Третейские суды в Российской Федерации

договоры, предусматривает, что передаваемые в МКАС споры должны разрешаться

в соответствии с его Регламентом.

Такого рода отсылка к Регламенту свидетельствует о договоренности

сторон относительно арбитражной процедуры. Однако и в том случае, когда в

арбитражной оговорке, которая предполагает рассмотрение споров в МКАС,

отсутствует отсылка к его Регламенту, арбитражное разбирательство будет

осуществляться на основе указанного Регламента.

Это положение, получившее широкое распространение в международной

практике, нашло свое отражение в Европейской конвенции о внешнеторговом

арбитраже 1961 года, участницей которой является и Россия. В п. 1 ст. IV

этой Конвенции говорится, что стороны арбитражного соглашения могут по

своему усмотрению предусматривать передачу споров на разрешение постоянного

арбитражного органа — в этом случае рассмотрение споров будет производиться

в соответствии с регламентом такого органа.

Регламент МКАС, утвержденный Торгово-промышленной палатой РФ, вступил

в силу с 1 мая 1995 года. Он применяется в отношении споров,

разбирательство которых начато с указанной даты, если ни одна из сторон,

участвующих в споре, не потребует использования правил арбитражного

разбирательства, действовавших на момент заключения арбитражного

соглашения. Регламент МКАС разработан на основе Закона и Положения.

Нормы Положения, связанные с деятельностью МКАС, полностью

воспроизведены в Регламенте. Что касается Закона, то некоторые его правила

остались за пределами Регламента, например предписания раздела II

("Арбитражное соглашение"), включающие, в частности, определение

арбитражного соглашения и устанавливающие его форму, раздела VII

("Оспаривание арбитражного решения") и раздела VIII ("Признание и

приведение в исполнение арбитражных решений"). Поэтому арбитры при

рассмотрении споров применяют предписания не только Регламента, но и

Закона.

Некоторые положения Регламента сформулированы иначе, чем диспозитивные

нормы Закона.

Например, в ст. 21 Закона установлено: "Если стороны не договорились

об ином, арбитражное разбирательство в отношении конкретного спора

начинается в день, когда просьба о передаче этого спора в арбитраж получена

ответчиком". А в § 14 Регламента предусмотрено, что арбитражное

разбирательство начинается с подачи искового заявления; датой подачи

искового заявления считается день его вручения МКАС, а при отправке по

почте — дата штемпеля почтового ведомства места отправления. При

рассмотрении в МКАС вопроса о начале арбитражного разбирательства будет

применяться указанное положение Регламента как специальная норма.

В Регламент включены достаточно подробные предписания относительно

процедуры арбитражного разбирательства: формирование состава арбитража,

подготовка дела к разбирательству и его ведение, вынесение решения и другие

вопросы. Они носят в основном императивный характер.

Вместе с тем есть и некоторые диспозитивные нормы. Например, в § 23

предусмотрено, что по соглашению сторон может быть сокращен установленный

Регламентом срок для направления повесток о времени и месте проведения

слушания по делу.

По вопросам, не решенным в Регламенте, стороны могут согласовать

соответствующие положения, которыми будут руководствоваться арбитры. По

вопросам, не урегулированным ни Регламентом, ни соглашением сторон, МКАС

ведет разбирательство по своему усмотрению

При этом должны соблюдаться нормы российского законодательства о

международном коммерческом арбитраже, а также принцип равного отношения к

сторонам. Каждой стороне должны быть предоставлены необходимые возможности

для защиты своих интересов (§ 13). Например, в Регламенте не определен

порядок опроса свидетелей. При отсутствии соглашения сторон по этому

вопросу арбитры могут, принимая во внимание обстоятельства дела, по своему

усмотрению установить, что первоначально свидетелю будут задаваться вопросы

арбитражным судом, после чего — сторонами, или же опрос свидетеля начнет

сторона, его пригласившая.

В силу ст. 28 Закона МКАС разрешает спор в соответствии с такими

нормами материального права, которые стороны избрали в качестве применимых

к существу спора. Таким образом, вопрос о выборе права решается на основе

принципа, который в доктрине получил наименование автономии воли сторон.

Этот принцип нашел свое выражение и в ст. 166 Основ гражданского

законодательства 1991 года. В российском законодательстве не предусмотрено

прямых ограничений автономии воли. Однако есть нормы, использование которых

может привести к ее ограничению. Для некоторых договоров вопрос о

применимом материальном праве решается императивными нормами российского

законодательства, что практически исключает соглашение сторон. Это

относится, например, к договору о создании совместного предприятия с

участием иностранных юридических лиц и граждан (п. 2 ст. 166 Основ).

Применению избранного сторонами иностранного права может

воспрепятствовать его противоречие публичному порядку или императивным

нормам российского законодательства.

