенциальную»

жизненную позицию: «Жизнь обязательно должна быть такой как я хочу: иначе я

не живу». В своем гневе и упрямстве она приходит к мыслям о самоубийстве.

Чем является такая позиция? Разве не «насилием над жизнью», не

отказом от доступа к ней. Ведь кто же любит то, над, чем совершает насилие?

Мы с ней говорим о том, что жизнь не подчиняется нашим условиям. Она не

находится в моем распоряжении; собственно, это я здесь нахожусь для нее – я

здесь, для того, чтобы начать мою жизнь, вместо того, чтобы ее ждать

(«экзистенциальный переворот»). «Я ужасно злюсь на себя за то, что моя

жизнь такая. Я же не сама привела себя в этот мир! Это кошмар: я здесь, без

моего согласия и мне даже нечего ожидать» – Мы ведем борьбу за принятие

нового отношения к жизни.

Вот ее условия, которые она выдвигает в течение последних двадцати

лет, для того чтобы принять жизнь: она хочет иметь партнера. Она все еще

ждет его и, конечно, детей. Между тем, она застыла в своем озлоблении.

После долгих лет разочарования, она ищет успокоения в алкоголе и

транквилизаторах, и так как даже они не приносят успокоения, она стремится

к смерти.

В случаях подобного массивного окаменения экзистенц-аналитическая

работа состоит, прежде всего в попытке понять жизненную историю и опыт,

которые привели к подобной жизненной позиции. Для этой женщины целительно

было понять, почему она такой стала. Как иначе она может отказаться от

позиции, с которой самым тесным образом связана большая часть ее жизни и

крушений? Во время работы с биографией важным является найти в ней

подлинную борьбу за осмысленную жизнь. Неудача этой борьбы впервые может

быть увидена не как односторонний «отказ» с ее стороны, как ее неудача, а

как результат многих несчастий и ударов судьбы. Впервые становится также

понятно, каким образом ее жизнь может состояться.

Чтобы добиться у нее жизненно необходимой дистанции по отношению к

собственным требованиям, используется в частности парадокс. «Что бы Вы

сделали, если бы с этого момента знали, что Ваши требования никогда не

исполняться?» – «Странным образом, у меня часто возникает мысль; если бы я

знала, что я всю жизнь должна быть одна, я могла бы жить лучше. Иногда я

злюсь, потому что желание так сильно во мне». Нерешительно, неуверенно

пациентка позволяет приблизиться себе к новой установке – исходному

принятию этой жизни такой как она есть. Только тогда с ней можно будет

обойтись осмысленно. Мы обсудили экзистенциальный смысл жизни – сделать из

данного наилучшее. «Хотите ли Вы сегодня попробовать сказать этой жизни

«Да», сделать эту жизнь, такую, какая она есть, благодаря Вашему «Да» как

бы Вашим партнером, о котором Вы так давно мечтаете?» – Сначала робкое

решение хотя бы на один день отказаться от потенциального мужчины и

сознательно жить для себя одной, принесло ей облегчение. Из этого дня

получилось много дней. Она начала чувствовать тот покой к которому

стремилась. Это не был покой забытья, а покой защищенности от давления

категорических желаний, которое вытесняло ее жизнь. Новообретенное

внутреннее спокойствие открыло, наконец, доступ к жизни» (Лэнгле, 1999).

В практической работе Лэнгле заметно влияние Франкла – это и

применение в измененном виде парадоксальной интенции, и «императивное

сказать жизни Да» и «не жизнь для меня, а я для жизни». Собственно эти

моменты, как мы можем видеть, из этого короткого отрывка оказываются

решающими для изменения состояния пациентки. Далее Лэнгле намеренно

останавливается там, где Франкл очевидно останавливаться не стал бы.

Вспомнить еще один императив Франкла, заимствованный им у Ницше: «Человек

может вынести любой как, если он знает зачем». Согласно мотивационной

концепции Лэнгле время для этого «Зачем» может наступить только после того,

как созданы условия для «развертывания и влияния личности в мире». Иногда

Лэнгле почти прямым текстом говорит о том, что сначала нужно достичь

состояния экзистенции, а потом сделать ее духовной. Для Франкла же как

показывает выше проделанный анализ экзистенция и смысл неразрывны.

