Договора ОСВ 1 и ОСВ2. Проблемы ратификации

города противника . В этом случае последнему останется или бездействовать,

или тоже отвечать «ограниченными» ударами, в нанесении которых Соединенные

Штаты должны были иметь преимущество, благодаря точности и гибкости своих

стратегических сил. Угроза «избирательной ядерной войны», с точки зрения

Шлесинджера, могла бы стать новой формой «ядерного превосходства» США и

орудием внешнеполитического давления даже в ситуации общего военного

равновесия. Суть идеи сводилось к тому, что если одна из сторон сумеет

найти путь для ликвидации способности другой к гибкому и контролируемому

ответу, она получит возможность оказывать давление на противника и

добиваться уступок, не навлекая всеобщую катастрофу.

Попытки американских кругов, их промышленных и научных подрядчиков

приобрести военное превосходство и перевести его в политическое

преобладание подстегивали гонку вооружений, увеличивали угрозу войны и

поэтому были чреваты реальными негативными последствиями. Безуспешные

усилия такого рода предпринимались Соединенными Штатами на пороге 60-х, а

затем и на пороге 70-х годов. Но в итоге каждого очередного витка гонки

вооружений военное равновесие опять восстанавливалось, правда всякий раз на

все более высоком уровне разрушительных потенциалов. Искомые плоды этих

замыслов, не удававшихся в прошлом, когда США были уверены, что обладают

большими преимуществами по всем параметрам стратегической мощи, становятся

еще более иллюзорными при нынешнем соотношении сил в мире, в принципиально

иной ситуации па международной арене и внутри США. Поэтому стратегия

«избирательных ядерных ударов» и в военном, и в политическом отношении была

еще менее состоятельной, чем стратегия «контрсилы» и «ограничения ущерба»

Макнамары, которую сам Шлесинджер саркастически назвал «зыбучими песками».

Новым президентом США в 74 году стал Дж. Р. Форд. По отношению к

Советскому Союзу Форд традиционно придерживался весьма жесткой линии –

«никаких уступок, никаких сделок». Став президентом США, Форд воздержался

от новых назначений на ключевые должности военно-политического аппарата.

Несмотря на все это, новый президент проявлял заинтересованность в

продвижении вперед на советско-американских переговорах.

Но самую большую роль в продвижении на переговорах об ОСВ играла

сохранявшаяся ситуация ракетно-ядерного равновесия между СССР и США,

конструктивная политика Советского Союза, объективная заинтересованность

двух держав в последующей договоренности в этой области. После 1972 г. на

втором этапе переговоров об ОСВ американская сторона поставила вопрос об

установлении «равных потолков» на стратегические силы двух держав.

Совершенно естественно, что СССР поднял вопрос об учете в таких потолках

американских средств передового базирования. Он действовал в соответствии

со своим официальным заявлением при заключении соглашения 1972 г., что к

этому вопросу необходимо вернуться при подготовке долговременного договора.

В течение двух лет в Женеве не удавалось достичь соглашения, хотя

предпринимались некоторые частичные и предварительные шаги к его

заключению. В частности, еще до прихода к власти президента Форда, в июне

1973 г. на встрече в верхах в Вашингтоне было решено, что постоянное

соглашение будет подписано в 1974 г. и включит как количественные, так и

качественные ограничения стратегических наступательных вооружений — на

основе принципа одинаковой безопасности сторон и недопустимости получения

ни одной из них односторонних преимуществ . На московской встрече

советского и американского руководства в июле 1974 г. было согласовано, что

новый договор должен «охватывать период до 1985 г. и касаться как

количественных, так и качественных ограничении»[li].

Желая способствовать прогрессу советско-американских переговоров,

руководство СССР сделало важный шаг навстречу позиции американской стороны.

