Детская психика

плеядах, члены которых связаны между собой бесконечно повторяющимися

стереотипами эмоциональных реагирований и находятся в фиксированных

позициях в отношении друг к другу, препятствующих личностному росту и

психологическому отделению членов семьи Псевдовзаимные семьи поощряют

выражение только теплых, любящих, поддерживающих чувств, а враждебность,

гнев, раздражение и другие негативные чувства всячески скрывают и

подавляют. В псевдовраждебных семьях их члены, наоборот, выражают лишь

враждебные чувства и отвергают нежные. Некоторые авторы для первого типа

семей используют термины «псевдосолидарные»(13), или

«псевдосотрудничающие»(13). В таких семьях ригидность ролевой структуры и

высокая степень взаимозависимости, которые нарушают адаптацию семьи к

меняющимся условиям жизни, все же сохраняются даже «за счет мистификации

действительности и формирования иррациональных суждений при отсутствии

истинного взаимопонимания»(13).

Психологическая структура семьи и общий характер взаимоотношений

закрепляются в поведении ребенка и отношении к нему, создавая то, что

обозначается как психологическая роль. Психологическая роль—это

закрепленные в сознании конкретных участников общения характеристики того

или иного человека, выводимые из его поведения. Так, например, «козел

отпущения»—это психологическая роль, приписываемая человеку, который чаще

других оказывается, а точнее, избирается виновником различных недоразумений

и неудач. Психологические роли, в отличие от социальных, не являются

объективным детерминатором взаимоотношений, напротив, они являются

специфическим субъективным выражением сложившихся взаимоотношений. В

нормальной семье ребенок не имеет жестко закрепленных психологических

ролей, однако если эти взаимоотношения нарушаются, то такие роли часто

создаются. Ребенок может оказаться «камнем преткновения», т. е. предметом

постоянных конфликтов и ссор родителей по поводу его воспитания, или

«единственной радостью» семейной жизни, т. е. единственным обоснованием

сохранения семейных отношений, или «Золушкой», т. е. существом, на фоне

которого подчеркиваются достоинства другого ребенка. Психологическая роль

также определяет самоиндентичность ребенка.

Вовлеченность в реальные взаимоотношения оказывается также основой

формирования половой идентичности ребенка.

Обычно различают процесс формирования психологического пола и половую

идентификацию.

Формирование психологического пола (половая типизация) — это реальное

овладение атрибутами повеления, особенностями эмоциональных реакций,

установками, связанными с мужской или женской половой ролью. Исследования

показывают, что «ни хромосомный набор, ни внутренние органы деторождения,

ни внешние гениталии не имеют решающего значения для формирования половой

роли человека»(5а). Оказывается, что если при рождении ребенка его пол

определяется неправильно и последующее воспитание строится из предпосылки

этого неверно определенного пола, то «переделать» психологический пол, т.

е. добиться соответствия психологического и биологического пола

психологическими методами (не прибегая к хирургическому и гормональному

вмешательству) можно лишь в первые два года, после этого периода такие

попытки ведут к серьезным нарушениям в развитии ребенка(5а).

В отличие от половой принадлежности половая идентичность (половое

самосознание) —это мнение индивида о себе самом как представителе

определенного пола в сравнении с половым эталоном. Если наиболее

сензитивный период формирования половой принадлежности—это возраст до 3—4

лет, то сензитивный период формирования половой идентичности—от 6 до 10 лет

(5а).

Считается, что отцы в большей мере, чем матери, строят свое поведение в

зависимости от пола ребенка, и, следовательно, играют большую роль в

формировании половой идентичности. Матери относятся к своим сыновьям и

дочерям в равной степени заботливо, как к детям вообще, безотносительно к

их половой принадлежности, хотя и в подростковый период мужественность отца

и женственность матери, по-видимому, одинаково важны для формирования

половой идентичности у ребенка того же пола.

