Общерусский судебник 1497 года

Общерусский судебник 1497 года

Министерство общего и среднего профессионального образования

Российской Федерации

Чувашский государственный университет

Имени И.Н. Ульянова

Институт экономики, финансов и права

Юридический факультет

Кафедра государственно-правовых дисциплин

Курсовая работа на тему:

"Общерусский Судебник

1497 г."

Выполнил студент

группы ЮФ-14-98

Смирнов М.С.

Научный руководитель:

доктор юридических наук,

профессор Тимофеев В.Г.

Чебоксары 1999

План

Введение 3

Исследования Судебника 1497 г.

4

Глава 1. Образование и развитие Российского государства

1.1. Предпосылки образования Русского

централизованного многонационального государства

12

1.2. Общественный строй

14

1.3. Государственный строй

18

1.4. Землевладение

24

Глава 2. Судебник

2.1. Обязательства

26

2.2. Наследственное право

26

2.3. Понятие и виды преступлений

27

2.4. Виды наказаний

34

2.5. Судебные органы 37

2.6. Основные черты судопроизводства

41

Заключение

50

Использованная литература

51

Введение

Моя работа посвящена общерусскому Судебнику 1497 г. Эту тему я выбрал

потому, что Судебник является документом, который знаменует новую эпоху в

истории государства и права России - становление единого Русского

государства.

Развитие феодальных отношений, образование централизованного государства

требовали создания существенно новых законодательных актов. В целях

централизации государства, всё большего подчинения мест власти московского

князя издавались уставные грамоты наместничьего управления,

регламентировавшие деятельность кормленщиков, ограничившие в какой-то мере

их произвол. Наиболее ранними уставными грамотами были Двинская (1397 или

1398) и Белозерская (1488). Памятником финансового права является

Белозёрская таможенная грамота 1497 г., предусматривавшая сбор внутренних

таможенных пошлин путём сдачи их на откуп.

Но самым значительным памятником права был Судебник 1497 г. Главной

целью его было распространение юрисдикции великого князя на всю территорию

Русского централизованного государства. Судебник внёс единообразие в

судебную практику Русского государства. Он имел и другую цель - закрепить

новые общественные порядки, в частности, постепенное выдвижение мелких и

средних феодалов - дворян и детей боярских. В угоду этим социальным группам

он внёс новые ограничения в судебную деятельность кормленщиков, а главное,

положил начало всеобщему закрепощению, введя повсеместно т.н. Юрьев день.

Судебник сформулировал экономические основы жизни России: был определен

статус вотчин и поместий, принципы собственности и власти - не только как

таковые, но и по отдельным группам. Немало места уделено системе уголовных

наказаний за различные преступления. И, наконец, Судебник отрегулировал

организационно-системные отношения судебной власти - раньше самым

распространенным способом судебного разбирательства был поединок, и

вводимые элементы расследования, а также сбора и учета свидетельских

показаний (хотя бы и добытых в пытках) были серьезным нововведением. В

Судебнике формулируется впервые чрезвычайно важное принципиальное

постановление о том, что Судебник является не правом судебных и

административных органов, не их доходной статьёй, а их обязанностью;

решительным образом проводится взгляд о том, что частный интерес должен

уступать уголовному требованию государства, а личный интерес судебного

органа - интересу стороны в процессе. Фиксируются многочисленные

злоупотребления судебных и административных должностных лиц и принимаются

меры к их устранению. В Судебнике проводятся принципы классовой юстиции и в

духе этих принципов усилены наказания для различных групп преступников и

вместе с тем устанавливается новая форма процесса (розыск).

Источниками Судебника явились РП, ПСГ, текущее законодательство

московских князей. Но он не просто обобщил накопившийся правовой материал.

Больше половины статей было написано заново, а старые нормы часто в корне

переработаны. Судебник 1497 г. содержал главным образом нормы уголовного и

уголовно-процессуального права. Его можно считать основным ядром, вокруг

которого стала складываться система московского, а потом и всероссийского

права.

