Психология политического лидерства

ориентированные на власть, достигают наибольших результатов на первом

этапе. В период адаптации к роли эти результаты существенно снижаются, а на

этапе творческой самореализации достижения таких лидеров уже уступают место

просчетам и упущениям.

Политики, воплощающие подобную мотивацию в “чистом” виде, обычно легко

распознаются общественным мнением (или хотя бы наиболее проницательной его

частью), ибо таких деятелей отличают явные черты поведения: цинизм,

вероломство, неразборчивость в средствах, жестокость. В политологии и

политической психологии их относят к макиавеллическому типу лидеров. Был

даже разработан коэффициент измерения уровня макиавеллизма, основанный на

таких показателях, как слабая роль эмоций в межличностных отношениях,

пренебрежение конвенциональной моралью, отсутствие идеологических

убеждений, наслаждение, получаемое от манипулирования другими людьми.

Наиболее благоприятными для проявления макиавеллизма считаются

ситуации, в которых политик обладает относительной свободой действий в

определенной сфере, например, если он возглавляет ведомство, обладающее

относительно высоким уровнем автономии в государственном аппарате.

Ситуации, благоприятные макиавеллизму, легко обнаружить в условиях

тиранических, абсолютистских и тоталитарных режимов, а также в обстановке

крупных революционных катаклизмов, когда разрушены старые и еще не возникли

новые “нормы-рамки” политической деятельности. Достаточно вспомнить о таких

отечественных примерах как Сталин, Берия. Именно специфика и ограниченность

исторических (или административно-управленческих) условий, в которых

проявляются деятели макиавеллического типа, показывают, что

гипертрофированное властолюбие не может рассматриваться как единственно

возможная мотивация лидерства. Макиавеллизм, по-видимому, представляет

собой синдром отношения власти, не являющийся сам по себе ни необходимым,

ни недостаточным условием для сильного мотива власти.

Однако важно иметь в виду, что политика – далеко не единственная и

даже не самая благоприятная сфера для удовлетворения этой потребности. В

демократическом “рыночном” обществе власть промышленного и финансового

магната или менеджера крупной кампании во многом не уступает, а по

показателю устойчивости превосходит власть политического лидера. Люди,

посвятившие себя политике, прекрасно знают, что лишь немногие из них

достигнут верхних этажей политического здания, где индивид (президент,

премьер, партийный лидер, губернатор) является носителем реальной власти;

даже члены высших законодательных органов обладают лишь властью

коллективной, вряд ли способной удовлетворить сильное личное властолюбие.

Все это подтверждает многообразие и сложность мотивации политиков вообще и

политических лидеров в частности.

Как бы то ни было, мотив власти способен привести лидера к успешному

политическому поведению.

Мотив достижения

Политикам часто приписывают “амбициозность”, основу которой во многом

составляет мотивация достижения. Это – одна из важнейших черт, которые

должны быть присущи политическому лидеру, поскольку люди с развитым мотивом

достижения характеризуются уверенностью, настойчивостью, реалистичностью,

инициативностью. Эти качества воспитываются во многом родителями,

являющимися для будущего политического лидера высокими эталонами для

подражания. Мотив достижения имеет отношение к мастерству, манипулированию,

организации физического и социального окружения, преодолению препятствий,

установлению высоких стандартов работы, соревнованию, победе над кем-либо.

Это довольно широкая трактовка понятия “достижение”, и в таком виде она

может больше соответствовать мотивации политического лидера.

Люди, стремящиеся к достижениям, нередко ищут власти, чтобы достичь

своей цели. Они более спокойно относятся к изменениям в окружающем мире. У

таких людей проявляется тенденция к сильной ориентации на задачу, причём

неуспех в начале лишь делает эту задачу для них еще более привлекательной.

Особое удовольствие они получают от предвосхищения успеха, погруженности в

решение задачи, переживания приподнятого эмоционального состояния,

связанного с работой. Мотивированные на достижение политики рассматривают

других людей или группы в своём окружении в качестве фактора помощи или,

наоборот, помехи для их достижений. При этом они предпочитают быть

независимыми и избегать таких межличностных отношений, которые могли бы

привести их к зависимости.