Таким образом, проделанный нами анализ позволяет говорить о том, что

Лэнгле не столько развил Экзистенциальный анализ и Логотерапию Франкла,

сколько разработал свой собственный метод. По крайней мере, это касается

его теоретической базы. И хотя, Лэнгле «берет» у Франкла, практически, в

чистом виде его «димензиональную онтологию» и учение о ценностях, он

существенно расходится с ним в понимании смысла и духовного измерения

бытия. Ноологическое измерение Бытия Франкла и духовно-экзистенциальное

измерение у Лэнгле совсем не одно и тоже. Введение так называемого

«экзистенциального смысла», который Лэнгле локализует в самом человеке

сближает его позицию с Ж.П.Сартром. Можно наблюдать как онтоцентричная

позиция Франкла медленно сдвигается в случае Лэнгле к антропоцентричной. В

центре его анализа уже не бытие, а сам человек, хотя и в неразрывной связи

с бытием.

Данная мысль подтверждается также экзистенциальной теорией мотивации

Лэнгле. Все три условия «нахождения» человеком своей собственной жизни,

собственной экзистенции проходят под легким оттенком эгоцентризма: сначала

я должен принять, признать и полюбить себя, и только на этой основе я смогу

принять признать и полюбить других. Такая позиция контрастирует с позицией

М. Босса, в Dasein анализе центр которого переносится на других и в целом

на Бытие: Не моя собственная защищенность и не мое переживание собственной

ценности являются базисными условиями и мотивами моего существования, а моя

настроенность на бытие, открытость по отношению к нему. Очевидно эта

позиция Лэнгле расходится и с позицией Франкла, ведь в его концепции и

полнота экзистенции и полнота жизни неразрывно связаны с трансцендентным по

отношению к человеку Сверхмиром, Сверхсмыслом, Богом. Если для Лэнгле

вопрос звучит как «я есть (я здесь), что из этого следует?», то для Франкла

собственно «я есть, я человек, только тогда, когда я реализую, обретенный

мною, трансцендентный по отношению ко мне смысл».

Структура мотивации Лэнгле сильно отдает пирамидой Маслоу. Также как и

для Маслоу, для Лэнгле сначала необходимо создание определенной базы, а

потом уже возможно удовлетворение духовных потребностей. Концепция

мотивации Лэнгле вызывает определенные ассоциации с концепцией

«психологического территоризма» Е.Сидоренко (Сидоренко, 2200), а также с

Эго-психологией. Не смотря, на наличие экзистенциальных терминов звучит это

все уж как-то не очень экзистенциально, пожалуй, за исключением первого

экзистенциального мотива «Я есть». Не слишком экзистенциально звучит и

каузальный принцип анализа, который Лэнгле использует в отдельных местах:

«Для этой женщины целительно было понять, почему она такой стала. Как иначе

она может отказаться от позиции, с которой самым тесным образом связана

большая часть ее жизни и крушений» (Лэнгле, 1999). Понятно, что

экзистенциальный поход не отвергает каузальный принцип как таковой, однако

вот это «Как еще?» - в русле экзистенциального подхода не очень понятно.

В целом, мы можем наблюдать, что роль смысловой реальности

распространяемой Франклом на всю экзистенциальную сферу, у Лэнгле заметно

сужается, что проявляется в отведении Логотерапии одной четвертой, если

можно так выразиться, экзистенциального пространства. Более того, в

отдельных случаях Лэнгле даже противопоставляет свой экзистенциальный

анализ логотерапии Франкла, в том смысле, что его экзистенциальный анализ

направлен на «нахождение» жизни, а логотерапия на «нахождение» смысла.

В практическом и методическом смысле влияние Франкла на Лэнгле

бесспорно. В толковании его клинических случаев, прям таки звучит голос

Франкла. Однако как было показано выше, к терминологии Лэнгле нужно

относиться крайне осторожно, зачастую он говорит словами Франкла, вкладывая

в них несколько иной смысл. Можно также говорить о том, что в его теории,

подобно тому как это было в случае с Бинсвангером, рядом с концепцией

учителя уживается своя собственная концепция. Иногда они взаимодействуют и

мирно сосуществуют, а иногда вступают в конфронтацию друг с другом. Можно

соглашаться и не соглашаться с концептами Лэнгле, но он честно постарался

заполнить имеющийся на его взгляд в теории Франкла вакуум. Заслуга Лэнгле

заключается в разработке экзистенциальной теории мотивации и акцентировании

внимания на пред- (или до-) смысловых аспектах человеческой экзистенции.