Как вспоминал позднее член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР

А. А. Громыко, в ходе переговоров осенью 1974 г. «в интересах достижения

соглашения мы не предлагали в качестве обязательного условия включать в

соглашение положение о ликвидации американских ядерных средств передового

базирования»[lii] . Крупное политическое решение Советского Союза было

направлено на то, чтобы облегчить текущий раунд переговоров, перенеся

вопрос о средствах передового базирования США па будущее. Это позволило

достичь повой договоренности между СССР и США об ограничении наступательных

систем оружия стратегического назначения

23—24 ноября 1974 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС

Л. И. Брежнева и президента США Дж. Р. Форда в районе Владивостока. В

центре советского Приморья руководители обеих держав подтвердили решимость

и впредь развивать свои отношения в направлении, которое было определено в

предшествовавшие годы заключенными между ними договорами и соглашениями. В

первую очередь это касалось соглашений о предотвращении ядерной войны и

ограничении стратегических вооружений, которые, как отмечалось в советско-

американском коммюнике, являлись «хорошим началом процесса создания

гарантий против возникновения ядерного конфликта и войны вообще»[liii] .

В целях дальнейшего продвижения на этом пути на встрече в верхах во

Владивостоке была достигнута договоренность, что новое соглашение по

ограничению стратегических вооружений должно включать «соответствующие

положения временного соглашения от 26 мая 1972 года» и «покрывать период с

октября 1977 года до 31 декабря 1985 года». Основываясь на принципе

равенства и одинаковой безопасности, новое соглашение должно было включать

ряд существенных ограничений. В частности, обе стороны имели бы право

располагать суммарным количеством пусковых установок баллистических ракет

наземного и морского базирования, а также стратегических бомбардировщиков в

2400 единиц. Кроме того, обе стороны могли иметь в боевом составе не более

1320 пусковых установок наземных и морских баллистических ракет, оснащенных

разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения.

Доработать юридические детали, формулировки и заключить новое соглашение

предполагалось до конца 1975 г. Не позднее 1980— 1981 гг. было намечено

продолжить переговоры по дальнейшему ограничению и сокращению

стратегических вооружений на период после 1985 г. [liv]

Владивостокская договоренность явилась важнейшим шагом на пути

ограничения гонки вооружений. Она устанавливала четкие и равные

долговременные пределы для количества носителей стратегического оружия СССР

и США, впервые включая и дальнюю бомбардировочную авиацию. Также впервые

были положены лимиты на развертывание разделяющихся головных частей, что

являлось начальным шагом на пути ограничения качественной гонки вооружений.

Наконец, соглашение об одинаковых потолках могло служить отправной точкой

для их сокращения, равно как и для новых качественных ограничений на

последующем этапе переговоров. Отмечая положительную роль Владивостокской

договоренности, Л. И. Брежнев сказал в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду

КПСС: «Понятно, что соглашение по этому вопросу имело бы очень большое

значение как для дальнейшего развития отношений между СССР и США, для

укрепления взаимного доверия, так и для упрочения всеобщего мира»[lv] .

Президент Соединенных Штатов Дж. Форд со своей стороны заявил на пресс-

конференции: «Я полагаю, что соглашение, заключенное на первом этапе

переговоров но ограничению стратегических вооружений, было шагом вперед.

Если удастся заключить на взаимной основе второе соглашение, то оно также

будет конструктивным в рамках разрядки» . Государственный секретарь Г.

Киссинджер в этой связи отметил: «Переговоры о сдерживании гонки

стратегических вооружений и разрядка—в наших общих интересах. Мы при этом

не делаем никакого одолжения Советскому Союзу. Это с необходимостью

вытекает из обстоятельств нынешнего периода. Добиваясь предотвращения

ядерной войны, мы никому не делаем одолжения» .

Владивостокская договоренность с одобрением была встречена значительной

частью общественности и правящих кругов США. В январе 1975 г. сенат

большинством голосов принял резолюцию № 20, выдвинутую сенаторами Кеннеди,

Мэтайесом и Мондейлом в поддержку советско-американской договоренности во

Владивостоке. В феврале того же года палата представителей приняла почти

идентичную резолюцию № 160, предложенную 15 конгрессменами, включая таких,

как Бингем, Шредер и другие. Выступая в поддержку Владивостокской

договоренности, Бингем заявил: «Важность соглашения совершенно очевидна...