Мотив достижения своих целей является для многих стержнем их

политической карьеры. Когда политический деятель становится главой

государства, то основная цель, казалось бы, достигнута. Однако

внешнеполитическая сфера предоставляет ему возможность ставить множество

труднодоступных целей, достижение которых приносит ему определенное

психологическое удовлетворение.

Относительная сила мотива влияет на оценку политическим лидером

субъективной вероятности последствий, то есть более высокий мотив

достижения успеха будет способствовать оценке более высокой субъективной

вероятности успеха.

Степень эмоционального подъема после достигнутого успеха или степень

унижения после провала зависят от субъективных ожиданий человека

относительно его возможности добиться определенного результата. Таким

образом, выделяется два типа мотивационных схем:

мотивация избежать провала выше мотивации достичь успеха. Такая

мотивационная схема описывает поведение человека, покидающего поле боя со

словами: “Я проиграл, потому что не хотел и не пытался выиграть”;

мотивация достичь успеха выше мотивации избежать провала. Это типичная

мотивационная схема поведения реальных политических лидеров. Мотив

достижения проявляется в заботе о совершенстве, мастерстве; поведении,

направленном на достижение. Такой лидер склонен к умеренному риску,

модифицирует свое поведение в зависимости от обстоятельств. Часто это

отражается также в успешной предпринимательской деятельности, нынешней или

имевшей место в карьере, склонности к умеренному риску и изменении

политического поведения на основе полученных ранее результатов. Такой

политический лидер выбирает себе в помощь хороших экспертов, а не друзей.

Ему свойственны экспрессивные движения, перемещения без отдыха. Кроме того,

можно выделить такие индикаторы мотива достижения, как:

Прямые, с помощью слов, указания на качество исполнения, или косвенные, с

помощью действий;

Интерес к превосходству или успеху в соревновании;

Проявление негативных эмоций или повторных действий в случае неудачи;

Получение уникальных, беспрецедентных результатов.

В текстах политических лидеров мотив достижения проявляется в

высказывании заботы о соответствии стандартам совершенства и превосходства,

долговременном вовлечении во что-либо, успехе в соревнованиях. Образы

достижения обнаруживаются в текстах политических лидеров в форме сравнения

государств. Наиболее частый пример – соревнования с другими, а также

упоминания о новых, уникальных достижениях. Долговременное вовлечение

отражается в упоминаниях об установлении и расширении различных аспектов

национального величия.

Таким образом, при анализе текста политического лидера особое внимание

мы должны обратить на наличие или отсутствие, например, таких элементов

как:

Прилагательные, которые позитивно оценивают проведение действий. Например:

хорошо, лучше.

Упоминание побед и соревновательности с другими. Например: Мы достигли

высокого уровня развития сравнительно с другими странами.

Плохо проведенные действия, если при этом выражаются негативные ощущения,

желание сделать лучше. Например: Каждый гражданин должен чувствовать

неудовольствие оттого, что наша страна становится страной третьего мира.

Уникальные достижения. Например: Она мечтает открыть лекарство от рака.

Лидеры, избравшие целью достижение конкретных результатов

деятельности, выдвигают на первое место конструктивные и проектировочные

способности. Они пренебрегают формой общения и готовы идти на конфликт ради

воплощения идеи. Поэтому наибольшие трудности выпадают на их долю на этапе

адаптации к роли лидера. Если этот этап удается преодолеть, тогда на этапе

творческой самореализации их ждет небывалый успех.

Для президентов с высоким мотивом достижения характерны быстрые

перемены в составе кабинета – это следствие тенденции предпочитать работать

с экспертами, а не друзьями. Однако если в мире бизнеса поведение,

направляемое мотивом достижения, является инструментальным для достижения

успеха, то вопрос о том, будет ли такое поведение у политических лидеров

столь же успешным, спорен.

Так, президент может положиться на совет высших экспертов, но в нём

могут быть свои изъяны, ведущие к серьезным политическим последствиям.

Модификация поведения на основе обратной связи, сколь хорошей она ни

является в деле бизнеса, в политике может рассматриваться населением как

непоследовательность, непринципиальность или отсутствие интереса к судьбе

политических союзников. Поэтому поведение политического лидера, в котором

ярко проявляется мотив достижения, может не быть очень успешным, а его

карьера – счастливой. Такая судьба постигла, к примеру, М.Горбачева.

