Развитие гражданского права

Вместо этого «устаревшего» института предлагалось положить в основу

объективную связь вреда с деятельностью причинившего вред. Во главе этой

теории стоял А.Г. Гойхбарг. В соответствии с этой теорией он разрабатывал

проект кодекса. Гойхбарг считал, что «наш кодекс» строит ответственность за

причинение вреда на социальном начале причинения, а не на индивидуальном

начале «вины». Поэтому в ГК не дано упоминания о вине. Хотя слово «вина» не

употребляют, сами формы вины в законе присутствуют. Статья 403 ГК определяя

общий порядок возмещения вреда, называет в качестве обстоятельства,

освобождающего от возмещения, умысел или грубую неосторожность самого

потерпевшего, то есть упоминает формы вины. Фактически вина учитывалась и в

случае возникновения обязательств, вследствие причинения другому лицу вреда

источником повышенной опасности (ст. 104). Сам источник повышенной

опасности не был назван в ГК определенно, а приводился примерный перечень

объектов, использование которых могло привести к непредвиденным

последствиям.

В ГК учитывалось имущественное положение потерпевшего и причинившего

вред. Суд мог уменьшить размер вознаграждения в случае несостоятельности

причинителя вреда. Статья 406 содержала норму, противоречащую общим

принципам возникновения ответственности за причиненный ущерб. Вопреки ст.

403 – 405 суд мог обязать возместить вред и тогда, когда причинитель не

обязан был это делать, если имущественное положение потерпевшего было

тяжелым. Такой порядок был, «видимо, обусловлен своеобразным пониманием

законодателем классового подхода».1

Необходимо обратить внимание еще на один раздел Гражданского кодекса

1922 года – это на «наследственное право». В период работы над проектом

Гражданского кодекса Всероссийский центральный исполнительный комитет от 22

мая 1922 года принял декрет «Об основных частных имущественных правах».

Этот Декрет оказал существенное влияние на содержание раздела

«Наследственное право».

С защитой восстановления института наследования выступил А.Г.

Гойхбарг. Он говорил о допущении передачи по наследству предприятий. Что же

касается другого имущества, предметов домашнего обихода, они оставлялись

родственникам, так как составляли часть общей собственной семьи. Допущение

наследования предприятий, по словам Гойхбарга, вызывалось тем, что

государство было не в состоянии управлять теми мелкими предприятиями,

которые переходили в его собственность после смерти владельца.1

Вслед за Декретом от 22 мая 1922 года Гражданский кодекс твердо

говорит о переходе имущества по наследству. Был установлен предел стоимости

имущества, которое могло переходить по наследству за вычетом долгов. Но в

процессе обсуждения проекта во ВЦИК ограничение наследственной массы

вызвало возражения. Ограничение стоимости имущества, переходящего по

наследству, вело к очень своеобразному положению: в случае невозможности

произвести раздел имущества, превышающего предельную стоимость наследства,

устанавливалось совместное владение этим имуществом наследников и органов

государства, то есть возникала общая собственность государства и частных

лиц.

Определение круга наследников и порядок призвания их к наследству

продиктовало общее направление на ограничение возможности сконцентрировать

в одних руках крупные состояния. Согласно ст. 418 круг лиц, которые могли

быть наследниками, был ограничен прямыми нисходящими (дети, внуки,

правнуки) и пережившим супругом умершего, и лицами, фактически

находившимися на иждивении умершего. Интересно, что наследование по закону

лиц, находившихся на иждивении наследователя – норма, свойственная только

социалистическому праву. Исследователям не удалось обнаружить подобного

положения ни в одной системе права других государств.1

В случае отсутствия завещания узкий круг наследников призывался сразу,

закон не устанавливал никакой очереди. Все это вело к дроблению наследства

и уменьшению возможности концентрации крупных состояний в одних руках.

Были предусмотрены две формы наследования: по закону и по завещанию.