Я считаю, что изучение правовых институтов в курсе истории должно быть

тесно взаимосвязано с изучением общества и государства. Иногда исследование

правовых институтов настоятельно требует изучения и государства. Именно

поэтому я поместил в свою работу пункты о государственном и общественном

устройстве Московского (Российского) государства.

Исследования Судебника 1497 г.

Первое упоминание о Судебнике имеется в "Записках о Московии"

австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, бывшего послом императора

Максимилиана при дворе Василия III. Опубликованные в 1556 г. в Базеле на

латинском языке, эти записки раскрывали содержание лишь первых статей

Судебника (3-7, 9-16) о порядке решения споров при помощи судебного

поединка и наказаниях за разного рода преступления[1].

Рукопись Судебника 1497 г. была обнаружена в 1817 г. П.М. Строевым и

опубликована им совместно с К.Ф. Калайдовичем в 1819 г. Она остаётся до сих

пор единственным известным списком Судебника и хранится в фонде

Государственного древлехранилища Центрального государственного архива

древних актов в Москве.

В советское время вышло академическое издание Судебника 1497 г.

(подготовка текста к печати и комментарий Л.В. Черепнина). Исследуя

единственный сохранившийся список Судебника 1497 г., он пришёл к выводу,

что текст его был переписан с подлинника или с другого списка не менее чем

тремя сменявшими друг друга писцами. Рукопись Судебника не имеет

постатейной нумерации. Её текст подразделяется с помощью киноварных

заголовков на 36 разделов, внутри которых имеются более мелкие

подразделения - выполненные также киноварью инициалы. Систематизируя эти

подразделения, М.Ф. Владимирский-Буданов при публикации текста в своей

"Хрестоматии", изданной в 1873 г., разделил его на 68 статей. Однако, как

показал Л.В. Черепнин, это деление искусственно. М.Ф. Владимирский-Буданов,

пользовавшийся исключительно публикацией К.Ф. Калайдовича и П.М. Строева, в

которой не всюду учитывалось наличие выполненных киноварью инициалов, не

отразил полностью архитектонику памятника. По мнению Л.В. Черепнина,

памятник следует разбить на 100 статей. Однако ввиду того, что все научные

работы, посвящённые Судебнику 1497 г., основаны на нумерации М.Ф.

Владимирского-Буданова, в академическом издании сохранено общепринятое

деление.

В 1955-56 гг. под редакцией Л.В. Черепнина вышли 3-й и 4-й выпуски

"Памятников русского права", охватывавшие периоды образования и укрепления

Русского централизованного государства. В них опубликованы тексты

Судебников 1497 и 1550 годов (введение и историко-правовой обзор к ним

подготовил А.Г. Поляк).

Судебники эти в дореволюционной литературе не стали объектом

специального монографического исследования. О них, как правило, говорилось

в общем плане в трудах по истории России или отдельным отраслям русского

права.

П.М. Строев и К.Ф. Калайдович связывали появление Судебника 1497 г. с

падением ордынского владычества, когда "с возвращением свободы и

политической самобытности, отечество наше имело надобность в лучшем

образовании внутреннего управления".

Однако свойственное дворянско-буржуазной историографии преувеличение

организующей роли государственной власти и законодательных памятников без

учёта других факторов выдвигало на 1-й план деятельность князя-

законодателя. "Великий князь Иоанн Васильевич, - пишут далее Строев и

Калайдович, - ведал сей недостаток и принял меры оный исправить". Отмечая,

что нормы Судебника 1497 г. "характером своим много разнствуют от

Ярославовых", эти авторы не только не показали, чем данные изменения

вызваны, но, сравнив Судебники 1497 и 1550 годов, пришли к неверному выводу

об отсутствии фактической разницы между ними. Строев и Калайдович расценили

князя Ивана III как "законодателя", а Ивана IV - лишь как "исправителя" его

законов. Вместе с тем ими отмечается большая полнота и определённая система

Судебника 1550 г., имеющего новые, по сравнению с Судебником 1497 г.,

статьи. Однако эти разночтения они объясняют не причинами централизации

государства, а ошибками переписчиков.