Политическому лидеру приходится строить для себя иерархию

стратегических и тактических целей, подчиняя одни цели другим. Здесь,

конечно же, сказывается и уровень притязаний политика. Многие лидеры

проводят свой политический курс исходя из поставленных целей, по-разному

“выкладываясь”. Одни отличаются страстностью, другие завидным

хладнокровием. Чтобы лучше понять как самого лидера, так и его политику,

необходимо выявить его основные стратегические цели. Для политических

лидеров с высоким мотивом достижения нередка нечестность, когда это

необходимо для достижения цели. Иногда они могут пойти на нарушение закона.

Очень важно знать, является ли принцип “цель оправдывает средства”

приемлемым.

Часто этот мотив принимает столь гипертрофированный характер, что

политический лидер идет на серьезный риск. Подобный сдвиг к риску приводит

к неоправданным внешнеполитическим действиям, которые подчас препятствуют

достижению поставленной цели.

Впрочем, властолюбие и карьеризм далеко не всегда являются

единственными или главными движущими силами вхождения человека в политику и

его дальнейшей деятельности в данной сфере.

Мотив аффилиации

Специфика политической деятельности – публичность – требует наличия у

политика личностной потребности в общении, мотива аффилиации. Это связано с

необходимостью находить контакт с самыми различными людьми. В зарубежной

психологии даже высказывалось мнение, что одной из причин прихода в

политику может служить неудовлетворенность потребности в общении и

подсознательная попытка удовлетворить ее посредством политической

деятельности.

Потребность политического лидера в аффилиации, то есть в

принадлежности к группе и получении одобрения, также проявляется в заботе

политического лидера о близких отношениях с другими. Мотив аффилиации

подразумевает дружественные отношения с другими людьми. Но они возникают

только в условиях “безопасности” (то есть с себе подобными, с теми, кто

взаимен в этой дружбе). С непохожими или представляющими хоть какую-либо

угрозу людьми, политические лидеры с ведущим мотивом аффилиации часто

оборонительны и неустойчивы. Их взаимодействие, привязанность, сходство или

соглашение с другими людьми являются взаимными и подкреплёнными, также как

их избегание, нелюбовь и разногласия. Политический лидер проводит время в

личных контактах и общении с другими людьми и часто ведёт себя как

конформист. Они в результате таких свойств более вероятно изберут своими

советниками лояльных друзей, а не экспертов.

Для политических лидеров, имеющих подобные притязания, главное – быть

не у власти, а на трибуне. Поэтому они не особенно борются за места в

исполнительных органах власти. Их стихия – митинги, выступления в

парламенте по любому обсуждаемому вопросу. Они не могут сосредоточить

усилия на длительной, индивидуальной работе. Поэтому, пройдя в парламент,

они не составляют число тех, кто работает над составлением проектов

законов. Они готовы встречаться с самыми разными людьми (будь то террористы

или бизнесмены), выступать сколько угодно раз и в любых аудиториях,

участвовать в любых политических мероприятиях.

В речи политических лидеров мотив аффилиации проявляется в заботе об

установлении, сохранении и восстановлении дружественных отношений, общения.

В текстах этих политических лидеров наиболее часто присутствуют образы

границ и барьеров между людьми или нациями. Особенно характерны такие

термины, как “друзья” или “дружба”, “сотрудничество” между государствами,

союзниками и в целом на международной арене:

Выражение позитивных, дружеских чувств по отношению к другим, нациям и т.п.

Например: Мы хотим утверждать дружеские отношения между нашими странами.

Негативные чувства отделения, разрыва дружеских отношений, желание

восстановить их. Например: Отмена моего визита вызывает сожаление,

поскольку это не даст возможности укрепить наши отношения.

Совместные действия, фиксирующие любые действия, предполагающие теплые,

добрые отношения. Например: Наши народы будут работать вместе над

претворением в жизнь этой программы.

Одним из важных аспектов мотива аффилиации является поиск одобрения со

стороны других, который имеет, по меньшей мере, три варианта.