Однако круг наследников по завещанию совпадал с кругом наследников по

закону. Это способствовало передаче части собственности государству в виде

выморочного имущества.

Кодекс ограничил свободу завещательного распоряжения, поскольку

сузился круг наследников по закону и по завещанию. Наследователь мог

оставить имущество лишь членам семьи (иждивенцам, даже если они не являются

родственниками) или государству. Допускалась возможность лишения всех или

части наследников по закону их доли наследства, а также перераспределение

их долей. Такой порядок имел минус, так как давал возможность лишить

наследства несовершеннолетних детей или нетрудоспособных родственников.

Представляет определенный интерес ст. 431. Она запрещала вызов

наследников посредством публикации в газетах. По мнению законодателей,

наследство должен получить близкий к наследователю человек. Если же они не

поддерживали между собой связь, речь о наследстве идти не может.

Таким образом была заложена основа для развития советского

наследственного права. Нельзя сказать, что отпала опасность скопления

крупных капиталов в одних руках, такая опасность существовала. Основной

задачей законодателей являлось максимальное ограничение возможности

передачи по наследству собственности, особенно крупной. Ограничения прежде

всего касались наследования промышленных, торговых предприятий, предметов

роскоши, денежных капиталов. При общем, сравнительно низком уровне жизни

населения России переход по наследству имущества такого рода подлежит

контролю и ограничению со стороны государства, чтобы не создавать резкой

разницы в имущественном положении граждан, тем более, что в основе

богатства в данном случае лежал не добросовестный личный труд, а

«счастливое родство», представлявшее возможность получить по наследству

крупное состояние.

Этот кодекс отразил имущественные отношения, характерные для периода

построения государственного социализма, обеспечил гражданско-правовое

регулирование товарно-денежных отношений, свойственных периоду НЭПа,

юридически обеспечил права и интересы государственных предприятий,

кооперативных организаций и отдельных граждан.

2. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА В РОССИИ

2.1. Проблемы соотношения деятельности различных органов

гражданской юрисдикции

Вопрос о соотношении различных органов гражданской юрисдикции

практически не поднимался в литературе последних лет. Анализ проблемы

сводился либо к комментированию с точки зрения действующего

законодательства, либо к анализу правил судебной подведомственности. Между

тем данная проблема носит более широкий характер — каким в принципе должно

быть оптимальное соотношение различных форм гражданской юрисдикции во всем

их многообразии, надо ли (и можно ли) сводить все в конечном счете к

ведению судов, поскольку, как показала юридическая практика последних лет,

суды оказались просто не в состоянии переварить то огромное количество дел,

переданное им. Представляется, что, в конечном счете, необходимы достаточно

рациональные решения, учитывающие как оптимальное разграничение нагрузки

между различными органами гражданской юрисдикции, так и современные

социально-экономические реалии, определяющие объективные пределы для

развития судебной системы, возможности государственного бюджета по

финансированию деятельности органов судебной власти. В этой связи можно

предложить несколько правовых решений, определяющих решение поставленных

вопросов.

1. Бесспорно значение конституционного права на судебную защиту как права

абсолютного и присущего каждому лицу. Однако нельзя все дела "нести" сразу

в суд. Необходимо развитие досудебных и альтернативных судебной форм

гражданской юрисдикции, позволяющих успешно разрешить спор либо иное

юридическое дело во внесудебном порядке. Во многих странах с развитой

правовой системой законодательство стимулирует граждан и организации на

разрешение конфликтов во внесудебном порядке. Ведь суды и в странах с

достаточным финансированием загружены делами. Таковы, на наш взгляд,

мировые тенденции развития системы гражданской юрисдикции, которые вполне

отвечают и российским социально-правовых реалиям. Поэтому необходимым

является развитие третейского разбирательства между гражданами, между

организациями, а также между гражданами и организациями, что в

настоящее время практически отсутствует.