Много сделал для введения в научный оборот Судебника 1497 г. М.Ф.

Владимирский-Буданов. Опубликовав его текст с подразделением на статьи, он

отметил наличие в Судебнике определённой системы по сравнению с

предшествующими актами. Предложенное им выделение из состава Судебника 4

частей - постановления о суде центральном, суде местном, материального

права и дополнительных статей - было воспринято всеми последующими

исследователями. Рассматривая Судебник 1497 г. как объединение местных

законов в один общий, Владимирский-Буданов впервые предпринимает попытку

более детального изучения вопроса о его источниках. Формально-юридическое

сравнение, проведённое путём текстологического анализа, приводит его к

выводу, что в качестве "не только основного, но почти единственного

источника" Судебника выступают уставные грамоты, а нормы обычного права

употреблены в незначительной степени. Использована Псковская Судная

грамота, несколько изменённая по сравнению с вечевым законодательством.

Судебник значительно беднее по сравнению с ПСГ как по содержанию, так и по

искусству редакций. Он находит и неизвестные рассмотренным ранее памятникам

статьи, например, запрещение отказывать в правосудии (ст. 2), законы о

взяточничестве и лжесвидетельстве (ст. 67) и некоторые другие, автором

которых он считает самого Ивана III. В обширных комментариях Владимирский-

Буданов проводит сравнительный анализ Судебников 1497 и 1550 годов,

подчёркивая определённую связь между ними.

Возникновение Судебника 1497 г., начиная с издания П.М. Строева и К.Ф.

Калайдовича, связывалось с ликвидацией монголо-татарского ига и

централизацией государства и управления. Однако объяснялось это не

социально-экономической обусловленностью исторического процесса, а

стремлением ставшего единодержавным государя "утвердить внутренне

благоустройство России общими гражданскими законами". При этом организующую

роль государственной власти и законодательных памятников П.М. Строев и К.Ф.

Калайдович сводили к деятельности "мудрого государя", действовавшего в

интересах всего общества как надклассовая сила. "имя доброго гражданина без

всякого инаго титла, - писал Н.М. Карамзин, характеризуя Судебник 1497 г.,

- было правом на государственное уважение"[2]. Замечая, что с данного

Судебника "начался новый порядок в истории законодательства", И.Д. Беляев

характеризует этот новый порядок как попытку установить равный суд для всех

жителей государства, чтобы "никому не было привилегии в суде"[3].

Вопрос об источниках и значении Судебника решался по-разному.

Большинство исследователей не только первой, но и второй половины XIX в.

восприняли выдвинутую М.М. Щербатовым версию о том, что Иван III "повелел"

дьяку Владимиру Гусеву "собрать все прежние грамоты, установления, обряды,

обычаи и по оным повелел всем судиям своим суд и расправу производить"[4].

Тем самым Судебник 1497 г. расценивался как памятник, не имеющий

самостоятельного значения. И.Д. Беляев считал, что он не изменяет

юридических воззрений русского народа, оставляя их такими, какими они были

в РП и других памятниках прежнего времени. Важных новых законов Судебник не

содержит, поэтому одновременно с ним во многих местностях России имела силу

РП и различные уставные грамоты. Некоторые весьма незначительные узаконения

служат только дополнением и дальнейшим развитием начал, изложенных в ранних

памятниках права. Мысль о том, что княжеский Судебник не создавал нового

права, была высказана Н.П. Загоскиным, В.М. Грибовским, М.А. Дьяконовым,

В.Н. Латкиным. Последний называл Судебник 1497 г. первым законодательным

сборником, до известной степени систематизировавшим всё действующее право.

Имея объединительную, централизаторскую задачу, Судебник вобрал в себя

массу законодательных норм, разбросанным по отдельным грамотам и

юридическим актам. При этом Судебник часто видоизменял нормы других

памятников, например ПСГ, зачастую извращая их, что, по мнению В.Н.

