НАТО-глобальная универсальная организация?

заинтересованности НАТО в странах региона, изложенные в выступлении

заместителя генерального секретаря.[59]

Кроме того, Средиземноморский диалог стимулируется фактором

географической близости Северной Африки и стран-членов НАТО Северного

Средиземноморья. Если НАТО будет дистанцироваться от этих проблем, она не

сможет влиять на происходящие события в позитивном для себя ключе и

спровоцирует региональный кризис, который может затронуть и развитые

страны. Главным образом это касается тех членов НАТО, которые имеют выход к

Средиземному морю (Италия, Испания, Франция). Но как показывают события 11

сентября 2001 года, в условиях глобализации международного

террористического движения под угрозой могут оказаться и страны, напрямую

не связанные со Средиземноморьем.

В этом состоят объективные причины углубления сотрудничества

Североатлантического союза и стран региона. В связи со всеми

вышеизложенными фактами у некоторых отечественных авторов возникают

опасения, что руководство альянса намерено в скором времени «превратить

Средиземное море во внутреннее море НАТО».[60]

Однако существует и причина другого порядка, вызвавшая появление

Средиземноморского вектора в политике НАТО, которая связана с общественным

мнением. После распада биполярной системы Западный мир, в том числе и его

военная составляющая в лице НАТО, оказалась в некоторой степени

дезориентированным. Исчезло то государство, которое руководители Альянса

считали своим вероятным противником и без которого НАТО в прежнем виде не

могла существовать. НАТО, ориентированная только на восточную проблематику,

в условиях окончания «холодной» войны теряло всякий смысл в глазах

западноевропейских и американских налогоплательщиков, которым приходилось

содержать Альянс и оплачивать его военные расходы.

В этих условиях от руководства НАТО потребовалось кардинально новое

решение, которое должно было убедить пессимистов и скептиков, что Альянс

имеет право на существование. В противном случае Организацию

Североатлантического договора грозила постичь судьба пакта АНЗЮС

(Австралия, США, Новая Зеландия), впавшего в летаргический сон еще в эпоху

«холодной» войны. Не исключалась также и формальная ликвидация НАТО, и

такая точка зрения была достаточно распространенной на волне эйфории начала

90-х годов как в России, так и в странах Запада. Что касается чиновников

НАТО, то они как представители классической бюрократической структуры были

крайне незаинтересованы в подобном развитии событий. И надо сказать, что

официальные лица НАТО достаточно быстро сориентировались и взяли курс на

трансформацию организации, в которой значительную роль сыграл

Средиземноморский диалог.

Структура программы НАТО «Средиземноморский диалог»

Теперь необходимо остановиться на основных моментах функционирования

Средиземноморского диалога. Раз в год страны НАТО принимают рабочую

программу, где находят отражение основные мероприятия по организации

практического сотрудничества в области безопасности и в смежных областях,

таких как научное и информационное взаимодействие[61].

В программе Диалога значится, что на первоначальном этапе страны

Ближнего Востока, Северной Африки и НАТО устанавливают "добрые, прочные и

дружественные отношения и будут всячески содействовать достижению полного

взаимопонимания". Впоследствии сотрудничество расширилось и на сферу

обеспечения совместной безопасности, что подразумевает проведение учений,

маневров, использование территории стран Диалога для проведения военных

операций НАТО, а также взаимные консультации [62].

Создание Постоянного Соединения ОВМС НАТО на Средиземном море 30

апреля 1992 года стало первым этапом сотрудничества Альянса и государств,

не входящих в блок. Это соединение играет важную роль в политике

Североатлантического союза, поскольку южный фланг блока непосредственно

примыкает к кризисному району Ближнего Востока и Балкан, однако не

исключается использование Средиземноморского флота НАТО и в других регионах

зоны ответственности Альянса. Одна из целей вышеупомянутой

группировки—«развитие военно-морского сотрудничества с ВМС государств,

подписавших программы «Партнерство ради мира» и «Средиземноморский диалог»,

при этом командование НАТО не исключает возможности включения в состав

соединения кораблей государств, не являющихся членами блока.[63]

Постоянное соединение альянса может наносить визиты в порты стран

Средиземноморского диалога. Так, летом 1999 года восемь кораблей

средиземноморской группировки ВМС стран НАТО нанесли дружественный визит в

Египет, Марокко, Тунис, Мавританию и Израиль, а всего в 1998 году было

проведено 34 мероприятия в военной области.[64] Среди наиболее значительных

акций можно назвать участие Египта, Иордании и Марокко в миротворческой

операции в Боснии, а также Иордании и Марокко в урегулировании кризиса в

Косово.[65]

В качестве мер, способствующих снятию взаимных подозрений и

укреплению доверия между странами Средиземноморья, НАТО предлагает

прозрачность военного планирования и гражданский контроль над вооруженными

силами.[66] Эти идеи фигурируют не только в Средиземноморском диалоге, но и

в программе «Партнерство ради мира» и являются неотъемлемой частью политики

Североатлантического союза в целом.