Стороны могут зафиксировать письменно избрание ими применимого права в

арбитражном либо в отдельном соглашении. В практике МКАС встречаются

случаи, когда согласие сторон относительно применимого права выражается

сторонами устно во время слушания дела и заносится в протокол. В одном из

решений МКАС арбитры, обосновывая выбор применимого права, ссылались, в

частности, на то, что, хотя контракт и не содержит условия о применимом

праве, стороны спора, как явствует из исковых заявлений по основному и

встречному искам, исходят из применения к их отношениям по контракту

российского права.1

Обычно избирается право страны одного из контрагентов. Не исключается

также выбор права третьей страны. В п. 1 ст. 28 Закона 1993г.

предусмотрено, что любое указание на право или систему какого-либо

государства должно толковаться как непосредственно отсылающее к

материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам. Тем

самым исключаются последующие отсылки к материальному праву другого

государства, то есть применение так называемой обратной отсылки или отсылки

к праву третьей страны.

Стороны могут договориться о применении к их отношениям не только

норм права, содержащихся в законах и подзаконных актах соответствующего

государства, но и обычаев. В ст. 9 Конвенции ООН о договорах международной

купли-продажи товаров 1980 года (далее — Венская конвенция) содержится

прямое указание на этот счет: "Стороны связаны любым обычаем, относительно

которого они договорились".

О применении торговых обычаев говорится и в ст. 28 Закона 1993г.

Различаются два вида применяемых в международной торговле обычаев. Условно

их можно назвать национальными и международными.2

Первые входят в правовую систему того или иного государства и

применяются при соответствующей отсылке к этой системе. Вторые представляют

собой правила, сложившиеся в практике международной торговли. Их

субсидиарное применение основывается на отсылке не к национальному праву, а

непосредственно к указанным правилам. Наиболее часто встречаются отсылки к

сложившимся в международной торговой практике базисным условиям (торговым

терминам) СИФ, ФОБ и др.

Поскольку толкование этих обычаев в различных странах не всегда

совпадает, Международной торговой палатой разработаны, время от времени

обновляются и публикуются Международные правила толкования торговых

терминов — ИНКОТЕРМС.

Во избежание споров относительно того или иного торгового термина

сторонам целесообразно в своем контракте сделать необходимые оговорки к его

содержанию либо включить отсылку к соответствующей редакции ИНКОТЕРМС.

В иностранной доктрине, а также в арбитражной и судебной практике

получила определенное распространение позиция, согласно которой применение

обычаев международной торговли связывается с воплощением в жизнь теории

"lex mercatoria".

В основу этой теории положен тезис о существовании некой автономной,

обособленной от национальных систем права совокупности юридических норм,

регламентирующих внешнеэкономические операции. В качестве источников "lex

mercatoria" называют международные конвенции, "модельные законы", служащие

образцом для национальных систем права, а также международные торговые

обычаи. В российской доктрине высказывается сдержанное отношение к этой

теории. Нет ее безоговорочного признания и в иностранной литературе.

Уместно будет отметить, что Международным институтом унификации

частного права (УНИДРУА) в 1994 году была завершена многолетняя работа над

документом, получившим название "Принципы международных коммерческих

договоров" (далее — Принципы УНИДРУА).

Этот документ не носит обязательного характера. Как сказано в его

преамбуле, Принципы УНИДРУА подлежат применению, если стороны согласились,

что их договор будет регулироваться ими.

В Преамбуле предусматривается также возможность их применения, когда

стороны согласились, что их договор будет регулироваться "общими принципами

права", "lex mercatoria" или аналогичными положениями.

Они могут использоваться и для решения вопроса, возникающего тогда,

когда оказывается невозможным установить соответствующую норму применимого

права, а также для толкования и восполнения международных унифицированных

правовых документов.

Как говорится во введении, Принципы УНИДРУА не предполагают

правительственного одобрения, они не являются обязательным документом и их

применение в конце концов зависит от их убедительной авторитетности.

В практике МКАС неоднократны случаи, когда спорящие стороны

договаривались о применении к их отношениям положений и других документов,

носящих рекомендательный характер. В частности, в контракте, заключенном

российской организацией с финской фирмой, было установлено, что во всем,

что не предусмотрено контрактом, стороны будут руководствоваться

положениями ОУП СЭВ — Финляндия.1

В этом и других аналогичных случаях положения, к которым сделаны

отсылки, считаются инкорпорированными в заключенный сторонами договор.

Аналогичной может быть ситуация и в том случае, если стороны договора —

юридические лица государств, которые не участвуют в какой-либо

международной конвенции, согласились применять положения этой конвенции к

своим отношениям.

На основании Закона МКАС разрешает споры в соответствии с такими

нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу

спора (п. 1 ст. 28). В ст. VII Европейской конвенции о внешнеторговом

арбитраже 1961 года, участницей которой является и Россия, установлено:

"Если нет указаний сторон о надлежащем применимом праве, арбитры будут

применять закон, установленный в соответствии с коллизионной нормой,

которую арбитры сочтут в данном случае применимой". Аналогичное положение

содержится в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже и в

российском Законе.

При выборе коллизионной нормы, на основе которой будет определяться

применимое материальное право, арбитры МКАС обычно применяют коллизионные

нормы Российской Федерации, опираясь при этом на доктрину и многолетнюю

практику МКАС. Вместе с тем и Конвенция 1961 года, и Закон РФ не исключают

использования и других коллизионных норм.

