Владимир Жириновский - enfant terrible русской политики

Владимир Жириновский - enfant terrible русской политики

Сейчас мы совсем иначе воспринимаем политические фигуры, однозначно

заклейменные в конце века.Читая драмму А.Н.Толстого и П.Е. Щеголева

"Заговор императрицы", нельзя не обратить внимание на ее пролог: " Этот

центр - кучка изуверов и авантюристов, - я говорю о Вырубовой, Распутине,

министре внутренних дел Протопопове, министре юстиции Добровольском,

аферисте Андронникове, журналисте-охраннике Манасевиче-Мануйлове, банкире

Дмитрии Рубинштейне, Ювелире Симановиче и так далее,- эта пестрая компания

возглавлялясь императрицей Александрой Федоровной. Система царской власти

позволила им взять вожжи управления империей. Они сажали на посты нужных им

министров. Они перетасовали Госудпрственный совет. Они подготовляли

уничтожение Государственной думы путем периодического ее разгона. Они

деятельно вмешивались в дела Ставки верховного главнокомандывающего. Они

сносились с агентами германской контрразведки. Они выписывали колдунов и

хиромантов. Страна истекала кровью." Что пишут

сегодня коллективные любители анологий? Да то же. Просто переименовали

царскую власть в президентскую, поменяли Рубинштейна на Березовского,

Протопопова - на Путина. Неким подобием Распутина считают Коржакова,

которого, правда, в отличии от предшественника вовремя отставили. Отставка

Григория Ефимовича пошла по иному сценарию, но откажи кто Распутину от

дворца в пятнадцатом году, он наверняка сочинил бы свой вариант "От заката

до рассвета".

Есть у нас и свой Пуришкевич. жириновский. Параллель

придумана не мной: выгодно играл на черносотенных настроениях толпы,

агрессивно вел себя на людях, неоднократно изгонялся из Думы за провокации,

при этом сохранял абсолютную лояльность трону ... Кто? Оба. Пуришкевич

писал стишки, Жириновский поет песенки. Сделаем, однако, поправку на

масштаб личности: Пуришкевич был первокласный оратор и храбрый человек. Ну

так и Жириновского иногда заслушаешься, и с женщинами он дерется с

храбростью Ильи Муромца ...

Но оставим в покое

Пуришкевича, который интересует нас не сам по себе. Да и незачем

ограничиваться Россией. В любом еропейском парламенте вы найдетенескольких

депутатов, популярность которых представляется скверной загадкой - эдакие

"Жириновские" западного образца.

Иногда кажеться, что просто глупая волна случайности подняла их на высоту.

Но приглядитесь повнимательнее - и станет ясно, что случай был только

агентом целесообразности, и что именно ничтожность ничтожества была его

сильнейшим орудием. Дурацкие бубенцы, звонкие и шумные, приковывают к себе

внимание, а внимание - уже предпосылка и составная часть успеха.

Если твои политические взгляды достаточно утопичны и ты хочешь быть

лидером некой политической партии, да при этом еще иметь и достаточное

количество сочувствующих среди простого народа, просто необходимо приковать

к себе внимание, заставить слушать. Чем выше популярность тем больше

сочувствующих, я подчеркну-сочувствующих, а не разделяющих твои

политические взгляды ( доказано на примере, что многие сочувствующие г-ну

Жириновскому, знают его только по его поведению и голосовали на выборах в

Думу за ЛДПР только потому, что "без него в Думе скучно" ). Но за этим

поведением стоит не дурачество, а некая определенная целенаправленная

работа, а если при этом еще прибавить творческую деятельность г-на

Жириновского, которая хочешь не хочешь, а все таки вызывает симпатию

простого народа, то можно только позавидовать упорству, с которым Владимир

Вольфович работает над своим политическим имиджем, не жалея ни голоса ни

кулаков.

