Конституционное право РФ

ним прежние административно-территориальные единицы: края и области, многие

из которых являются более крупными величинами, чем республики и автономии.

Видимо, именно такие соображения стоят за формулировками действующей

Конституции о равноправии субъектов федерации.

Вместе с тем официальное признание равноправия не сопровождается пока

еще достаточными теоретическими проработками статуса субъектов Российской

Федерации в их новом конституционном качестве. Прежде всего само по себе

закрепление равноправия субъектов еще не делает Россию полностью

симметричной федерацией. Так,, разброс между субъектами по базовым

параметрам — экономическому потенциалу, природоресурсной обеспеченности,

демографическим, социальным и иным критериям весьма значителен, и зачастую

это не в пользу субъектов, обладающих более высоким юридическим статусом

(достаточно сравнить, например, потенциал соседних субъектов: Ростовской

области и Республики Калмыкия). Но проведенное политическое равноправие

субъектов такого различия не учитывает, более того, оно может дать начало

весьма разнородным тенденциям в эволюции государственного устройства

России. Поэтому учреждение равноправного статуса субъектов в одинаковой

мере может обеспечить развитие связей между ними либо по пути унитаризации

государства, если в основу будет положен только территориальный принцип

построения его субъектов (скажем, «низведение» республик до уровня чисто

территориальных образований типа области), либо по пути конфедерализации

при повышении статуса всех субъектов до «высшей планки» прав в составе

федерации - статуса республики.

Правда, как уже отмечалось, новая Конституция не провозглашает, так

сказать, «плоской» федерации с одномерными субъектами (типа земель),

сохраняя различный их статус. Причем в Конституции заложены определенные

гарантии против как сепаратизма, так и чрезмерной централизации, что

позволяет учитывать сохранение различий в статусе субъектов федерации с

одновременным сближением политических прав субъектов.

0тказ от конституционного закрепления суверенитета республик составляет

одну из важных гарантий государственной целостности России, потому что он

совершенно естественно сопряжено тем, что не предусматривает и права выхода

республик (как и иных субъектов) из состава Российской Федерации. Подобная

юридическая нерасторжимость есть главная черта федерации в ее классическом

виде, предполагающая конституционную, а не договорную основу ее

образования.

Нельзя не отметить, что из порядка осуществления данного принципа явно

«выпадают» действия некоторых субъектов Российской Федерации (Чеченской

Республики, Татарстана), стремящихся к утверждению своего суверенного

статуса как на договорной, так и на фактической, внедоговорной (отказ от

подписания Федеративного договора) основах. Отсутствие концепции

государственной политики России по урегулированию конституционных

межнациональных конфликтов побудило, например, федеральные власти пойти на

заключение двустороннего договора Российской Федерации со своим субъектом —

Республикой Татарстан о разграничении предметов ведения и взаимном

делегировании полномочий. Сам по себе правомерный акт по своему содержанию

создал отчетливо видимый прецедент нарушения компромисса России со всеми

субъектами федерации, достигнутого в силу федеративного договора, и

восстановления суверенной атрибутики одного из таких субъектов. При этом

ряд положений договора: об участии республики в международных отношениях,

самостоятельности внешнеэкономической деятельности, создании своего

Национального банка, решении вопросов республиканского гражданства, права

опротестования законов Российской Федерации и др., — прямо нарушает

российскую Конституцию, либо не соответствует ее положениям. Уже при

подписании такого договора проявился его коллизионный характер в отношении

федеральной Конституции и стала очевидной необходимость применения именно

ее (а не этого договора) нормативных установок в силу действия ч. IV п. 1

разд. II о заключительных и переходных положениях Конституции РФ. Это

соответствовало бы принципу ее прямого действия и верховенства на всей

территории России (ст. 4, 15). Подобный договор заключен и с

Башкортостаном.