Латкина, являлось результатом "низкой степени юридического сознания

московских дьяков". Судебник, считал Латкин, стоит ниже вечевого

законодательства Пскова. Поскольку новых статей (о лихоимстве,

лжесвидетельстве, отказе в правосудии и некоторых других) мало, постольку

"Судебник - свод не новых, а старых узаконений"[5]. Как право, подавившее

законодательство областей и соединившее под своей рукой начала всех прав, в

них существовавших, оценивает "московское право", то есть Судебник, А.А.

Сухов[6]. Интересно подошёл к вопросу об источниках Судебника Д.М. Мейчик.

Считая невероятным, чтобы Москва заимствовала что-либо из вольных городов,

он рассматривал ПСГ только как литературное пособие, справочный материал,

но отнюдь не руководящий источник[7]. Наряду с этим была высказана и другая

точка зрения. Впервые отметив значительное отличие Судебника 1497 г. от РП,

Строев и Калайдович объяснили это не чем иным, как заслугою Ивана III,

проявившего стремление к ограничению судебной власти кормленщиков и

обязательному утверждению князем решений по наиболее важным делам. Это же

повторили С. Смирнов[8] и Н.Л. Дювернуа. По мнению последнего, Судебник был

не столько продуктом развития права, сколько сборником разнообразных указов

и пошлин великого князя. В.И. Сергеевич полагал, что Судебник своим

источником имел как современное право, так и древнее, начиная с РП. В

качестве источника Судебника он называет и Кормчую книгу.

Вопрос о влиянии иноземного права на Судебник также явился предметом

споров в дореволюционной литературе. Ещё Н.М. Карамзин, открывший совместно

с К.Ф. Калайдовичем Синодальный и Рязанский списки Кормчей книги и

использовавший её в своей "Истории...", считал, что до издания Судебника

"гражданским уложением в случаях, не определённым российским правом,

служила у нас Кормчая книга". О значении Кормчей книги как одного из

источников русского права говорил и С.М. Шпилевский. Верный концепции

"всеобщего закрепощения", он рассматривает централизацию Московского

государства как установление крепостного права для всех сословий, чему

содействовало влияние византийских законов и обычаев. Подчёркивая, что

Кормчая книга имела в русской земле значение и силу действующего права не

только в сфере церковных, но и светских судов, Н.П. Загоскин также полагал,

что она должна быть отнесена к числу источников Судебника.

Расценивая Судебник как памятник преимущественно процессуального права,

дореволюционная историография, однако, весьма по-разному оценивает его

значение. Так, А.Ф. Рейц, П.Н. Чеглоков, Н.Л. Дювернуа, В.М. Грибовский,

М.А. Дьяконов, В.Н. Латкин и др., отмечая "бедность и сумбур" содержания

Судебника 1497 г. и факт последующего включения его в Судебник 1550 г., не

придают ему значения самостоятельного правового памятника. Н.Ф.

Рождественский, М.М. Михайлов, П.Н. Мрочек-Дроздовский видят его значение

лишь в том, что это акт, определивший устройство судебной части в Москве и

обусловивший необходимость появления более подробного Судебника 1550 г.

М.Ф. Владимирский-Буданов, Н.П. Загоскин, В.И. Сергеевич расценивают

Судебник 1497 г. как первый, хотя и неудачный опыт кодификации, значительно

улучшенный последующим Судебником.

Считая, что главное внимание законодателя при составлении обоих

Судебников было обращено на устройство судов, Н.В. Калачёв видит в

Судебнике 1497 г. "без сомнения, первый письменный кодекс, обнародованный

для всей России от имени верховной власти, кодекс в высшей степени

примечательный, как памятник, основанный на прочном утверждении

самодержавия в нашем обществе, как краеугольный камень всего последующего

развития письменного законодательства"[9]. Также высоко оценивает этот

Судебник 1497 г. Ф.М. Дмитриев. Он подчёркивает, что составитель Судебника

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9