Владимира Жириновского можно назвать - enfant terrible русской

политики, мастер разговорного жанра и писатель, обладающий кроличьей

плодовитостью. Достаточно сказать, что в конце 1998 года вышел 16-й том его

собрания сочинений. Правда, при ближайшем рассмотрении большая часть томов

оказываются сборниками выступлений "на тему": про сельское хозяйство или

про отношение к СМИ, но это детали. Образцовый труд Жириновского - это

изданная в 1993 году книга "Последний бросок на юг". Книга относится к тому

же, распространенному среди российских политических писателей, жанру

"концептуальной агиографии", что и, например "За державу обидно" Александра

Лебедя или "Записки русского генерала" Андрея Николаева. В ней Жириновский

рисует некий идеализированный образ "я", который одновременно есть и

массовый человек (такой, как все, живущий интересами "простых людей), и

политический лидер (исключительная личность, тот, кто способен указывать

путь "простым людям".) Вперемежку со "своей" биографией Жириновский

излагает и свои взгляды на многообразные проблемы окружающей

действительности, в том числе прямо высказывается по поводу "правильного",

с его точки зрения будущего России. В отличие от "теоретика" Зюганова,

Жириновский использует для изложения своей доктрины метод восхождения от

частного к общему. Он рассказывает (именно рассказывает; его текст есть не

что иное, как слегка обработанная запись живой речи с сохранением многих

особенностей разговорной речи) о событиях и обстоятельствах собственной

жизни, включая самые мелкие и подавая их (обычно вполне справедливо) как

типичные; затем делает промежуточное умозаключение, прямо исходящее из

опыта - например, о свойствах характера, сформированных обстоятельствами;

и, наконец, формулирует тезис общего характера, иногда разумный

(укладывающийся в рамки представлений большинства), иногда более или менее

фантастический. Например, вот как он сообщает читателю о своих взглядах на

международную политику: "Еще когда я учился в Институте стран Азии и

Африке, мне как переводчику приходилось работать с различными делегациями

через Союз писателей и другие организации. Я очень часто был в контакте с

иностранцами, много иностранцев училось и у нас в Университете на Ленинских

горах. Мне очень хотелось тогда, в Доме студента, жить в одной комнате или

хотя бы в блоке с французом, но год мне пришлось жить с монголом. Таким

образом, иностранный элемент в моей жизни присутствовал постоянно, с

детства меня окружали представители разных народов. Поэтому мне близко это

понятие: другая культура, другая цивилизация, другая психология. И я не

могу быть каким-то замкнутым шовинистом, зашоренным в национальных рамках.

