Психология конфликтов

фантазиям и желаниям, ассоциированным с опытом.

Не все трудности, связанные с привлечением внимания или с

воспоминаниями, представляют репрессию. Лишь в тех случаях, когда очевидно,

что мысль, чувство или восприятие чего-либо становятся неприемлемыми для

осознания из-за своей способности причинять беспокойство, они становятся

основой предполагаемого действия данной защиты. Другие недостатки внимания

и памяти могут быть вызваны токсическими или органическими причинами или же

просто обычным умственным отбором важного от привлекательного.

В аналитической теории термин «репрессия» рассматривается больше по

отношению к идеям, продуцируемым внутри, чем по отношению к травме.

Репрессия рассматривается как средство, с помощью которого человек

справляется с нормальными, с точки зрения развития, но неосуществленными и

желаниями. С течением времени индивид приучается отсылать эти желания в

бессознательное. Современные конфликтологи считают, что человек должен

достигнуть чувства целостности и непрерывности собственного «я» прежде, чем

станет сдерживать беспокоящие его импульсы репрессии. У людей, ранний опыт

которых не позволил им приобрести эту константность идентичности,

неприятные чувства имеют тенденцию сдерживаться при помощи более

примитивных защит: отрицание, проекции и расщепления.

Неклиническим примером репрессии может служить то, что Фрейд назвал

частью психопатологии обыденной жизни — временное забывание говорящим имени

человека, которого он представляет в контексте, очевидно, содержанием некое

бессознательное негативное отношение говорящего к представленному ему

человеку. Если некто осознает весь свой арсенал импульсов, чувств,

воспоминаний, фантазий и конфликтов, он будет постоянно ими затоплен.

Как и другие бессознательные защиты, репрессия начинает создавать

проблемы только тогда, когда она

. Не справляется со своей функцией (например, надежно удерживать

бессознательных и/или беспокоящие мысли вне сознательного так,

чтобы человек мог заниматься делом, приспосабливаясь к реальности);

. Стоит на пути определенных позитивных аспектов жизни);

. Действует при исключении других, более удачных способов преодоления

трудностей.

Свойство чрезмерно полагаться на репрессию, а также на другие защитные

процессы, нередко сосуществующие с ней, в целом считаться отличительной

чертой истерической личности.

Когда Фрейд пересмотрел свою теорию в свете накопленных

психологических наблюдений, он изменил собственную версию понимания причины

следствия, полагая, что репрессия и другие механизмы защиты являются скорее

результатом, чем причиной тревоги, конфликта. Иными словами предшествующий

иррациональный страх порождает необходимость заботы.

Эта более поздняя формулировка репрессии как защиты «эго», как

средства автоматического давления бесчисленных страхов и конфликтов, просто

неизвестных в нашей жизни, стали общепринятой психоаналитической

предпосылкой. Тем не менее, исходный постулат Фрейда о репрессии как

причине тревоги не лишен некоторой интуитивно ощущаемой истины: чрезмерная

репрессия, несомненно может вызвать столько же проблем, сколько и

разрешать.

Элемент репрессии присутствует в действии большинства других защит

высшего уровня. Например, при реактивном образовании, смене определенной

точки зрения на противоположную (ненависти на любовь, идеализации на

презрение) настоящая эмоция может выглядеть как репрессированная. При

изоляции аффекта, связанный с идеей. Репрессирован. И так далее. В свете

этого обстоятельства можно приветствовать изначальное предположение Фрейда,

что репрессия является прародителем всех других видов защитных процессов,

несмотря на существующее в настоящее время в конфликтологии согласие, что

примитивные защиты предшествуют репрессии у ребенка до полутора лет.

Регрессия.

Это психологическая защита, которая также относится к группе защит

высшего уровня, имея явные типологические обусловленные признаки.

Регрессия — это сохранение в памяти целиком фрагментов детского

поведения с высокой готовностью к его воспроизведению.