Политический лидер рассматривает свою политическую деятельность как

способ заслужить одобрение у референтных для него лиц. Он старается

проводить свой внутри- или внешнеполитический курс исходя из разделяемых

ими норм и ценностей, максимально стремясь к прототипу политического лидера

в их глазах. Кроме того, политический лидер может действовать на

международной арене таким образом, чтобы его одобрили референтные лица –

лидеры других стран, движений, блоков. И в том, и в другом случае

собственный положительный образ в массовом сознании как своей страны, так и

зарубежной, не трогает глубоко политического лидера (конечно же, он

“работает” на этот образ для дальнейшего продолжения политической карьеры,

но общественное мнение не является для него столь уж значимым). Поиск

одобрения значимых лидеров других государств часто успешно удовлетворяется

в деятельности посредников при урегулировании международных конфликтов. Эта

деятельность является одобряемой со стороны большого числа стран и их

лидеров. В то же время политики, стремящиеся заслужить одобрение у других

лидеров, не могут, как правило, удовлетворить свою потребность путём

военных акций, так как в этом случае их агрессивность будет восприниматься

с удвоенной силой в результате проекции на них собственной агрессивности у

референтных политических лидеров.

Поиск одобрения со стороны своей страны. Стремясь заслужить одобрение

в массовом сознании своей страны, политический лидер нередко опирается на

некие усреднённые нормы и понятия “хорошего” и “плохого”. Например,

ориентируясь на более примитивные образы “хорошей” внешней политики, лидер

отвечает невысоким запросам масс. “Средний” гражданин любого государства,

менее образованный и разбирающийся во внешней политике, чем представитель

интеллектуальной элиты, менее озабоченный последствиями непродуманных шагов

и чувствующий себя членом коллектива, несущим лишь многомиллионную долю

ответственности, не предъявляет сложных требований к внешней политике

своего государства. Она должна “крепить мир”, “давать отпор”,

“возвеличивать авторитет” страны. Методы и последствия воспринимаются

“средним” гражданином как дело десятое. Поэтому лидеры в попытке

удовлетворить свою потребность в одобрении со стороны собственного

государства часто идут на военные акции, способные найти отклик у

патриотически или националистически настроенного населения

Поиск одобрения со стороны других стран. Политические лидеры

государств, не стоящих на принципах изоляционизма во внешней политике, чаще

всего вынуждены взаимодействовать с другими странами внутри военно-

политических или экономических блоков. США являясь лидером НАТО, не в

состоянии абстрагироваться от восприятия их внешней политики как странами-

членами НАТО, так и ее руководством. Многие президенты США по-разному

относились к своим союзникам по НАТО, по-разному считались с мнениями их

лидеров. Россия также не свободна от отношения к ней со стороны стран СНГ и

их лидеров.

Поскольку лидеры, движимые целью получения признания, одержимы идеей

бесконфликтного общения, то на первые позиции они выдвигают способности к

прогнозированию и диалогическому общению. Вместе с тем, стремление

демонстрировать свою деятельность неотделимо от необходимости показывать

результат деятельности. Но стремление избегать конфликтов существенно

удлиняет время на принятие решения и исполнение принятого решения, и,

следовательно, такой лидер часто опаздывает за развитием событий. В

динамически меняющейся ситуации он просто оказывается стоящим “поперек

течения”. Отрицательные результаты так часто сопровождают его усилия, что

это ставит под угрозу главную ценность жизни – любовь подданных. Поэтому

срабатывают механизмы психологической защиты и образы нежелательных

результатов вытесняются из сознания лидера, что приводит к утрате обратной

связи лидера со средой. Нарушение обратной связи неизбежно приводит к

принятию неверных решений и снижению эффективности деятельности.

Следовательно, политический лидер, ориентированный на признание, может быть

эффективен только на этапе адаптации к роли лидера. На этом этапе избегание

конфликтного общения вполне возможно, ибо еще нет острой необходимости

принимать какие-то радикальные решения. На этапе творческой самореализации

достижения таких лидеров снижаются. В межличностных отношениях типа “торга”

он склонен к сотрудничеству в условиях малого риска, в рискованных же

условиях полон тревоги, защищается, иногда склонен к эксплуатации партнёра.