Особое значение имеет ошибочная родительская тактика в отношении

половых качеств своих детей. Малмквист, останавливаясь на ошибках отца в

отношении к дочери, указывает на вредность для развития половой

идентификации как поощрения мальчишеского поведения в дочерях, так и

«открыто обольстительного» поведения. Оптимальным является, если отец,

начиная с предподросткового возраста, демонстрирует к дочери уважение как к

маленькой женщине(86).

Еще один аспект формирования самосознания как результата вовлечения

ребенка в реальные взаимоотношения и деятельность взрослых относятся к

формированию системы ценностей ребенка и определению себя относительно этой

системы. Многие из этих ценностей, в частности такие, как труд, та или иная

профессия, брак, дети, закладываются в семье. В многочисленных

отечественных исследованиях хорошо продемонстрирован тот факт, что

негативные мораль и ценности родителей оказывают прямое влияние на

формирование социальных ценностей ребенка. Так, «большинство подростков,

зарегистрированных в детских комнатах милиции, выходцы из семей, в которых

пьянство и аморальные поступки, постоянные ссоры и драки—обыденное,

привычное явление. Пример родителей в таких семьях— основная причина того,

что дети становятся на путь правонарушений и преступлений», причем «нередки

случаи не только попустительства, но и прямого поощрения родителями

курения, пьянства, нарушений правопорядка и преступлений детей». Негативное

влияние на формирование системы ценностей подростка, в частности

несовершеннолетних правонарушителей, семья оказывает и в том случае, если

«нет явных криминогенных факторов, например аморального влияния со стороны

взрослых членов семьи— алкоголизма, тунеядства и. т. д.», но налицо

«потребительский стиль воспитания», «бездуховность», «мещанские,

стяжательские интересы» (цит.по:74).

Родители также являются одним из основных детерминаторов выбора

профессии и ценности той или иной профессии, они оказывают сильное влияние

на желательность детей в собственных семьях их детей и на желательное число

детей, на ценность тех или иных человеческих качеств, ценность тех или иных

жизненных целей.

Идентификация. Различные формы влияния на формирование самосознания

ребенка не могли бы быть эффективными, если бы не существовало встречного

процесса, с помощью которого ребенок сам уподоблял бы себя взрослым.

Ключевой момент этого уподобления связан с феноменом идентификации.

Самый общий смысл термина «идентификация» это уподобление в форме

переживаний и действий какого-то лица (субъекта) другому лицу (модели).

Явление идентификации, как в отечественной, так и в зарубежной литературе

изучается в разных контекстах; и в аспекте формирования личности ребенка, и

как механизм формирования установок личности, и как механизм психической

защиты, и как феномен межперсональных отношений в группе (см.34,40).

Соответственно явление идентификации относится не только к ребенку, но и к

подростку, и к взрослому. Различными могут быть и те лица, с которыми

идентифицируется субъект,— ими могут быть родители, близкие, иные «значимые

другие», например, сверстники, реальные лица и лица идеальные, например,

герои литературных произведении, не только люди, но и животные.

Идентификация может быть различной и, но полноте, т. е. по тем параметрам,

по которым усматривается и воспроизводится сходство. Идентификация,

наконец, может быть как сознательной, так и неосознаваемой.

В настоящем контексте нас интересует феномен идентификации в связи с

формированием самосознания, и с этой точки зрения он может быть

характеризован четырьмя взаимосвязанными процессами(5а).

1. Субъект верит, что он и кто-то другой («модель») обладает сходными

чертами, точнее было бы сказать, что субъект усматривает свое сходство с

«моделью» не только верит, но и воспринимает, признает, переживает

сходство, и это усматривание может быть как сознательным, так и

неосознаваемым.

Так, ребенок может усматривать свое сходство с родителями. Речь идет,

таким образом, о достаточно широком и сложном когнитивном процессе, природа

которого недостаточно изучена. В основе восприятия (усмотрения,

переживания) сходства также могут лежать разные процессы. Так, ребенок

может воспринимать свое сходство с родителями потому, что действительно

отмечает сходные физические или психические характеристики, либо потому,

что взрослые постоянно указывают и тем самым внушают ему мысль о сходстве,

либо благодаря формированию семейной идентичности, семейного «Мы», либо

благодаря тому, что он подражает действиям родителя и тем самым увеличивает

сходство.