Вероятно в силу неудачных или не совсем удачных разрешений детских

кризисов трех и семи лет, у некоторых людей фиксируются черты детского

поведения, которые, в случае их спонтанного использования в более старшем

возрасте, оказались неэффективными для снятия чувства неловкости или

недоумения, возникших в ситуациях общения. В дальнейшем регрессия может

сопровождать все действия и, в том числе, общение со сверстниками, когда

требуется проявление инициативы и своих возможностей. Когда человек

предчувствует возможное поражение или неудачу, регрессия функционирует как

регулятор неуверенности в себе и эмоций удивления по поводу расхождения

целей действия, прогноза поведения окружающих с реальными своими

поведенческими актами и действиями партнеров.

Механизмами регрессии являются двигательные и экспрессивные

действия, характерные для человека, который в предчувствии своего

поражения имитируется мимикой, жестами, интонацией голоса (вместо

властности и приказа звучит мольба и просьба, на лице — выражение

беспомощности; интонационный контур — с частно-высотными составляющими).

3. Фрейд и его последователи описывали регрессию как основную женскую

психологическую защиту. Наиболее ценное в описании этой эго-защиты касалось

утверждения о том, что регрессия обязательно приводит к снижению

социального ранга поведения — от ребенка до взрослого. В настоящее время

регрессия включается не только и не столько в ситуациях фрустрации желаний

и побуждений, а скорее, во всех случаях, когда разворачиваются эмоционально

окрашенные отклонения открытого конфликта и соперничества.

Девушка уступает в этом соперничестве юноше. Как более сильному и

социально более активному, но уступает с проявлением детского чувства

доверчивости и наивности. Следует отметить, что регрессия — это одна из тех

психологических защит, которые социально обуславливались в течение всего

периода патриархата, а это около четырех тысяч лет. Стоит ли удивляться,

что исторически сложившиеся поло-ролевые отношения вошли в коллективное.

Бессознательное, и имитация поведения подростка, юноши, девушки — это

архитипическая женская роль.

Общество ожидает от женщины уступок в конфликтных отношения с

мужчиной, и, чтобы не входить в противоречия с обществом и сохранить свои

достоинства и внутреннюю целостность, женщина уступает, но не так как

социально зрелое существо, а как ребенок.

Переводя этот поведенческий сценарий на язык мотивации и потребностей,

можно сделать вывод, что на основе действия регрессии мотивации активно-

оборонительного поведения, самоутверждения и активности трансформируются в

мотивацию пассивно-оборонительного поведения при сохранении самооценки в

статусе неадекватной и заниженной самооценки. Подтверждение этого положения

можно найти в зарубежных исследованиях последних лет, где указывается на

положительную корреляцию использования регрессии и сниженной самооценки.

Чувственным фоном, по мнению некоторых конфликтологов, может быть

удивление, к которому часто присоединяется чувство беспомощности и

неуверенности в себя, что заставляет испытывающих этот сложный комплекс

переживаний, искать покровительства и эмоционального конфликта у более

сильных.

Исходя из этого, становится ясно, что частое использование этой защиты

тормозит развитие личности, оставляя взрослого человека с инфантильным

ядром, не позволяющим вести себя свободно и ответственно. Слишком

интенсивное и частое применение регрессии формирует акцентуацию характера

по лабильно-неустойчивому типу, что часто сопровождается блокированием

биологической зависимости от наркотиков и алкоголя в связи с незначительной

эффективностью регрессии как регулятора поведения в эмоционально

напряженных, внешне направленных отношениях. Следствием этого является

формирование внутренних конфликтов, характерных для людей с заниженной

самооценкой.

Социальное и эмоциональное развитие никогда не идет строго прямым

путем; в процессе роста личности наблюдаются колебания, которые с возрастом

становятся менее драматическими, но никогда полностью не проходят.

Практически каждый человек, находясь в состоянии сильной усталости,

хныкать.