В отношениях международного “торга” политический лидер с высоким мотивом

аффилиации является пассивным коммуникатором, теряет способность объяснить

причины своего поведения. Партнёра воспринимает как приятеля или человека,

предоставляющего ему определенные возможности.

Поскольку такие лидеры бывают оборонительны и сверхчувствительны в

условиях риска или конкуренции, то часто они оцениваются обществом как

менее популярные, чем те, у кого эта потребность развита менее.

В любом случае такие лидеры обычно пассивны и подвержены влиянию

других людей, особенно тех, кто им более привлекателен. Качество советов,

полученных от привлекательных, лояльных, но не экспертных советников часто

бывает очень низким. Нередко благодаря влиянию советников, а также

специфики их стиля принятия решений, администрации президентов с

преобладающим мотивом аффилиации могут оказаться втянутыми в политический

скандал. Однако в целом мотивированные на аффилиацию президенты имеют

тенденцию быть более подвижными во внешнеполитическом взаимодействии. Они

находятся в менее враждебных военных отношениях с соперниками.

Смысл выявления лидерских мотивов состоит, очевидно, не в том, чтобы

классифицировать в соответствии с ними реальных лидеров, но в выявлении в

лидерской психологии относительной силы различных мотивационных тенденций,

их иерархии.

Иерархию мотивов, определяющих поведение политического лидера можно

выстроить лишь на основе анализа ситуаций выбора – когда одни мотивы

приходят в конфликт с другими. В этих случаях “победивший” мотив

характеризует психологию лидера в большей мере, чем “побежденный” или

отброшенный им, и можно утверждать, что первый занимает более высокое

иерархическое место в мотивации данного деятеля. Например, о деятеле,

стремящимся к власти, но не способном ради этого стремления совершать

действия, которые могут снизить его моральный престиж, уважение или любовь

к нему окружающих, можно справедливо сказать, что властолюбие не является

его доминирующим мотивом.

Важно также учитывать, что сама возможность конфликта мотивов

обусловлена объективной ситуацией, в которой находится лидер, особенно его

место в отношениях власти. Политик, который еще не имеет реальной власти,

но стремится заполучить ее, подвержен во многом иным мотивационным

импульсам, чем уже обладающий властью и удерживающий ее. Французский

президент Ф.Миттеран на ранних этапах своей политической деятельности

выглядел не особенно принципиальным и не слишком разборчивым в средствах

человеком, озабоченным главным образом поиском своей политической ниши,

карьерой. В 60-е годы обстановка во Франции сложилась таким образом, что

Миттеран – в частности из-за неприязненных личных отношений с де Голлем –

оказался наиболее удобным кандидатом на роль первого лица нараставшей

антиголлистской оппозиции. Приобретенный таким образом имидж объединителя

левых сил позволили ему возглавить перестраивающуюся после тяжелого кризиса

Социалистическую партию, а в 1981 году – победить на президентских выборах.

Последовавшее через 7 лет в совершенно иной политической обстановке

переизбрание на новый срок придало редкую устойчивость его позициям: те

мотивы, которыми направлялась деятельность французского президента в конце

80-х -90-х годах – обеспечение стабильности и мира в стране и за ее

пределами – весь его спокойный, уравновешенный и уверенный стиль очень мало

походили на засвидетельствованное политической хроникой 50-х годов

“стремление наверх” не слишком удачливого депутата Миттерана. Не менее

известны, однако, и другие примеры – когда достижение высшей власти

усиливает патологический страх ее потерять и этот страх становится

доминирующим мотивом лидера.

Психологи специально занимались изучением игрового поведения людей с

различными сочетаниями мотивов. Одна из таких игр носит название

“Международные отношения”. В ней участвуют команды из нескольких испытуемых

с одинаковой констелляцией мотивов. Каждая такая команда - нация - может

вооружаться или развивать экономику, объявлять войну или заключать мирные

договоры, вести вводящую в заблуждение пропаганду или же раскрывать свои

истинные намерения и т.д. О сотрудничестве более всего заботились

испытуемые с высоким мотивом аффилиации (потому, вероятно, они активно

самоизолировались и старались ни во что не вмешиваться, в частности они

направляли наименьшее количество посланий). Испытуемые с высоким мотивом

власти тратили больше усилий, чем остальные, на вооружение, в то время как

те, у кого доминировал мотив достижения, отпускали на вооружение наименьшее

количество средств. Кроме того, ориентированные на власть испытуемые

осуществляли максимальное количество манипулятивных воздействий, вводя

своих партнеров в заблуждение посредством официальной пропаганды и

конфиденциальных посланий.