Перспективным является развитие административных

юрисдикции, которые бы в рамках органов исполнительной власти выполняли

функции по разрешению конфликтов, связанных с оспариванием правовых актов и

действий должностных лиц данных органов.

Необходимо использовать и большой потенциал нотариата

как правового института, обеспечивающего законность и правомерность

действий участников гражданского оборота за счет

них самих, без какого-либо финансирования со стороны государства.

Так, новый Гражданский кодекс РФ (п. 1 ст. 349) и СК (ст. 100)

предусматривают возможность придания исполнительной силы нотариально

удостоверенным соглашениям участников гражданского оборота, однако

федеральный закон "Об исполнительном производстве" (ст. 7) придал силу

исполнительного документа только нотариально удостоверенным соглашениям об

уплате алиментов. Между тем придание исполнительной силы сделкам, прошедшим

публично-правовую процедуру нотариального удостоверения, также будет

способствовать разгрузке судов от дел бесспорного характера.

2. Важным является решение вопроса о соотношении таких двух судов

гражданской юрисдикции как суды общей юрисдикции и арбитражных судов,

несущих на себе основное бремя по разрешению споров в сфере гражданского

оборота. Здесь высказаны самые различные точки зрения. Автор сам длительное

время полагал необходимым объединение двух судебных систем, по крайней мере

на федеральном уровне.[1] Думается, что решение данного вопроса невозможно

без определения правовой природы арбитражного суда как специализированного

суда в рамках гражданской юрисдикции, разрешающего споры, связанные с

предпринимательской деятельностью. Не случайно, что Конституция РФ говорит

только о гражданском судопроизводстве, не выделяя отдельно арбитражное.

Вместе с тем арбитражный суд не является специализированным в том смысле,

как употребляется данный термин в Федеральном конституционном законе "О

судебной системе Российской Федерации".

Попытаемся суммировать основные доводы "за" и "против" объединения

системы судов общей юрисдикции и арбитражных судов. В пользу объединения

обычно приводятся доводы о том, что, во-первых, тем самым будет устранена

почва для возникновения споров о подведомственности, во-вторых, будет

обеспечено единство правоприменительной практики, в-третьих, система

арбитражных судов будет более приближена к непосредственным "потребителям",

в-четвертых, в результате объединения двух систем судов снизятся

экономические издержки по содержанию двух высших судебных органов.

Доводы "против" в основном связаны, во-первых, с большей

эффективностью разбирательства споров предпринимателей в арбитражных судах,

поскольку последние более квалифицированны в их разрешении, во-вторых, в

нежелательности ломки Конституции РФ, закрепляющей существующую судебную

систему, поскольку это может привести к изменениям и других положений

Конституции РФ, в-третьих, в связи с существованием аналогичных судебных

органов в других странах.

Анализ данных доводов приводит к следующим выводам. Как таковое

объединение двух судов не разрешит существующих проблем подведомственности,

так как они в таком случае плавно трансформируются в проблемы определения

подсудности между различными звеньями судов общей юрисдикции.

Что касается обеспечения единства правоприменительной

практики, то это действительно серьезная проблема, но она может быть

разрешена и другим способом, а именно путем координации деятельности высших

судебных органов, в том числе путем принятия совместных постановлений

Пленумов по разъяснению вопросов толкования и применения действующего

гражданского законодательства. На необходимость использования именно такого

способа снятия возможных коллизий в правоприменительной практике обращалось

внимание в литературе сразу после создания системы арбитражных судов.1

Преимущества объединения, связанные с "приближением" системы

разрешения экономических споров к непосредственным "потребителям" также

весьма относительны. В любом случае вряд ли возможно создавать арбитражные

суды непосредственно в районах и городах, наподобие системе районных судов

первой инстанции.