Человек, который собрал все свое мужество для того, чтобы попытаться

вести себя по-другому, будет часто возвращаться к прежнему образу мыслей,

чувств и поведения. Контрперенос в этом случае походит на состояние

доведенного до белого каления родителя, наконец-то преуспевшего в

укладывании своего маленького ребенка спать самостоятельно и затем, в

течение недели, получающего его визиты в спальне в три часа ночи. Это может

продолжаться до тех пор, пока не станет ясно, что несмотря на регрессивные

потенции в сопротивлении человека, общее направление изменений

прогрессивно.

Строго говоря, регрессией не является ни просьба о поддержке и

утешении человеком, который обеспокоен достижением столь необходимого ему

внутреннего комфорта, ни намеренное выискивание способов разрядки. Для

классического данного процесса как защищенного механизма он должен быть

бессознательным.

Когда регрессия определяет чью-то стратегическую линию поведения,

преодоления жизненных трудностей и конфликтных ситуаций, этот человек

вполне может быть охарактеризован как инфантильная личность.

Для регрессии характерен возврат к ребячливым, детским моделям

поведения. Это способ смягчения тревоги путем возврата к раннему периоду

жизни, более безопасному и приятному. Узнаваемые без труда проявления

регрессии у взрослых включают несдержанность, недовольство, а также такие

особенности, как "«надуться и не разговаривать» с другими, детский лепет,

противодействие авторитетам или езда в автомобиле с безрассудно высокой

скоростью.

Изоляция

Одним из способов преодоления страха и других болезненных и

психических состояний, конфликтных ситуаций является изоляция чувства от

понимания. Более технически: аффективный аспект переживания или идеи может

быть отделен от своей когнитивной составляющей. Изоляция аффекта весьма

разнообразна: хирург не мог бы эффективно работать, если был бы постоянно

настроен на физические страдания пациентов или на свое собственное

отвращение, делая кому-то операцию.

«Психический ступор», описанный как следствие катастроф, является

примером действия изоляции аффекта на социальном уровне. Будучи очень

важной в плане адаптации в жизненных ситуациях, изоляция является в большей

степени дискриминативной, чем диссоциация: из сознания удаляется не весь

опыт переживания, а только его эмоциональное значение.

Изоляция может стать центральной защитой и при отсутствии травмы — в

результате взаимного наложения определенного стиля воспитания и

индивидуального темперамента человека.

Изоляция считается психоаналитическими теоретиками самой примитивной

из «интеллектуальных защит», а также базовым образованием в механизме

действия таких психологических защит, как рационализация,

интеллектуализация и морализация. Эти защиты будут рассмотрены отдельно,

однако общим для них является отсылка в бессознательное личностного,

внутреннего значения любой ситуации, идеи или внешних обстоятельств. Когда

первичной защитой становится изоляция, и особенностью человека является

завышенная оценка значимости рассуждений и недооценка чувств, тогда

структура характера определяется как обсессивная.

Интеллектуализация

Это одна из самых эффективных психологических защит, обозначающая

достаточно неопределенный набор отдельных эго — защитных механизмов.

Различные авторы по-разному рассматривают этот термин. Во многих

исследованиях интеллектуализация включает в себя целый ряд таких достаточно

разнообразных защитных процессов, как аннулирование, изоляция, подавление,

сублимация и рационализация. В других исследованиях под интеллектуализацией

понимают отдельный автономный эго — защитный механизм, совпадающий с

действием рационализации.

( Рационализация — это способ для «эго» справиться с фрустрацией,

тревогой и конфликтом, исказив реальность и, таким образом, защитив

самооценку. Рационализация имеет отношение к ложной аргументации, благодаря

которой иррациональное поведение представляется, таким образом, образом,

что выглядит вполне разумным и поэтому справедливым в глазах окружающих.

Глупые ошибки, неудачные суждения и промахи могут найти оправдание при

помощи мании рационализации. Одним из наиболее часто употребляемых видов

такой защиты является рационализация по типу «зелен виноград». Люди

рационализируют таким же образом, как Лиса из басни о винограде.

