Рефлекс свободы

диалектическом материализме Маркса и Энгельса, разве это не величайшее

насилие даже над научной мыслью Чем это отстает от средневековой

инквизиции и т.д., и т.д., и т.д. ?"

Отказываясь выполнять рекомендации управления делами Академии наук по

укреплению трудовой дисциплины, Иван Петрович заявил "Научная

лаборатория — не фабрика, а я не надсмотрщик... нельзя третировать

умственный труд вполне по шаблону физического" Так же резко он отверг

требования аппарата Академии наук составлять многолетние детальные планы

научной работы

Иван Петрович болезненно реагировал на отмену в начале 20-х годов

докторских диссертаций, не считал правильной организацию в стране в

течение 1929—1930 гг. более 30 медицинских институтов, считая, что для них

нет ни кадров, ни материальной базы, и протестовал против существования

вузовских кафедр, на которых не ведется научная работа. "В конце концов

должна восторжествовать здравая мысль, — писал он в Академию наук, — что

в высших учебных заведениях необходимы не только преподаватели, но и

научные деятели с исследовательскими лабораториями. Иначе наши высшие

учебные заведения превратятся в гимназии, и мы, не в пример всему

культурному миру, будем лишены высших учебных заведений"

Протесты Павлова вызывали досаду и озабоченность правительства,

особенно на рубеже 20—30-х годов, когда он выступил против планов

такой реорганизации Академии наук, которая должна была усилить влияние

партии.

6 октября 1928 г он писал в Совнарком

"Я считаю своим долгом обратить ваше внимание на важную черту

приближающихся выборов в Академию наук. Впервые в истории нашей

Академии, насколько мне известно, государство перед выборами заявляет о

желательности избрания тех или иных кандидатов. Все органы государства

(пресса, руководство высших учебных заведений и общественных организаций)

воинственно настаивают на исполнении его желаний. Мне кажется, что это

оскорбляет достоинство Академии и ляжет тяжелым грузом на совесть

академиков. Было бы справедливее, если бы государство прямо назначало в

Академию лучших, с его точки зрения, людей. А как действует на людей его

нынешний образ действий? I

Я приведу в пример событие, происшедшее три или четыре года назад.

Тогдашний председатель Горисполкома Зиновьев подверг работников

образования следующей процедуре: "Выдвинута резолюция. Кто против

Молчание. Резолюция принята единогласно ".

В те дни я встретил одного моего товарища-профессора и поделился с ним

своим возмущением по этому поводу. Я должен добавить, что этот мой товарищ

имел репутацию человека исключительной чести. Ответ его был следующим: "А

чего вы хотите Разве вы не знаете, что сейчас любое возражение это

самоубийство Нельзя не признать, что наша текущая ситуация возлагает на нас

огромную ответственность "

Непременный секретарь Академии наук С.Ф Ольденбург считал, что во имя

спасения Академии нужно покориться требованиям властей Во время одного

особенно жаркого спора В И Вернадский выступил за то, чтобы принять

настойчивые указания компартии и голосовать за баллотирующихся

кандидатов не персонально, а по спискам Павлов взорвался "То, что вы

предлагаете, — это лакейство!" Попытки успокоить его не увенчались

успехом "Павлов почти кричал, что мы должны заявить о себе

большевикам, что нечего их бояться, что не нужно никаких предварительных

переговоров, что каждый может и должен действовать самостоятельно и т.д.

Сергей (Ольденбург) решительно заявил, что ему, Ивану Павлову, позволено

говорить все, что угодно, его не тронут, поскольку он находится в

привилегированном положении, поскольку, как всем известно и как

утверждают сами большевики, он идейный лидер их партии. Павлов снова

вскипел. Это было ужасно!"

После этого инцидента Иван Петрович до конца своей жизни не посетил ни

одного общего собрания Академии наук, считая поведение своих

академических коллег в 1928—1929 гг штрейкбрехерством и капитуляцией перед

грубой силой

На горькие раздумья об одиночестве Ивана Петровича в научной среде

наводит ответ президента Академии наук СССР А П Карпинского Пред

седателю Совнаркома В М Молотову, который переслал ему один из

павловских протестов против репрессий в Ленинграде после убийства Кирова и

требовал дать оценку этому письму.