Я за самое широкое развитие - главное, чтобы не было вражды, не было

господства какой-то одной нации, не было дискриминации." Далеко не всегда в

тексте формулировка тезиса и описание "породившего его" опыта находятся в

непосредственном соседстве, но общий принцип соблюдается очень строго, так

что идеи и рассуждения Жириновского воспринимаются не как результат "чтения

книжек" (как у Зюганова), а как выводы из непосредственных жизненных

впечатлений. В связи с этим программным утверждениям Жириновского

свойственна своего рода органичность, в противовес рассудочности и

оторванности от жизни, и пластичность - они не являются жесткими схемами и

свободно произрастают из почвы "жизни и судьбы" автора. Основная посылка

Жириновского состоит в следующем: "судьба России - это моя судьба", "я и

Россия связаны друг с другом как микрокосм и макрокосм." Не сомневаемся,

что он с удовольствием подписался бы под знаменитыми в свое время строчками

А.Вознесенского: "Россия, я твой капиллярный сосудик, мне больно когда -

тебе больно, Россия" (да и характер риторики весьма схож). Жириновский

поистине агрессивно, при всяком удобном случае, определяет себя как

русского и всячески подчеркивает свою "русскость" в смысле связанности с

исторической судьбой России. Агрессивность - отчасти от темперамента,

отчасти - отчасти как реакция на регулярно всплывающее прозвище "сын

юриста" (то есть еврей) и генеалогические разыскания из истории семейства

Жириновских, не делающие чести прессе. Вот как он начинает рассказ о своей

жизни: "Я родился 25 апреля 1946 года в г.Алма-Ате. Мы жили в двухэтажном

доме, на улице Дунганской, в городе, который когда-то носил название Верный

и был основан в 1954 году русскими казаками. Русские люди основали этот

город. Поэтому я по праву могу всегда считать , что родился в России среди

русских... Я родился в двухэтажном доме, где жили одни русские, и во всем

городе были в основном русские, да и до сих пор там 80% населения -

русские." Тезисы "я - русский" и "мы -русские" (русские люди, русские

казаки и др.) неустанно подчеркиваются автором. Тут же, с самого начала

начинает вводится мотив отождествления "я" автора" и "России". Рассказ о

городе, где родился Жириновский, сменяется рассказом о семье: "Поэтому я

всегда считал себя русским как рожденный от русской женщины, Александры

Павловны Жириновской, урожденной Макаровой, у которой была мать, моя

бабушка, Фиона Никифоровна, урожденная Сергучева. А у нее был брат, Михаил

Никифорович. И еще один брат. Один из них работал в Москве (то, что "в

Москве" - в сакральном "сердце России" - имеет специальный смысл.) на

Монетном дворе. И сама бабушка работала в Москве, в Ботаническом саду, в

тридцатые годы. Судьба разбросала моих родственников по всей стране. Где

они только не жили. И в Москве, и в Ленинграде, и в Пензе, и в Сызрани, и в

Сасово, и в Кемерово, и в Братске, и в Архангельске, и в Ульяновске, и в

Пятигорске, и в Гомеле, и на Дальнем Востоке, и в Краснодарском крае в

Армавире, и на Сахалине, и во Фрунзе, и в Душанбе - по всей стране

(возникает образ карты СССР на котором красными огоньками светятся,

образуя раскидистое древо, места, где живут родственники Владимира

Вольфовича.). И на Украине, и на Кавказе, и в Майкопе, потому что у моей

матери было двое братьев и двое сестер, их было пятеро детей в семье. И у

всех у них были дети, и все они женились и вышли замуж. Если собрать всю

семью - это, наверное будет около ста человек. И. конечно, там были люди

разных национальностей. И были у нас в семье и уборщица, и кандидат наук.

Просто солдат и полковник. Люди, окончившие вузы и не окончившие. Типичная

средняя русская семья. Многонациональная. Мужья некоторых двоюродных

сестер были нерусскими. У тетки муж был мордвин, Виктор Измайлов. У

двоюродной сестры Рены муж был осетин или адыгеец. Так что мы как-то

перемешались. Но в основном мы все-таки русские люди." По эпической

интонации и избыточным перечислениям семейная история Жириновского (кроме

матери, ни один из родственников не будет играть в дальнейшем изложении

никакой роли) явно избирает в качестве образца библейские родословные

древа. Это, с одной стороны, родословная героя, спасителя Родины (на это

указывают и особые обстоятельства рождения - не успели вызвать "скорую",

дядя сам отрезал пуповину", с другой - типичное, рядовое русское фамильное

древо. Заметим, что Жириновский к своим родным относится достаточно

рационально и критично (см. историю жизни его матери) и совершенно не

склонен делать из них культовых фигур, вся эта семейная орда нужна ему для

того, чтобы подчеркнуть свою укорененность в русской почве, свою связь с

Россией как с организмом - а Россия представляется ему именно как огромный,

живой, материнский организм, от которого он эмансипирован ровно в такой

мере, что видит, как ей помочь, но не настолько, чтобы вполне от нее

дистанцироваться. В отличие от многих политических писателей, например,

Зюганова, Жириновский не испытывает ностальгии по "былым временам" - ни в

том, что касается личного прошлого, ни в том, что касается истории.

Рассказывая о несчастной жизни матери, он делает такое заключение: "Всю

жизнь - унижения и страдания". И продолжает, сразу переходя к обобщениям:

"Это, видимо, была участь всего нашего народа. Моя мать и мой отец родились

в Российской Империи, отец - в 1907 году, мать - в 1912 году. И весь этот

век они мучились. Сперва царь и Российская Империя, потом революция и

гражданская война, потом Великая отечественная война, и эти вечные

переезды, вечные какие-то формальности, паспорта, прописки, можно-нельзя.

Сколько городов, сколько квартир поменяли... Мы всю нацию посадили на

колеса. Весь русский народ - на повозке, дребезжа по проселочным дорогам,

по ухабам (сознательные или неосознанные гоголевские аллюзии.). Весь

двадцатый век. И в космос вышли, и немца разбили. Но разрушили все семьи,

все устои, потеряли все архивы, родственные связи. Сколько людей

перемешалось, потерялось. А как хорошо было в начале века. Российская

Империя. И отец и мать были одинаково подданные Российской Империи. Потом

проведут границы, и это будет уже не Украина и Польша, это будет уже не

Пензенская губерния, а Мордовская республика, не город Верный, а Казахская

автономия, а потом Союзная республика и, наконец, независимый Казахстан. За

что, за что (а это уже Толстой - двумя строчками выше появляется Польша;

вообще Жириновский на редкость литературен.) такая напасть на семью?.." В

приведенной цитате - то же, уже отмеченное выше, отождествление собственной

семьи и России. После рассуждений о судьбе нации ожидаешь в конце: "За что

такая напасть на Россию, на народ?", а получаешь: "на семью", потому что

для автора нет дистанции между собственным "я" и страной и, рассказывая о

себе, он рассказывает о стране. Надо отметить, что вздох по Российской

Империи - это редкость для Жириновского; вообще-то он устремлен в будущее,

проектированием которого с увлечением занимается. С его точки зрения,

Российская империя была хороша, но не идеальна, и его целью не является

простое воспроизводство (на доступном материале) России XIX века, хотя он

подчеркивает отличающую его от "политической массы" связь с былой Россией.