С вопросом о государственном характере субъектов связана важная

конституционная проблема соотношения в федеративном устройстве России

национального и территориального моментов. Учитывая опыт существования и

распада общесоюзной федерации, построенной по национальному принципу,

следует признать несостоятельность столь ограниченного понимания ее

учреждения, приведшего к огосударствлению национальной (этнической)

структуры населения, т.е. разделению людей на национальные общности с

«присвоением» некоторым из них статуса соответствующих государственно-

правовых форм организации. Как уже отмечалось, в условиях Российской

Федерации право на самоопределение должно быть «отделено» от национального

его носителя и переориентировано на равноправие и самоопределение народов в

составе России, что равносильно отказу от национальной (этнической)

государственности как единственной основы федеративного устройства. Ввиду

закрепления в Конституции приоритета прав человека перед правами любой

общности такой основой становится именно принцип безусловного соблюдения

прав человека безотносительно к его национальной принадлежности, но в связи

с проживанием на соответствующей территории, что и выдвигает право каждого

народа (как территориальной общности всех граждан) на самоопределение по

главу угла построения федеративного государства.

Известно, что практически все устойчивые федерации в мире базируются на

территориальном принципе, чем обеспечивается их стабильность в качестве

важнейшего момента федеративной организации государства. Справедливости

ради надо отметить, что это обстоятельство неоднократно признавалось

марксизмом, и только догматический подход к его изучению не позволял выйти

за рамки традиционного представления, согласно которому именно национальный

вопрос рассматривался в качестве особых, исключительных условий

федеративной организации. Между тем признание федерации «необходимостью»,

«неизбежностью» классиками марксизма в большинстве случаев связывалось либо

с гигантскими масштабами территории (Соединенных Штатов), либо с

территориальным объединением страны (Швейцарии), либо с выгодами сохранения

территориального единства при невозможности предотвратить отделение

(Ирландии от Англии) и др. Да и процесс образования Советского союзного

государства осуществлялся в условиях необычной объемности его территории,

что требовало максимального учета специфических особенностей отдельных ее

частей и воплотилось в силу исчерпанности унитарно-централистской формы в

виде федеративной связи территориальных субъектов (республик и областей).

Но затем возможности, заложенные в непосредственном воздействии

территориального фактора на федерацию, стали все больше проявляться через

национальные моменты, а в последующем и вообще перестали учитываться.

Восстановление значения территориальных форм государственности и свете

действующей Конституции РФ предполагает новую концептуальную основу

определения субъектного состава России. Это теснейшим образом связано с

положением русского народа как нации в Российском государстве. Прежний

принцип построения РСФСР как федерации, основанной на автономии ее

субъектов, не обеспечивал собственной государственно-правовой формы

организации русской нации в Российской Федерации.

Представление о том, что последняя и является специальной формой

национальной государственности для русских, в силу чего они не нуждаются в

организации для них какой-либо особой (например, автономной) единицы не

соответствует действительности. Русский народ, имеющий интеграционный

статус в составе многонационального государства, играющий роль

объединительного фактора для государственности множества народов сам был

лишен хотя бы минимальной степени ииституционализации на уровне

федерального представительства. На местах же государственно-правовыми

формами его организации были даже не автономные, а административно-

территориальные единицы (области, края), входившие в состав России

практически на унитарных началах.

Новая Конституция РФ наметила основы механизма выявления и защиты

интересов русского народа как на индивидуальном уровне — обеспечения прав

человека на «исконно русской» территории, т.е. в пределах территориальных

субъектов-государств, так и на групповом уровне позитивного потенциала

каждой территориальной общности. Последний раскрывается в виде специального

представительства русского населения в соответствующих государственных

структурах (например, по два представителя в Совете федерации от регионов

наряду с представителями от национально-государственных субъектов), а также

и иных формах: законодательной инициативы субъектов федерации,

субсидиарного характера их компетенции как возможности децентрализации

полномочий путем их перераспределения от федерации к субъектам и т.д.