Кроме того, случаев совместного нахождения истца и ответчика в

пределах одного города не так много, в силу правил подсудности иски в

основном предъявляются по месту нахождения ответчика, которое может и не

совпадать с местом нахождения истца, на что

справедливо обратил внимание Г. Я. Стоянкин.1 Поэтому как такового

приближения к "потребителям" в результате объединения двух систем без

создания арбитражных судов на уровне районов не произойдет.

Данная проблема по спорам мелких предпринимателей может быть

разрешена путем изменения правил подведомственности, например, путем

передачи дел об обжаловании отказа в государственной регистрации

организации и гражданина в качестве индивидуального предпринимателя от

арбитражных судов судам общей юрисдикции.

Что касается экономического эффекта от объединения двух

судебных систем, то, к сожалению, таких подсчетов пока никто не производил,

и поэтому определить его в настоящее время не представляется возможным.

Из доводов против объединения двух судебных систем отметим большую

специализацию судей арбитражных судов на

разрешении экономических споров. В любом случае, даже при

объединении встанет вопрос о сохранении такой специализации. В этом смысле

курс на специализацию судей — по налоговым, семейным, трудовым и прочим

спорам — является перспективным и отражает современные тенденции развития

судебной системы, подтвержденные в Федеральном конституционном законе "О

судебной системе Российской Федерации". Не случайно, что и в многосоставных

судах общей юрисдикции складывается неформальная специализация судей по

разрешению отдельных категорий гражданских, семейных, трудовых и других

дел.

Заслуживает внимания и довод о сложности изменения действующей

Конституции РФ, которая является достаточно жесткой с точки зрения процедур

внесения в нее изменений. Следует

также исходить и из следующих политико-правовых соображений. Частые

трансформации для судов вредны с точки зрения присущей судебной системе

инерционности развития. В настоящее время важно максимально раскрыть

резервы существующей судебной системы, прежде всего путем координации

деятельности высших судебных органов России. Ведь в каждой стране мира в

конечном счете складывается своя система гражданской юрисдикции, несущая в

себе все присущие данному государству черты, отражающая степень

достигнутого общественного компромисса при решении вопросов судоустройства

и судопроизводства. Здесь много не только объективного, но и субъективного,

поскольку конкретные решения принимают люди, исходя из самых разных, порой

достаточно случайных факторов.

Поэтому ставить вопрос об объединении системы арбитражных судов и

судов общей юрисдикции на федеральном уровне можно только как теоретической

модели будущего, которая может обсуждаться в случае принятия

принципиального решения о пересмотре действующей Конституции РФ в целом.

При этом такую теоретическую модель следует обсуждать и в связи с

деятельностью Конституционного Суда РФ, поскольку в таком случае место

такого органа судебной власти становится не бесспорным.

В современный период такое объединение вряд ли необходимо и

возможно, в связи с чем для устранения имеющихся недостатков необходима

достаточная координация деятельности высших судебных органов, в виде

совместных постановлений Пленумов Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного

Суда РФ, решений, принятых на пленарном заседании Конституционного Суда РФ.

Конституция РФ не запрещает такую координацию, прежде всего по вопросам

подведомственности, единства толкования и применения права, о чем речь

пойдет позднее.

3. Следует обсудить вопрос о передаче из исключительной

подведомственности судов дел бесспорного характера, передав их на

разрешение органов нотариата либо органов исполнительной власти,

осуществляющих регистрацию различных юридических фактов (регистрации

недвижимости, актов гражданского состояния, юридических лиц и т. д.). Здесь

будет достаточно ограничиться последующим судебным контролем за действиями

указанных органов и лиц.

4. Заслуживает внимания вопрос о правовой природе, возможностях и

пределах взыскания в бесспорном порядке, право

которого предоставлено налоговым, таможенным и целому ряду

других государственных органов (внебюджетным фондам) в соотношении со ст.

35 Конституционного Суда РФ. Здесь высказаны самые различные точки зрения и

подходы, отражающие' интересы конкретных профессиональных и социальных

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8