Владивостокское соглашение является позитивным шагом к замедлению гонки

стратегических вооружений. Мы поддерживаем усилия администрации превратить

достигнутое принципиальное соглашение в конкретный договор, ограничивающий

количество стратегических средств доставки и боеголовки индивидуального

наведения, которые разрешается иметь Соединенным Штатам и СССР» .

Но и противники ограничения ракетно-ядерного соперничества и

Соединенных Штатах не отступили со своих позиций. Напротив, они повели

широкое наступление на Владивостокскую договоренность, стремясь помешать

заключению долговременного соглашения, открыть путь для продолжения

наращивания вооружений. Они утверждали, что договоренность якобы

предоставляла Советскому Союзу односторонние преимущества в «тяжелых

ракетах», забрасываемом весе ракет и количестве мощных боеголовок типа

«МИРВ».

Другие избрали более хитроумную тактику. Например, сенатор Джексон,

прикрываясь лозунгом сокращения Владивостокских потолков, который выдвигали

и некоторые искренние сторонники соглашения в США, призвал снизить предел

на стратегические носители с 2400 до 1760. В этих рамках, по его проекту,

обеим сторонам позволялось бы иметь не более 800 МБР, 560 БРПЛ и 400

самолетов.[lvi] На самом деле, под благовидным предлогом радикального

сокращения вооружений, Джексон стремился к обеспечению односторонних

преимуществ США. В силу неодинаковой структуры стратегических сил двух

государств указанные меры гораздо больше затронули бы Советский Союз, чем

Соединенные Штаты..

Наконец, многие представители и союзники военно-промышленного

комплекса, особенно занимавшие ответственные посты в администрации, начали

своего рода обход Владивостока «с флангов». Поддерживая договоренность на

словах, они старались затруднить превращение ее в Договор. Министр обороны

Шлесинджер на первый взгляд вполне лояльно заявлял: «...мы должны

стремиться к установлению контроля над вооружениями, но мы должны

сохранять равновесие в военной мощи с Советским Союзом» . Однако под

предлогом «поддержания равновесия» якобы в рамках Владивостока он требовал

увеличения военных ассигнований и ускорения программ стратегических

вооружений. Шлесинджер объявил, например, что 10 намеченных подводных лодок

«Трайдент» решено вводить в строй не вместо соответствующего количества

ракетоносцев «Поларис» (как полагалось бы по Временному соглашению 1972

г.), а в дополнение к ним. Сверх этого количества носителей предполагалось

развернуть также значительные силы новых бомбардировщиков «Б-1».

Бюджетный запрос Пентагона на программы стратегических вооружений в

1976 финансовом году и на переходный трехмесячный период составил 9,8

млрд. долл.— почти на 2,5 млрд. долл. больше стратегического раздела

предыдущего военного бюджета. С формально-юридической точки зрения

большинство военных программ США не нарушали согласованных во Владивостоке

принципов.[lvii] Но по существу эти долговременные планы гонки вооружений

шли вразрез с духом и целями Владивостока. Они преследовали задачу

приобретения односторонних военно-стратегических преимуществ вопреки

провозглашенным в ноябре 1974 г. принципам равенства и одинаковой

безопасности. Эти программы угрожали смыслу сформулированных ограничений,

давали повод дестабилизировать общую стратегическую ситуацию.

2. Путь к ОСВ –2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь

1979 г.) и проблема ратификации.

Деятельность противников ОСВ развернулась по двум основным

направлениям. Во-первых, официальные представители Пентагона и их союзники

в конгрессе, ученом миро, военном бизнесе и печати начали усиленную

кампанию в пользу новой стратегической системы оружия — крылатых ракет

авиационного, морского и наземного базирования. С 1975 г. крылатые ракеты

оказались в центре внимания общественности и правящих кругов США, как чуть

ли не «единственная надежда» американской обороноспособности. Они на все

лады расхваливали боевую эффективность, экономичность, универсальность и

прочие стратегические «достоинства» этого вида оружия. Одновременно

нарастало давление военно-промышленного комплекса против ограничения

крылатых ракет в будущем советско-американском соглашении. При этом

указывалось, что из-за малого размера и других технических особенностей

количество и дальность действия крылатых ракет невозможно контролировать с

помощью национальных космических средств наблюдения. (О запрещении этого

оружия вообще военные и не желал слышать.)