( Наиболее целесообразным представляется разделение группы высших

психологических защит на две категории, где критерием классификации и

включения в отдельные группы может служить степень использования вербально-

логического интеллекта. Интеллектуализация и рационализация построены на

специфических особенностях вербального мышления, которые определяют

специфику функционирования этих защит. Сублимация, подавление,

аннулирование в большей степени, чем предыдущие формы психологической

защиты, определяются эмоционально-мотивизационными характеристиками

личности. Следовательно, рационализация и интеллектуализация должны иметь

значительное сходство в функциях и ролях.

Сублимация, изоляция и аннулирование формируют другую, возможно,

самостоятельную категорию защит, если их рассматривать как самостоятельные

автономные процессы. Критерием автономности должно быть наличие

специфического психофизиологического механизма, осуществляющего

взаимодействие информации содержащейся в бессознательном и сознании. В

связи с тем, что убедительные доказательства существования таких механизмов

можно привести только по отношению к сублимации, целесообразно из

рассмотренного выше набора описания функционирования только сублимации.

Интеллектуализация — защитный механизм, используемый в целях

сохранения «Я— концепции», вполне осознаваемых и контролируемых продуктов

вербально-логического мышления. Включение интеллектуализации наиболее

вероятно в конфликтной ситуации при необходимости разрешения внутренних

конфликтов. Интеллектуализация регулирует эмоциональные переживания

субъекта, сопровождающие предвидение или действий значимых окружающих. Эта

защита «готовит» личность к неудачам неуспеху, снижая субъективную

значимость события и тем самым, снижая травматичность негативных жизненных

обстоятельств по принципу «не очень-то и хотелось». Психофизиологическими

механизмами этого процесса являются интрапсихические обратные связи,

которые с помощью вербально-логических процедур воздействуют на мотивации и

сопровождающие их чувства.

Личность, использующая интеллектуализацию в качестве основной

психологической защиты, способна объяснить себе и другим логически

непротиворечивым образом причины своего неблаговидного поведения, например,

лжи или предательства. Результатом этих воздействий интеллектуальных

процессов на эмоционально-оценочные суждения может быть полное оправдание

своих поступков обстоятельствами, которые сильнее личных возможностей. Или

псевдопользой своего поведения. Эта псевдологика, прикрывающая

неблаговидные мотивы и «служащая фасадом», скрывающим истинную сущность

поведения, тем не менее, достаточно эффективна для сохранения чувства

самопринятия и самоутверждения.

Интеллектуализация, использующая ресурсы мышления, так или иначе,

закрывает от личности истинные мотивы поведения, не доводит реально

существующие противоречия до открытого конфликта, но и не позволяет

человеку разрешить внутренние конфликты. Это, в конечном счете, тормозит

самосознание и заставляет личность существовать в иллюзорном, но

относительно благополучном внутреннем мире.

Личность, имеющая в качестве основной защиты интеллектуализацию,

социально вполне адаптирована и не склонна к внешним конфликтам, однако при

вовлечении в конфликтную ситуацию займет позицию адвоката-человека,

объясняющего и оправдывающего свои поступки и поступки близких людей

объективными обстоятельствами. При этом интеллектуализация при своей

достаточной эффективности не побуждает субъекта переводить ответственность

на других людей: позиция адвоката не требует привлечения прокурорской роли.

Ведущая роль адвоката, видимо, заставляет личность постоянно

изыскивать основания для оправдания, а ожидание возможных неудач и

неуспехов побуждает человека совершенствовать свои прогностические

способности. То и другое вместе возможно только при достаточной развитости

мотиваций познания и самопознания и сопровождающих их эмоций любопытства и

любознательности. Этот эмоционально-мотивационный комплекс лежит, а основе

социально привлекательных черт и свойств личности — интеллектуальности и

добросовестности с сопровождающей их ответственностью за свои и чужие дела.

При неудачном стечении обстоятельств и при неправильном воспитании, когда

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12