Действующие в России коллизионные нормы, в соответствии с которыми

определяются нормы материального права, применимые к внешнеэкономическим

сделкам, находятся в разделе VII Основ гражданского законодательства.

В настоящее время действует третья часть Гражданского кодекса РФ,

содержащая раздел "Международное частное право". С принятием законодателем

этого раздела и включением его в новый ГК произошли некоторые изменения

российского коллизионного права.

По сравнению с Гражданским кодексом РСФСР 1964 года коллизионные

привязки по внешнеэкономическим сделкам, содержащиеся в Основах 1991 года,

подверглись изменению. Если, например, по ст. 566 ГК РСФСР права и

обязанности сторон определялись по законам места совершения сделки, теперь

эта привязка вообще не зависит от места заключения договора. Кроме того,

она подверглась диверсификации. Например, к договору купли-продажи подлежит

применению право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное

место деятельности сторона, являющаяся продавцом, к договору имущественного

найма — наймодателем и т. д. (п. I ст. 166 Основ). К договорам о выполнении

строительных, монтажных и других работ по капитальному строительству

применяется другая привязка — к праву страны, где создаются предусмотренные

договором результаты (п. 2 ст. 166).

К правам и обязанностям по договорам, не перечисленным в ст. 166,

применяется право страны, где учреждена, находится место жительства или

основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение,

имеющее решающее значение для содержания такого договора (п. 5 ст. 166).

Руководствуясь этим правилом, МКАС при рассмотрении спора, возникшего в

связи с ненадлежащим исполнением бартерного контракта, избрал в качестве

применимого право по месту нахождения стороны, ненадлежащим образом

исполнившей свои обязательства.1

В части третьей ГК РФ содержится новый для российского права

коллизионный критерий — право страны, с которой договор наиболее тесно

связан. Этот критерий уже получил определенное распространение в

современном мире. Он используется, например, в Конвенции о праве,

применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 года, в

Римской конвенции 1980 года "О праве, применимом к договорным

обязательствам", а также закреплен законодательством ряда государств, в том

числе США и Китая.

При применении арбитрами иностранного права встает вопрос о порядке

установления его содержания и о его толковании. В силу ст. 157 Основ

гражданского законодательства МКАС устанавливает содержание норм

иностранного права в соответствии с их официальным толкованием, практикой

применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. МКАС в

этих целях может обратиться в установленном порядке за содействием и

разъяснением к Министерству юстиции и иным компетентным органам или

учреждениям в Российской Федерации и за границей либо привлечь экспертов.

Обычно арбитры опираются на представленные участвующими в деле лицами

документы, подтверждающие содержание соответствующих норм иностранного

права.

Такое право признается Основами гражданского законодательства за

сторонами и они нередко им пользуются. Иногда арбитры самостоятельно

устанавливают содержание тех или иных положений иностранного права. Если

содержание норм иностранного права, несмотря на все предпринятые меры,

установить не удалось, то в силу п. 2 ст. 157 Основ применению подлежит

российское право.

Как говорится в ст. 158 Основ гражданского законодательства,

иностранное право не применяется в случаях, когда его применение

противоречило бы публичному порядку. В этих ситуациях применяется

российское право. Оговорка о публичном порядке имеет довольно давнюю

историю, она получила широкое освещение в доктрине, закреплена в

законодательстве и судебной практике многих стран. Вместе с тем вряд ли

можно сказать, что понятию "публичный порядок" присуща достаточная

четкость.

В российском законодательстве термин "публичный порядок" используется

как синоним основ российского правопорядка. При этом отказ в применении

иностранного права не может быть основан лишь на отличии политической или

экономической системы соответствующего иностранного государства от

политической или экономической системы Российской Федерации (ст. 158

Основ). В практики МКАС не было случаев, когда бы арбитры отказывали в

применении иностранного права, ссылаясь на оговорку о публичном порядке.

В российской и иностранной литературе обсуждается вопрос о соотношении

норм, подлежащих применению в силу соглашения сторон или в силу

коллизионных норм, и императивных норм страны, где происходит рассмотрение

спора. При этом отмечается, что в Гаагской конвенции 1986 года и в Римской

конвенции 1980 года, а также в праве некоторых государств приоритет

отдается императивным нормам.

В действующем российском законодательстве нет общего правила на этот

счет. Однако некоторые конкретные вопросы решены вполне однозначно.

Например, в ст. 165 Основ установлено, что форма внешнеэкономических

сделок, совершаемых российскими юридическими лицами и гражданами,

определяется законодательством Российской Федерации. Поэтому в случае

несоблюдения простой письменной формы такой сделки будет применяться

императивная норма п. 3 ст. 162 ГК РФ о ее недействительности, независимо

от того, что в применимом праве, избранном сторонами, этот вопрос решался

бы иначе. Аналогичным образом при разрешении спора, возникшего из договора

о создании на территории России совместного предприятия с участием

иностранных юридических лиц и граждан, в силу п. 3 ст. 166 Основ также

будут применяться императивные нормы российского законодательства.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7