"Я высоко ценю научные заслуги моего коллеги, — отвечал Карпинский

Молотову, —уважаю его независимый характер и способность создавать как

для работы его Института, так и для его личной исключительно

благоприятные условия; я всегда сожалел,

что он не принимает участия в общей академической жизни. Письмо акад.

И.П.Павлова меня глубоко огорчило не потому, что будучи таким же плохим

политиком, как я, если не хуже, он возражает против мероприятий

Правительства... Я неоднократно хотел просить у Вас свидания, чтобы

побеседовать с Вами как о делах Академии, так и по ряду общих вопросов

жизни нашей страны, ибо, мне думается, почему не выслушать иногда

мнение хотя и недостаточно компетентного, но исключительно и искренно

благожелательного лица. Вот этой благожелательности я не нахожу в

письме моего коллеги И.П.Павлова, отделяющего себя и свою родину от нашей

общей страны и нашего общего дела, и это именно то, что меня глубоко

опечалило ".

"Факт повального арестования"

Иван Петрович постоянно обращался в Совнарком с требованиями

освободить из-под ареста знакомых ему людей (от академика

Д.Н.Прянишникова до уборщицы институтского вивария А.И.Бархатовой),

прекратить репрессии и террор в стране, а также гонения на церковь.

"Привязанный к своей Родине, — писал он в Совнарком 20 августа 1930

г., — считаю моим долгом обратить внимание Правительства на

следующее. Беспрерывные и бесчисленные аресты делают нашу жизнь

совершенно исключительной. Я не знаю цели их (есть ли это безмерно

усердное искание врагов режима или метод устрашения, или еще что-нибудь),

но не подлежит сомнению, что в подавляющем числе случаев для ареста нет ни

малейшего основания, то есть виновности в действительности. А

жизненные последствия факта повального арестовывания совершенно

очевидны. Жизнь каждого делается вполне случайной, нисколько не

рассчитываемой. А с этим неизбежно исчезает жизненная энергия, интерес к

жизни. В видах ли это нормального государства? "

Не менее жестким предостережением воспринимается обращение в

Совнарком 21 декабря 1934 г. Оно уже частично цитировалось в начале

статьи. Здесь уместно продолжить:

"Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Но

надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но

трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе

подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем,

насильственно приучаемым участвовать в этом. едва ли возможно остаться

существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем,

которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться

существами с чувством собственного человеческого достоинства ".

В архиве сохранился вариант этого письма, содержащий такие слова:

"Это бесспорно скверная людская практика. Люди порядочные в этой школе

делаются позорными рабами... С рабами, конечно, ничего хорошего не сделать

сделать, а рабский дух, основательно натренированный, скоро потом не

выгонишь ". Письмо достигло адресата, поскольку есть ответ Молотова

17 октября 1928 г. Павлов направил официальный запрос

правительству, намерено ли оно советоваться с образованными людьми,

осуществляя оренную перестройку всей жизни российского общества "В каком

резком противоречии при нашей республике, — писал он в этом запросе, —

стоит прилагательное "советская", не в его официальном, а в

общеупотребительном смысле! Образованные люди превращены в

безмолвных зрителей и исполнителей. Они видят, как беспощадно и

большею частию неудачно перекраивается вся жизнь до дна, как громоздится

ошибка на ошибке, но они должны молчать и делать только то, что

приказано. < > Можно без преувеличения сказать, что прежняя интеллигенция

частию истребляется, частию и развращается"

Вероятно, многие представители правящей партии рады были бы

пренебречь и Павловым с его всемирной известностью, и научным престижем

России, но ленинская охранная грамота не только надежно его защищала, но и

позволяла ему требовать от правительства того, чего почти никому в стране

даже просить не позволялось Приведу только два характерных примера

В 1933 г в одну из павловских лабораторий прибыл профессор из Секции

научных работников, чтобы уведомить Павлова о предстоящей "чистке

антисоветских элементов" Иван Петрович вышвырнул его, схватив за

шиворот и дав пинка, из лаборатории с криком "Вон отсюда, подонок!"