Конечно, идея русской государственности не может быть доведена до

абсурда, скажем, путем реализации русскими права на отделение вплоть до

создания «своего» национального государства. Это было бы губительно для

федерации, ибо в 15 из 21 входящих в нее республик русские составляют либо

преобладающую, либо самую значительную часть населения[6].

Вместе с тем уникальность России как государства, которое объединяет

множество народов с помощью и посредством русского населения, составляющего

более 83% всего населения РФ, но столь долгое время лишенного своей

государственности, должна быть соответствующим образом скорректирована.

Нетрудно заметить, что в данном случае в основу критериев

государственности кладется принцип географического детерминизма, который

сам по себе, вне важнейших социальных и политических факторов, вряд ли

способен быть определяющим началом в этом отношении. К тому же едва ли

справедливо не видеть при огромном территориальном масштабе России

разнообразной специфики входящих и нее краев и областей, в отличие, скажем,

от германских земель, для которых такая специфика признается. Еще ранее,

когда края и области рассматривались в качестве верхнего звена

административно-территориального деления, в литературе специально

подчеркивался комплексный характер организации их территории, который

основывался на единстве принципов физико-географических,

естественноисторических, экономических, административно-политических,

этнографических (плотность и размещение населения, его национальный состав

и т.д.) особенностей данных территорий.

В условиях перевода их в ранг территориальных субъектов федерации

меняется регулирование властных отношений в пределах краев и областей.

Деятельность их представительных органов определяется как осуществление

государственной власти, а областной, краевой администрации — как

исполнительной власти, в то время как органы нижестоящих территориальных

звеньев выступают в качестве органов местного самоуправления. В этом ныне и

состоит основной критерий государственности региональных субъектов

федерации.

Вместе с тем взаимоотношения субъектов федерации с органами

федеральной власти предполагают установление конституционных гарантий

против чрезмерной централизации государства. Наряду с сепаратистскими

тенденциями подобные устремления могут стать губительными для становления

современного федеративного государства. Именно потому столь важны включение

«механизма самонастройки» регионов как новых социально-экономических

комплексов, создание межрегиональных структур управления, берущих на себя

бремя осуществления функций, принадлежавших ранее унитарному центру,

выявление и реальное обеспечение условий независимости регионального и

местного уровней экономического развития на основе разделения материально-

финансовой базы, налоговых источников и т.д. между ними и федеральным

уровнем. Комплекс подобных мероприятий очерчен в послании Президента

федеральному собранию в качестве основных принципов и целей региональной

стратегии и выступает как условие свободного развития регионов во всем, что

не противоречит этим принципам и целям, а также их самостоятельности вне

пределов компетенции Российской Федерации.

Конституция дает основания для передачи широкого круга властных

полномочий в регионы, однако именно в ней содержатся те границы, которые не

позволяют рассматривать данный процесс как беспредельный, угрожающий

целостности федерации (как уже отмечалось, договор с Татарстаном переходит

эти границы). Существенное значение в указанном плане имеет достаточно

четкое определение в Конституции правовой системы Российского государства с

учетом его федеративной структуры.

Так, ст. 76 Конституции, закрепляющая иерархию законодательных актов в

федерации, конкретизирует принцип верховенства федерального закона

применительно к общей тенденции расширения прав субъектов в составе РФ. За

ними признано важное полномочие на осуществление собственного правового

регулирования (включая законодательную деятельность) вне пределов ведения

Российской Федерации и ее совместного ведения с субъектами федерации. Еще

Федеративный договор поставил условием принятия федерального закона по

вопросам совместного ведения обязательный учет мнения субъектов РФ, для

чего соответствующий проект должен предварительно направляться им для

обсуждения. Кроме того, общее положение о недопустимости противоречий

принятых субъектами законов и иных правовых актов федеральным законам по

предметам исключительной или совместной компетенции федерации сочетается с

новым конституционным правилом о юридической силе нормативных правовых

актов субъектов РФ в случае, если федеральный закон противоречит им по

вопросам, не отнесенным к ведению федерации или совместному ее ведению с

субъектами. Если к этому добавить, что в Конституции не предусмотрено право

федеральных органон на отмену каких-либо актов субъектов федерации,

принятых ими по предметам своей компетенции, то станет ясно, что круг

властных законодательных полномочий субъектов в достаточной степени защищен

юридическими гарантиями.