2. Субъект переживает «викарные аффективные реакции», соотвстствующие

событиям, в которых оказывается «модель» так, как если бы эти события

происходили с самим субъектом. Так, ребенок пугается, если его родители

попадают в угрожающую ситуацию, или радуется, если его родитель

оказывается «на высоте».

3. Субъект стремится обладать чертами модели, которые воспринимаются им как

желательные, и стремится к тем целям, к которым, как он полагает, стремится

«модель». Так, мальчик хочет быть таким же сильным и высоким, как отец, он

хочет поднимать тяжелые вещи, как отец, купаться там, где глубоко и где

купается отец, водить машину, как отец, решать, что и когда делать,

руководить другими, как он.

4. Субъект усваивает и использует установки и поведение, демонстрируемые

«моделью», реально начинает вести себя, как «модель», или символически

воспроизводит соответствующее поведение. Это происходит, в частности, в

форме ролевой игры, подробно проанализированной в отечественной

литературе(84).

Идентификацией в узком смысле являются лишь два первых процесса, т. е.

когнитивное и эмоциональное уподобление другому лицу, а формирование

намерений и установок, так же как соответствующее поведение, являются

следствиями идентификации. Эти следствия, однако, сами оказываются

факторами, поддерживающими и усиливающими идентификацию. Так, чем в большей

степени в своем поведении ребенок уподобляется своему отцу, тем больше у

него оснований усматривать свое сходство с ним и тем богаче его возможности

эмоциональной идентификации.

Различия в научной ориентации приводят к тому, что часть авторов к

явлениям идентификации относит некоторые из вышеуказанных процессов.

Соответственно по-разному ставится вопрос и об условиях идентификации.

Так, для авторов бихевиоральной ориентации идентификация и имитация

(подражание) —одно и то же, таким образом, феномен идентификации сводится

лишь к его внешнему, наблюдаемому компоненту—поведенческому уподоблению.

Соответственно основным условием идентификации оказывается в таком случае

частота, с которой поведение «модели» экспонируется субъекту. В другом

исследовании, кроме частоты экспозиции, подчеркивается степень власти

«модели» в отношении ребенка (цит.по:74). Исследователи других ориентаций

подчеркивают важность эмоциональных связей между субъектом идентификации и

«моделью»(86). Так, например, показано, что мальчики, выявившие большое

сходство со своими отцами, в ответ на вопросы, касающиеся мотивов,

установок и поведения, при дописывании проективных историй, более часто

упоминали о теплых взаимоотношениях между отцами и сыновьями, а также в

своем поведении и установках выказали себя более маскулинными, чем

мальчики, различающиеся в ответах на вопросник со своими отцами.

Обосновывается также важность для идентификации воспринимаемого

сходства(5а).

Хотя и важная роль идентификации в процессе развития ребенка и его

самосознания не вызывает сомнений, все же значимость идентификации раскрыта

преимущественно с объективной стороны, а не субъективно, т. е. не со

стороны самого ребенка, его саморазвития. Между тем такая постановка

вопроса характеризовала уже представления 3. Фрейда, введшего понятие

идентификации в контексте его концепции Эдипова комплекса. Позже эти

представления были развиты последователями Фрейда, в частности А. Фрейд.

Согласно этим представлениям в возрасте от трех до шести лет ребенок

переживает конфликт, вызванный любовью к родителю противоположного пола и

ревностью, соперничеством и агрессией, но отношению к родителю того же

пола. Это порождает страх родительского возмездия, что, в свою очередь,

формирует мотив подавления Эдипова комплекса и, следовательно, уменьшения

тревоги. Последнее достигается путем идентификации с родителем того же пола

и присвоением его личностных черт, ценностей, правил поведения, которые

становятся ядром супер-эго ребенка.