Секция была возмущена оскорблением, нанесенным их сотоварищу, и

направила делегацию к Кирову с требованием наказать Павлова, на что глава

ленинградской партийной организации ответил лаконично "Ничем не могу вам

помочь"

Едва узнав об аресте своего сотрудника коммуниста Ф П Майорова,

Павлов схватил телефонную трубку и потребовал от телефонистки соединить

его с "главным жандармом" Поначалу она отказывалась выполнить это

требование, но Павлов был непреклонен Ему ответил сам Ф Д Мед

ведь, начальник Ленинградского ОПТУ Иван Петрович фальцетом прокричал

"Вот что, господин хороший, если завтра утром Федор Петрович Майоров не

будет на своем рабочем месте, то я буду жаловаться господину Молотову

или господину Сталину". К вечеру того же дня Майоров уже

работал в лаборатории и больше никогда не арестовывался В 1948 г он

написал "Историю учения об условных рефлексах"

О деградации физического и духовного здоровья народа

Редкие павловские среды (еженедельные собрания сотрудников всех его

лабораторий) обходились без критики Павловым большевиков, методов их

руководства страной, без противопоставления интернационализма

патриотизму, без осуждения социальных условий жизни в СССР и слепого

поклонения Сталину 9 мая 1934 г Иван Петрович писал академику Н

С.Державину "Первая задача государства охранение народного здоровья,

обеспечение основных условий существования населения, а этого-то и нет

(прошлогодний голод до степени людоедства со всесоюзным ужасающим сыпным

тифом и теперешнее недоедание в массе, отсутствие достаточного топлива,

теснота и грязь, недостаток в самых обыкновенных лекарствах и т.д., и

т.д.) "

В том же году письмо Павлова наркому здравоохранения Г Н Каминскому

содержит такие обвинения:

"Думаете ли Вы достаточно о том, что многолетний террор и безудержное

своеволие власти превращает нашу и без того довольно азиатскую натуру в

позорно-рабскую?.. А много ли можно сделать хорошего с рабами? Пирамиды —

да, но не общее истинно человеческое счастье.

Останавливаете ли Вы Ваше внимание на том, что недоедание и

повторяющееся голодание в массе населения с их непременными спутниками

повсеместными эпидемиями — подрывают силы народа? В физическом

здоровье нации, в этом первом и непременном условии, — прочный фундамент

государства, а не только в бесчисленных фабриках, учебных и ученых

учреждениях и т.д., конечно, нужных, но при строгой разборчивости и

надлежащей государственной последовательности".

Привлекая внимание правительства к ухудшению физического здоровья

нации после революции, Иван Петрович предупреждал и о деградации

духовного здоровья, об опасности падения нравов. Среди других причин

духовного оскудения он указывал на освобождение от всех тормозов,

называемое почему- то демократией, и насильственное искоренение

религиозного воспитания.

"По моему глубокому убеждению, — писал Павлов, — гонение нашим

Правительством религии и покровительство воинствующему атеизму

есть большая и вредная последствиями государственная ошибка. Я сознательный

атеист-рационалист и потому не смогу быть заподозрен в каком бы то ни было

профессиональном пристрастии Религия есть важнейший охранительный

инстинкт, образовавшийся, когда животное превращалось в человека и

имеющий огромное жизненное значение".

"Вершиной человечества" являлся для Ивана Петровича Иисус

Христос, "осуществивший в себе величайшую из всех человеческую истину —

истину о равенстве всех людей и чем всю историю человека разделил

на две половины: до него рабскую и после него — культурную

христианскую... "

Павлов протестовал против разрушения церковных храмов. Сохранилось

его негодующее письмо в Совнарком, когда уничтожили на Троицкой площади,

неподалеку от дворца Кшесинской, петербургскую святыню — деревянную

Троицкую церковь, построенную Петром Великим при основании города.