Понятно, что различные комбинации потребностей во власти и в

аффилиации по-разному влияют на политическое поведение. Американский

политический психолог М.Херманн выделяет три типа таких комбинаций.

Когда у политического лидера обе эти потребности одинаково или почти

одинаково сильны, лидер обладает “моделью мотивации создания личных

анклавов”. Он заинтересован в установлении контроля над происходящим и в то

же время культивирует дружественные отношения с теми, над кем имеет власть.

Такие лидеры имеют тенденцию строить тесный круг интимных отношений с теми,

от кого они зависят в плане поддержки и кого они в свою очередь защищают от

внешнего мира. Этот анклав может включать членов правительства, семьи,

этнической группы, региона. М.Херманн сравнивает таких лидеров с пионерами

освоения Америки, которые, защищаясь от индейцев, для спасения своих жизней

прятались внутри круга, который они выстраивали из повозок. Они

воспринимают мир снаружи круга враждебным, жаждущим захватить их. И только

внутри анклава существует мир и безопасность, вне анклава – они одиноки и

подвергаются угрозам. Политические лидеры с такой комбинацией потребностей

часто также обладают потребностями в безопасности и самозащите. Они

понимают, что самоутверждение может иметь опасные последствия. Но если эти

политики, находясь под защитой анклава, убеждены, что ему существует

угроза, они могут прибегнуть к насилию, чтобы вышвырнуть кажущегося им

врагом в очень агрессивной форме. Лояльность анклаву и его лидеру является

необходимым условием членства в нем

Когда у политического лидера потребность во власти несколько выше, чем

в аффилиации, то у него существует “модель имперской мотивации”. Такие

лидеры приобретают власть, подчиняя свою волю воле группы (государства,

этнической группы, религиозной, идеологии). В свою очередь, власть группы

становится их властью. Группа становится для них важнее всего: обретение

большей власти для группы увеличивает личную власть лидера. Эти лидеры

готовы пожертвовать своими собственными интересами ради интересов группы,

поскольку то, что хорошо для группы, хорошо и для них. Политические лидеры

с “моделью имперской мотивации” любят работать, они чувствуют обязательства

перед группой, которые делают их активными и продуктивными. Они помогают

своим последователям чувствовать себя сильными, ответственными, развивая в

них преданность группе и наделяя их властью действовать в качестве

эмиссаров, расширяя, таким образом, владения. Посредством этого процесса

политические лидеры внедряют среди своих последователей высокую мораль,

чувство командного духа и ясность целей Они также обладают чувством

справедливости, взаимодействуют с другими членами, основываясь на нормах

группы, не заводя себе фаворитов и давая людям понять, что последует за

нарушением норм. Поскольку такие лидеры строят отношения доверия со своими

последователями, в случае угрозы для группы они могут мобилизовать своих

последователей на действия, включающие насильственное поведение. Ради

взятия ситуации под контроль последователи будут делать все, что скажет им

лидер. Когда у политического лидера потребность во власти высока, а

потребность в аффилиации низка, он проявляет в поведении “модель мотивации

конквистадора”. Политические лидеры такого типа подобны феодальным

господам. Они контролируют ситуацию в целом и устанавливают свою власть с

помощью грубой силы. Они знают, что хорошо для группы (государства,

правительства, этнической группы, религиозной группы). Эти лидеры в целом

смелы и очаровательны – “лихие герои”. Они очень мало заботятся о своих

окружающих и людях в целом, которые всего лишь должны быть использованы.

Политики такого типа устанавливают правила для создания согласия со своими

идеями – правила, которые могут меняться в зависимости от изменения их

интересов и целей. Поначалу последователи идут за таким лидером, потому что

он обладает харизмой и добивается определенных результатов Позднее, когда

он прибегает к излишне жестокой эксплуатации или когда они начинают

чувствовать, что цели политика слишком далеки от их нужд, – отворачиваются

от него.