6. Экзистенциально-инициальная терапия Калфрида Дюркхайма. Аутентичные и

неатентичные формы «Я». Прозрачность.

Калфрид Дюркхайм родился в 1896 году в Мюнхене, с 1914 по 1918 год

принимал участие в военных действиях первой мировой войны. После войны

изучал философию и психологию в университетах Киля и Мюнхена. После

окончания в 1923 году Мюнхенского университета преподавал психологию в

Лейпцигском Университете. В 1930 защитил докторскую диссертацию по

философии. С 1932 по 1937 год он профессор философии и доцент Кильского

Университета. Внутренний духовный поиск привел Дюркхайма в Японию, где он

находился до окончания второй мировой войны изучая духовную культуру

Японии. В 1948г. Дюркхайм вернулся на родину и основал Центр

Экзистенциально-инициальной психотерапии в Тоодтмоос-Рютте (Шварцвальд).

Дюркхайм выпустил более двенадцати книг, которые неоднократно

переиздавались. Среди них: «О двойственном происхождении человека», «Япония

и культура тишины», «Прорыв к сущности», «Спортивный успех – человеческая

зрелость», «Прозрачность как опыт», «Надмировая жизнь в мире», «О теле,

которое мы есть, с точки зрения прагматической и инициальной».

Язык Дюркхайма не менее сложен и эзотеричен, чем язык Хайдеггера, что

возможно, является одним из самых серьезных препятствий широкому

распространению его метода. К сожалению, у Дюркхайма не было таких

энергичных популяризаторов как Босс и Бинсвангер. Вследствие вышеуказанных

причин Дюркхайм мало известен, даже в своей родной Германии. Тем не менее,

созданный им Институт Экзистенциально-инициальной психотерапии продолжает

свою работу и посоле его смерти в 1985 году, занимаясь в основном

терапевтической практикой, не делая исключения ни для каких пациентов,

включая больных с органическими дисфункциями. Образовательная часть работы

этого института развита гораздо слабее, что также является причиной малой

известности Дюркхайма.

Интересно отметить тот факт, что Институт Дюркхайма расположен в

Шварцвальде на расстоянии не более километра от «загородного дома», а

попросту говоря дачи Хайдеггера, в которой тот провел большую часть своей

жизни, и в которой были написаны его основные работы. Тем не менее, оба

мыслителя не контактировали, более того, последователи Дюркхайма говорят о

том, что Дюркхайм и Хайдеггер не очень любили друг друга: «Двум медведям

было тесно в одной берлоге». Как бы там ни было, их территориальная

близость в какой-то мере, символизирует их близость духовную. Не случайно

любимым автором обоих был Мейстер Экхарт[31]. В центре их внимания стоял

опыт бытия до разделения его на дуализм объективного и субъективного.

Как мыслитель Хайдеггер гораздо более систематичен, он

профессиональный университетский философ. Дюркхайм более мистичен и, кроме

того, основная цель и задача его жизни, это все-таки не философия, а

терапия, конкретная помощь людям. Дюркхайм профессиональный терапевт, а

потом уже философ, хотя данный факт вовсе не снижает достоинства его

философской мысли. По емкости мысли тексты Дюркхайма мало, чем уступают

работам Хайдеггера.

Дюркхайм не получил традиционного для психотерапевтов своего времени

психоаналитического образования, что, возможно, послужило еще одним

препятствием расширению его известности, путем распространения в различных

психотерапевтических сообществах. Да он и сам к этому не слишком стремился,

чувствуя собственную самодостаточность. Определенную близость Дюркхайм

испытывал к Юнгу, известно, что он поддерживал дружеские отношения с

учеником Юнга Э.Нойманом. Тем не менее, влияние Аналитической психологии

Юнга на него минимально. В качестве конкретных техник психотерапевтической

работы, Дюркхайм воспользовался богатым арсеналом духовных практик, которые

он привез из Японии, а кроме того, самостоятельно разработал уникальный

метод работы с телом (Leibarbaiten). Определенный вклад в развитии

технического потенциала экзистенциально-инициальной терапии внесла жена

Дюркхайма – Мария Гиппиус (родственница известной русской поэтессы Зинаиды

Гиппиус). Речь идет об особом методе рисования в состоянии

сосредоточенности, в основу данного метода легла ее докторская диссертация

«Выражение чувств в графике», которую она писала под руководством Левина,

Келера и Крюгера.