Вот как он характеризует себя, в манере вполне хлестаковской: "Человек

образованный, с двумя университетскими дипломами, говорит на европейских

языках - откуда он взялся здесь, этот осколок той, процветающей России

прошлого века." Но в целом, повторяем, Жириновский не озабочен историческим

прошлым, а прошлое непосредственное, советское в его текстах описывается

как время нищеты, лишений, беспорядка, унижений и мелких бытовых неудобств.

Композиционно книга "Последний бросок на Юг" состоит из двух неоднородных

частей. В первой излагается история жизни-жития героя; во второй - его

рецепт для России. Первая часть эксплуатирует сюжет о "гадком утенке", и

завершается, естественно, его превращением в лебедя - лидера одной из

крупнейших политических партий России. Маленького Жириновского, узнает

читатель, никто не любил, не ласкал. Учителя придирались, ходил он в

обносках, а единственную любимую рубашку - яркую, в клеточку - у него

украли. Герой повествования был смышленым и резвым мальчиком и тянулся к

знаниям, но страдал из-за своего антиконформизма и чувствовал себя чужим

среди окружающих людей и низких бытовых проблем, демонстрируя тем самым

признаки избранничества. В характере житийного персонажа переплетаются

байронические, или онегинские черты с типичными характеристиками

архаического персонажа - плута. Если детство Жириновского - это детство

романтического героя-избранника (особые обстоятельства рождения,

одиночество, чуждость среде и семье, угрюмость, мечта "купить слона", мотив

Маугли - "я жил, как в пещере" и др.), то, начиная с отрочества, в личности

героя все больше проявляются авантюрные черты, тяга к приключениям. Охота к

перемене мест и рода занятий подается не как романтические странствия

неприкаянной души, а как стремление и способность легко менять маски и

ниши("я готов был в другой сфере находить себя и использовать свои

возможности"). Жириновский подробно пишет о своих отроческих забавах: "Нам

хотелось каких-то приключений. Мы покупали соски в аптеках, надували их,

прокалывали дырочку, наливали туда воду и брызгались - по машинам, по

прохожим. Мы искали приключений, нам что-то нужно было." Жириновский не

скрывает от своих читателей, что его персонаж в детстве воровал конфеты в

магазинах - эта деталь, чуждая облику романтического героя, играет на образ

плута, хитроумного и проворного человека, который выйдет сухим из воды и

пройдет там, где другой утонет. Авантюрность героя подчеркивает и ненужная,

казалось бы, история про то, как маленького Жириновского три раза

приводили в милицию и благополучно отпускали. Подобного рода мелкие штрихи

помещают героя в пространство авантюрного романа или волшебной сказки, в

конце которой его ждет, правда, не принцесса (на отсутствие которой в его

судьбе он многословно жалуется), а царство. Кстати, Жириновский

подчеркивает, что он - младший сын, что характерно для протагониста сказки.

Другой мотив биографии персонажа - это мотив "философского камня". Для того

чтобы преобразиться из "гадкого утенка" в красавца-лебедя, ему необходимо

найти некое тайное знание. Это знание состоит из разнородных компонентов,

которые в нужном сочетании дают химическую реакцию, в результате которой

неблагородная материя ("босоногий мальчик", советский мэнээс- неудачник)

превращается в благородную (спаситель России). Юного героя ведет его

звезда, его обуревает жажда знаний и впечатлений. Он жадно учится, хотя его

цель пока еще неясна ему самому: его угнетает узкая специализация и

привлекают совершенно разнородные отрасли гуманитарного знания. Получив

формальное образование, он меняет места работы, много ездит по стране,

собирать кусочки опыта, которые впоследствии окажутся необходимыми

элементами того сплава, из которого, как феникс, возникнет Жириновский-

политик. Особое значение для него имеет владение языками, которое

воспринимается прежде всего как магическая способность говорения на языках

- еще одна характерная черта персонажа-трикстера. И вот наступает момент

трансформации. Сам это момент в книге не описывается, в тайное тайных

читатель не допущен. На этом биография обрывается, и начинается

существование героя в новой - божественной - ипостаси, в которой он

выступает со своего рода Нагорной проповедью. В ней сформулированы

заповеди, исполнив которые Россия достигнет идеального состояния. Мы так

подробно остановились на истории "я" Жириновского, потому что для автора

существует несомненный параллелизм между его судьбой, историей его семьи и

судьбой России, между сюжетом его жизни, и сюжетом русской истории. Как и

Страницы: 1, 2