Между тем характер данного вида оружия не позволял согласиться на его

неограниченное и неконтролируемое развертывание. «Во Владивостоке вопрос

так не стоял,— указывал позднее министр иностранных дел СССР А. А.

Громыко,— никакого зеленого света крылатым ракетам там не давалось»[lviii].

Однако Пентагон и его адвокаты изощрялись в юридической казуистике и

требовали развертывания этих систем безо всяких ограничений, нимало не

смущаясь их очевидными негативными последствиями для стратегической

стабильности и переговоров об ОСВ.

Вторым направлением кампании противников соглашения об ОСВ была

пропагандистская шумиха по поводу новой советской системы оружия —

реактивного бомбардировщика «ТУ – 22М», названного на Западе «Бэкфайер».

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на встрече с президентом

Фордом, а также советские представители на переговорах в Женеве дали

американской стороне недвусмысленные разъяснения в том, что «Бэкфайер»

представлял собой не межконтинентальный бомбардировщик, а самолет средней

дальности. Таким образом, он не подлежал ограничению наряду со

стратегическими системами оружия.

Однако, несмотря на это, в США с 1975 г. упорно муссировались

измышления о «способности» этого самолета достичь американской территории

при помощи дозаправки в воздухе и совершить на обратном пути посадку на

Кубе или в других странах Латинской Америки. Под нажимом оппозиции

американская сторона на переговорах об ОСВ начала совершенно произвольно

связывать ограничение на крылатые ракеты с ограничением развертывания

бомбардировщиков «Бэкфайер». Между тем общее между ними было только то,

что, как и в случае с кампанией в пользу крылатой ракеты, шумиха по поводу

системы «Бэкфайер» преследовала двоякую цель. С одной стороны,

предполагалось получить право на развертывание стратегических крылатых

ракет в «обмен» на «разрешение» Советскому Союзу создавать самолеты

средней дальности, предназначенные совсем для других задач его обороны.

(включение самолетов «Бэкфайер» во Владивостокский потолок 2400 потребовало

бы одностороннего сокращения Советским Союзом стратегических систем

оружия)[lix]

В этой обстановке становилось все труднее найти дипломатический

компромисс на Владивостокской основе. Возникавшие в госдепартаменте идеи

относительно решения спорных вопросов в Женеве незамедлительно

блокировались Шлесинджером в Пентагоне и Джексоном в Капитолии.

Антисоветская кампания в США, давление военного комплекса в пользу

наращивания вооружений ставили все новые препятствия на пути разрядки и

советско-американских переговоров. Все более открытым и упорным становился

вызов тех кругов в США, которые толкали Вашингтон на ужесточение внешней

политики. «Весь процесс (разрядки) может быть поставлен под угрозу,—

отмечал Киссинджер,— если станет восприниматься как должное. По мере

стирания из памяти «холодной войны» разрядка начинает выглядеть столь

естественной, что кажется вполне безопасным предъявлять к ней все

возрастающие требования. Искушение совмещать разрядку с усилением нажима на

Советский Союз будет увеличиваться. Такое отношение приведет к ужасным

результатам. Мы бы сами никогда не потерпели этого со стороны Москвы.

Москва не потерпит этого от нас. В конечном итоге мы опять придем к

«холодной войне»...»[lx] — предупредил он. По поводу кампании о советском

«превосходстве в забрасываемом весе» баллистических ракет и «угрозе»

выживаемости американских сил «Минитмен» государственный секретарь

напоминал, что именно США являлись инициатором создания дестабилизирующих

стратегических вооружений. Теперь цена прошлых ошибок усилиями Пентагона

могла обернуться дальнейшим расшатыванием военного равновесия и срывом

процесса ограничения стратегических вооружений.

Наступил 1976 г.— последний год пребывания у власти республиканской

администрации. Он начался с появления просвета на переговорах об ОСВ в ходе

визита Киссинджера в Советский Союз в январе. Суть компромисса,

обсуждавшегося в Москве, состояла в том, что бомбардировщики со

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7