6.1. Суть

Подобно Хайдеггеру Дюркхайм считает основной бедой нашего времени то,

что сегодня «осью жизни» вокруг которой все вращается, является человек, а

не бытие. Таким образом, жизненно важная целостность человека лишается

своей сердцевины и своего центра, так как в своей сердцевине человек есть

нечто, что выходит за его рамки. В результате отрицается трансцендентная

глубина нашего личного бытия, препятствуя тем самым его проявлению в мире

сущего.

Сущностью частых внутренних конфликтов согласно Дюркхайма является

постоянное напряжение между жизненным телом (телесность понимается широко

как у Медарда Босса), обусловленном извне судьбой, и формой сути, которая

ему присуща и задана для не обусловленного и чистого проявления. Тело

судьбы – есть продукт мира. Суть относится не к этому миру. Природный

человек создает для себя в своем определенном и ограниченном пространством

и временем бытии условия, которые обеспечивают его существование в мире, но

в тоже время подвергают опасности проявление сути. Навыки и силы, которые

нужны человеку, чтобы счастливо существовать в мире, отличаются от тех,

которые ему необходимы для жизни в соответствии со своей сутью. Порядок

вещей в современном мире усугубляет это трагическое несоответствие.

С утра до вечера мир призывает нас наружу. Суть, продолжая, завет нас

изнутри и вовнутрь. Мир требует от нас знание и умение; Суть чтобы мы все

время забывали с достижением зрелости то, что узнали и смогли. Мир требует

от нас, чтобы мы все время что-то делали. Суть требует того, чтобы мы лишь

допускали то, чем сами являемся. Мир постоянно понуждает нас к результату и

держит нас в напряжении, чтобы достигли чего-то постоянного, завоевали

положение и удерживали его. Суть требует от нас, чтобы мы, все время

обращенные к ней, нигде не задерживались… Мир вынуждает нас думать о

гарантиях. Суть приободряет нас в том, чтобы мы все время решались на что-

то новое. Мир покоряется нам, когда мы его фиксируем и постигаем. Суть

открывается нам, если мы ее не определяем и содержим непостижимое. В мире

мы ищем защищенности. Подъемная сила Сути хорошо проявляет себя, если мы

можем расстаться с тем, что сохраняет и удерживает. Только в том случае,

если мы все время оставляем то, что делает нас в мире богатыми, Суть будет

вновь и вновь нас одаривать. В мире мы ищем застрахованное бытие и

огражденность от боли. Созревание из Сути проходит через опасность и боль,

вырастает из страдания и приносит свои плоды только при умирании.

(Дюркхайм, 1992, с.16)

Согласно Дюркхайма человек хочет жить как некто определенный в

определенном образе самого себя и своего мира соответственно своей сути, и

осуществить себя до конца. И знает он это или не знает, в сущности он

всегда хочет стать таким, чтобы быть в состоянии выразить надмировое бытие,

и это несмотря на всю обусловленность своего мирского существования. Только

из контакта с сутью в нас сам мир может быть воспринят в своей сути.

Как психолога особый интерес у Дюркхайма вызывает проблема

взаимодействия «Я» человека и его сути. Проблема становления «Я» – это

основная тема человеческого бытия. От приобретения верного «Я» зависит

правильное отношение человека к миру, к самому себе и к своим основам,

покоящимся в трансцендентном. Психология может привести к действенным

результатам только в том случае, когда она опирается на метапсихологическую

точку зрения. Аналогичным образом перспектива правильно увидеть проблему

приобретения верного корпуса (формы) «Я» возможно лишь в том случае, когда

ко всей проблеме походят под знаком трансцендентного.

В отличие от Ясперса, пытающегося «прочитать шифры» экзистенции в

предельных критических ситуациях человеческого существования, Дюркхайм

неустанно подчеркивает единство сути разных человеческих существ и сути

самого мира. «За всем и надо всем существующим человек предугадывает

(«предчувствует») великое «Я есть» всей жизни» (Дюркхайм, 1992, с. 28).

Трансцендентное по отношению к человеку бытие пытается проявиться в

конкретном присущем только этому человеку образе.

«Я» Дюркхайма выходит за рамки эго-психологии, оно – есть центр

естественного природного человеческого восприятия, само-собой-разумеещеся

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32