Многие павловские письма в Совнарком содержат требования о

прекращении преследований священослужителей и их семей. Отчисление из

Военно-медицинской академии сыновей священников послужило Павлову в 1924

г. поводом к прекращению работы в своей, хотя причины его ухода оттуда

были гораздо масштабнее. Однако и борьбу за изменение отношения

правительства к духовенству он считал очень важной и вел ее до последних

дней жизни. За два с половиной месяца до кончины он писал Молотову:

"Прежнее духовное сословие одно из наиболее сильных и здоровых

сословий России. Разве оно мало работало на общую культуру Родины? Разве

первые наши учителя книжной правды и прогресса не были из духовного

сословия: Белинский, Добролюбов и др. ? Разве наше врачебное сословие до

революции не состояло едва ли не на 50 процентов из лиц духовного сословия?

А разве их мало и в области чистой науки и т.д., и т.д.? Почему же

они какое-то отверженное сословие даже в детях (фраза зачеркнута — В.С.У О

нашем (зачеркнуто о Вашем — В.С.) государственном атеизме я считаю моим

долгом говорить моему Правительству потом... и более пространно" [У].

Ответ Молотова от 28 декабря 1935 г свидетельствует, что

требования Павлова не остались гласом вопиющего в пустыне В начале

письма предсовнаркома обещал разобраться, насколько была оправдана высылка

из Ленинграда "несколько лиц", за которых ручался Иван Петрович "Теперь, —

продолжал Молотов, — насчет ограничений в отношении детей лиц из

духовенства. На это могу Вам ответить только одно: теперь,

действительно, в этих ограничениях нет никакого смысла, кроме

отрицательного. Они нужны были в свое время, а теперь подле-

жат безусловной отмене" И на самом деле, отношение советского

правительства к духовенству и религии несколько изменилось в предвоенные

годы, (а не во время воины, как пишут некоторые современные историки)

Полагаю, что Павлову принадлежит здесь не последняя роль

'Роман со стариком"

Выполняя ленинский завет и преодолевая последствия полемики в

1923—1924 гг с Павловым, Бухарин предпринял усиленные попытки завоевать

его доверие Я уже описывал бесцеремонное вторжение Бухарина в павловскую

квартиру и его участие без приглашения в семейном обеде Вначале обед

проходил в гнетущем молчании Потом, когда незваный гость компетентно

оценил коллекцию бабочек, развешанную на стенах столовой, Иван Петрович

заинтересовался разговором. Описание этого эпизода Бухарин закончил

фразой "Так начался мой роман со стариком ".

Сначала Бухарин попытался отделить учение Павлова от него самого и

объявил, без согласия на то автора, рефлекторную теорию естественно

научной платформой диалектического материализма и политической доктрины

коммунистической теории Далеко не все руководители государства,

официальные философы и даже ученые приняли бухаринскую интерпретацию

Например, НА. Семашко утверждал "Слабая сторона его (Павлова. — В.С)

учения состоит в том, что он механический, а не диалектический

материалист ... И как бывает с механистами, механист-материалист

Павлов, много поработавший над разрушением идеализма и поповщины,

смыкается с самым доподлинным идеализмом "

В 1929 г. В В Куйбышев вслед за Горьким обозвал Павлова

черносотенцем Бухарин тут же отпарировал "Что он "Интернационал"

не поет, это я знаю. Но он все же воспитывался на Писареве, продолжает

дело Сеченова, а антибольшевистские тенденции его — существующие —

скорее демократ— буржуазного] характера. Но он самый крупный физиолог в

мире, материалист и, несмотря на все свое ворчанье, идеологически

работает на нас (в своих сочинениях, а не в речах)" Наверное, в этих

словах содержится преувеличение значимости работ Павлова для правящей

партии, а значит, и заслуг самого Бухарина в выполнении задания ее

основателя О цели этого преувеличения "любимец всей партии"

проговорился в некрологе "Павлов наш целиком, и мы его никому не отдадим

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6