Донли и Винтер с помощью анализа содержания речей, произнесенных при

вступлении в должность, измерили силу мотива власти 12 живших в XX веке

американских президентов и соотнесли ее с политической эффективностью их

деятельности по оценкам историков, со вступлением в войну и с масштабами

преобразований кабинета. Несмотря на имевшийся в распоряжении президентов

огромный аппарат власти, те из них, кто обладал, судя по применявшимся

показателям, слабым мотивом власти (Тафт, Гардинг, Кулидж, Гувер и

Эйзенхауэр), пускали этот аппарат в ход менее активно, чем президенты с

сильным мотивом власти (Ф.Д.Рузвельт, Трумен, Кеннеди и Джонсон).

Заключение.

Люди, мотивированные силой, движутся к конфликту. Доминанта мотива

власти коррелирует с развязыванием войны и агрессивностью. Это также может

привлекать к лидеру убийц, так как подобная харизма порождает ответные

сильные эмоции в людях.

Лидеры, стремящиеся к достижениям, но не имеющие силовой мотивации,

принимают личную ответственность за последствия. Кроме того, мотивация

достижения может привести к обеспокоенности и разочарованности. Такие

лидеры продуктивнее в управлении организацией, а не страной. Однако именно

люди с высоким мотивом достижения стремятся к обновлению устоявшихся и

окостеневших социальных отношений, в то время как носители высокого мотива

власти предпочитают использовать сложившийся порядок как средство

достижения своих индивидуальных целей.

С высокой оценкой по аффилиативности связана особая уязвимость по

отношению к возможным скандалам. В процессе переговоров с политиком,

нацеленным на аффилиацию, особенно важно, чтобы первое впечатление

оказалось благоприятным.

Наиболее властолюбивые лидеры, имеющие в то же время сильный мотив

достижения, как правило, проводят более активную политику, проявляют

способность к принятию крупных решений, но в то же время меньшую гибкость,

чем лидеры, ориентированные на дружеские межличностные отношения. В то же

время лидеры, ориентированные на такого рода отношения, склонны подбирать

соратников больше по принципу личных симпатий, чем компетентности. В целом

наиболее властолюбивые лидеры признаются более эффективными и более

опасными для страны, чем лидеры с иной мотивационной иерархией.

Таковы основные положения теории мотивации в применении к политическим

лидерам. Возможно, именно психологическая интерпретация личностей

политических лидеров, создание систематической теории и исследований может

привести нас к пониманию событий и предложить ответы на многие вопросы

политики.

Потребность в расширении диагностических возможностей современной

политической науки приводит исследователей к необходимости прибегать к

методам и процедурам, ранее при изучении политических процессов не

использовавшимся. Политическая наука, решая прикладные проблемы диагностики

и прогнозирования процессов, все чаще выходит за рамки академических

приемов и процедур, воспринимая несвойственные ей ранее жанры освоения

политических реалий. Сегодня не имеет смысла рассуждать о сравнительных

достоинствах традиционных и новых методов. Видимо, правильнее говорить не о

каком-то соперничестве или о превосходстве одних над другими, но о

своеобразном “разделении труда” и взаимодополнении. Такого подхода

потребует даже первичная диагностика мотивации поведения лидера, и уж тем

более, вероятностный прогноз его действий в будущем. В последние

десятилетия исследователи развивали систему объективных методов измерения

мотивов и других персональных характеристик “на расстоянии” (“at a

distance”) через контент-анализ речей, интервью и других вербальных

материалов. Сегодня мы имеем возможность использовать в аналитической и

практической работе достижения современной науки. Одним из таких

достижений, несомненно, является компьютерный контент-анализ. И у таких

исследований большое будущее.

Список литературы:

Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону, 1996.

Жмыриков А.Н. Психология политического лидерства в современной России. - Н.

Новгород: Нижегор. гуманит. центр, 1996.

Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996.

Хекхаузен Х. Мотив власти В кн. Психология и психоанализ власти. - Самара,

1999 Имидж лидера: психологическое пособие для политиков, М., 1994

Хекхаузен Х.

Бирюков С.В., Ивлев С.В. Политология, учебное пособие, г. Кемерово: КТИПП,

1997.

Страницы: 1, 2