Идентификация с родителем того же пола—это, в терминологии

психоаналитиков, «идентификация с агрессором», которая впоследствии

развивается как защитный механизм. Анна Фрейд приводит множество случаев

такой идентификации. Так, например, мальчик гримасничает, бессознательно

утрируя строгое выражение лица своего учителя, которого он боится.

Маленькая девочка боится пересечь большой холл, опасаясь встретить

приведение, но затем все-таки идет, представив себе, что она и есть это

приведение, при этом ее страх проходит.

Одновременно с «идентификацией с агрессором» развивается и

идентификация с «утраченным объектом любви» т. е. родителем

противоположного пола. Подавляя Эдипов комплекс, ребенок отрекается от

родителя противоположного пола, но с помощью идентификации ослабляет эту

утрату. В результате ребенок присваивает позитивные идеалы родителя

противоположного пола. С точки зрения психоанализа этот механизм

закрепляется и позже действует как механизм психической защиты в ситуации

смерти родителей или других близких или в ситуации неудачной любви.

Конечно, такая трактовка феномена идентификации связана с

пансексуализмом фрейдовского учения, от которого отказались уже его

ближайшие коллеги. Однако в той форме, которую приобрела у Фрейда проблема

идентификации, содержится и ряд важных моментов. Во-первых, идентификация

оказывается ребенку необходимой не только объективно (так как благодаря ей

запрещается асоциальное поведение и усваиваются позитивные ценности

взрослых), но и субъективно, с точки зрения внутренней «механики» развития

ребенка (она сеть сродство снятия тревожности в одном случае и средство

уменьшения негативных эмоций, связанных с утратой близких, в другом

случае). Во-вторых, условием идентификации являются реальные связи ребенка

со взрослыми, реальные взаимоотношения с ними, переживаемые им

эмоционально. В-третьих, объектом или «моделью» идентификации может быть

как лицо, по отношению, к которому переживаются позитивные чувства, так и

лицо, к которому субъект переживает негативные чувства, например, страх.

Если отбросить представления о возникновении идентификации вследствие

необходимости подавления либидозных стремлений, все же постановка вопроса о

том, зачем ребенок идентифицируется, каковы мотивы этой его психической

деятельности, представляется правомерной. Можно предполагать, что тревога и

чувство беспомощности будут возникать у ребенка по мере того, как он будет

сознавать свою телесную отделенность от матери, и по мере того, как он,

обладающий своими детскими возможностями, все больше включается в

окружающий его взрослый мир. Снижение этой тревоги возможно как за счет

внешнего фактора—теплого и заботливого отношения ухаживающих за ребенком

взрослых, так и за счет внутреннего фактора—субъективной идентификации с

ухаживающими за ребенком взрослыми (или взрослым)—с их уверенностью,

«бесстрашием», силой, компетентностью. С этой точки зрения первичной будет

идентификация не с «агрессором», т. е. потенциально карающим родителем того

же пола, а с наиболее эмоционально теплым и заботливым родителем. Такая

гипотеза была высказана в литературе (цит.по:74). Сложность проверки этой

гипотезы, однако, состоит в сложности обнаружения и исследования явления

идентификации у детей 1—2-летнего возраста.

В процессе развития ребенка и его самосознания механизмы и формы

идентификации, конечно, усложняются и трансформируются, они отщепляются от

факторов, первоначально их запустивших, могут становиться сознательными и

контролируемыми. Возникают столь сложные феномены, отражающие противоречия

в развитии самосознания, как негативная идентификация, т. е. неосознанное

уподобление себя лицу, к которому субъект испытывает негативное отношение.

Так или иначе, идентификация оказывается важнейшим процессом, лежащим в

основе всей группы феноменов субъективного уподобления и связывания,

точнее, важнейшей психической деятельностью, идущей навстречу социальным

влияниям формирующим его самосознание. Идентификация делает ребенка

способным перенимать точку зрения родителей и других людей, делает его

податливым к их внушающим воздействиям, способным внутренне подчиниться их

контролю и переносить его внутрь, способным оценивать себя, но меркам

взрослых, применять их стандарты к своей деятельности, развивать

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25