Однако законодательные полномочия субъектов федерации отнюдь не могут

быть рассмотрены в плане абсолютного верховенства их правовой деятельности

на территориях своего ведения. Подобная ситуация, характерная для

конфедеративного союза, вообще не приемлема для государства с федеративным

устройством. Конституционный способ разрешения правовых коллизий в РФ не

предусматривает установления каких-либо дополнительных условий для введения

или отторжения на территории субъекта федеральных законов. Выше уже

говорилось, что нарушением Конституции РФ является притязание Татарстана

на опротестование федеральных законов, если они противоречат заключённому

между ним и федерацией договору.

Очевидно, что такое притязание не должно стать правом данного или

любого другого субъекта, что следовало бы установить актом Конституционного

Суда РФ, к ведению которого и отнесено разрешение дел о соответствии

Конституции РФ договоров между федеральными органами власти и органами

власти субъектов РФ.

Заключение

В сравнении с 1978 г. - годом принятия предпоследней и четвертой по

счету Конституции Российской Федерации - число субъектов Российской

Федерации значительно возросло. Изменились их наименования и правовой

статус. В число субъектов Российской Федерации вошли 49 областей и 6 краев,

а также 2 города федерального значения. Статус республики кроме 16 бывших

автономных республик приобрели также 4 автономные области - Адыгейская,

Карачаево-Черкесская, Горно-Алтайская и Хакасская, и из автономных областей

осталась только одна - Еврейская. В 1992 г. Чечено-Ингушская Республика

была разделена на Чеченскую Республику и Ингушскую Республику.

Субъекты Российской Федерации различаются между собой по величине

территории, численности и плотности населения, его национальному составу

,уровню развития экономики в целом, наличию и развитию отдельных отраслей

промышленности и сельского хозяйства, историческому прошлому, национальной

культуре всего или части населения. Однако, как следует из Конституции, эти

и другие особенности не влияют на конституционно-правовой статус субъектов

Российской Федерации.

Конституция закрепила преобразование России в подлинно федеративное

государство, провозгласив равноправие субъектов, как между собой, так и в

отношениях с федеральной властью. Конституция сохранила прежние

наименования субъектов, проявив определенную историческую преемственность

государственно-правовых традиций, но вместе с тем учла и те наименования

субъектов, которые они дали сами себе.

Список литературы:

1. Филимонов В.Г. «Образование и развитие РСФСР». - М., 1993.

2. Комментарий к Конституции РФ. - М., 1996.

3. Конституционное (государственное) право. Справочник. – М., 1995.

4. Проблемы суверенитета в РФ. Сборник статей. – М., 1994.

5. Конституционное совещание: Информационный бюллетень. – М., 1993 №3.

6. «Известия» от 12.11.93 г.

7. «Российская газета» от 09.12.93 г.

8. «Российская газета» от 14.12.95 г.

9. «Российская газета» от 13.01.96 г.

10. «Российская газета» от 15.02.96 г.

-----------------------

[1] Российская Газета. 1996.13января.

[2] Российская Газета. 1996.15февр.

[3] Комментарий к конституции Российской Федерации. М.,1996. С.276.

[4] Российская Газета.1995.14 дек.

[5] Комметарий к конституции Российской Федерации. М.,1996. С.280.

[6] Печенев В.В. В чем гордость великоросса. Российская газета. 1993.

1 дек.

Страницы: 1, 2