Принимая во внимание усиление политической составляющей НАТО по

сравнению с военной компонентой, особое внимание нужно обратить на характер

тех дискуссий и консультаций, которые имеют место в рамках программы

Средиземноморский диалог. Кроме всего прочего, цель этих обсуждений состоит

в гармонизации взглядов по таким вопросам, как процесс трансформации НАТО,

развитие миротворчества и урегулирование кризисов.[67]

Учитывая всеобъемлющий подход НАТО к проблемам безопасности,

следует отдельно остановиться на других сферах, где осуществляется

средиземноморское взаимодействие. Невоенные аспекты Средиземноморского

диалога включают организацию обучения в школе НАТО в Германии и колледже в

Италии для представителей стран-членов программы по вопросам

миротворчества, экологии, контроля над вооружениями, безопасности в Европе

и планирования предотвращения чрезвычайных ситуаций. Эти курсы призваны

способствовать более активной вовлеченности стран Магриба в практическую

деятельность Североатлантического союза как на Средиземном море, так и в

других уголках мира для того, чтобы подготовить более тесное сотрудничество

в военной сфере. Кроме обучения, были организованы конференции и семинары

по сходной проблематике; например, в Афинах прошел первый в своем роде

семинар «Предотвращение стихийных бедствий в Средиземноморском

бассейне».[68] Страны НАТО также предоставляют стипендии и гранты для

исследователей из государств Средиземноморья. Так, в 2000 году 108

исследователей из Средиземноморских стран приняли участие в научных

исследованиях НАТО.[69]

Что касается грантов, то из наиболее значительных следует отметить

пять стипендий, полученные учеными-гуманитариями из Египта, Израиля,

Иордании, Мавритании и Марокко. Темой их исследований стали такие вопросы,

как безопасность Восточного Средиземноморья, экономические аспекты

сотрудничества в сфере безопасности в средиземноморском регионе и видение

вопросов безопасности и сотрудничества в арабском мире. Кроме того, в

октябре 1998 года представители научно-исследовательских институтов Египта,

Мавритании и Туниса приняли участие в брифингах НАТО по вопросам

Средиземноморской инициативы[70].

Не менее интенсивно развивается сотрудничество в сфере естественных

наук в рамках научной программы НАТО. Ученые стран Средиземноморского

диалога с 1998 года участвуют в работе научно-исследовательских семинаров и

институтов, а также получают совместные исследовательские гранты и

стипендии. В качестве примера можно взять совместный греко-израильский

семинар «Использование нестандартных оптических элементов для хранения

информации, ее переработки и коммуникаций». В его работе также приняли

участие ученые из Иордании и Марокко.[71]

Кроме вышеперечисленных мероприятий, осуществляется также обмен

интересующей обе стороны информацией в ходе международных конференций и

семинаров, на которых обсуждается повестка дня НАТО и вопросы

Средиземноморской безопасности. Информационное взаимодействие включает

также визиты ученых, журналистов, парламентских делегаций и других

официальных лиц, для повышения информированности населения стран Магриба

желательной представляется публикация натовских материалов на арабском

языке.[72]

В статье главы многосторонних и региональных дел НАТО Й Нордам

«Средиземноморский диалог: устранение ложных представлений и укрепление

доверия», опубликованной в «Вестнике НАТО», определяются основные принципы

Средиземноморского диалога. Основное преимущество программы, по мнению

автора, состоит в том, что диалог по своей структуре является двусторонним

и не может быть сорван из-за развития неблагоприятных политических событий

в отдельно взятой стране, хотя в некоторых случаях для решения наиболее

насущных проблем предусмотрены многосторонние консультации. Обычно такие

консультации принимают вид информационных сессий и брифингов. Иными словами

формулу Средиземноморского диалога можно выразить так: страны НАТО плюс

государство-участник диалога (19+1). Встречи в рамках группы

Средиземноморского сотрудничества проходят как правило раз в год.[73]

Таким образом, мы видим, что эта инициатива НАТО может служить

широким международным форумом, на котором страны-члены альянса и

средиземноморские государства имеют возможность обмениваться информацией по

вопросам региональной безопасности и координировать свои позиции. В этом,

пожалуй, состоит главная функция Средиземноморского диалога.

Другой отличительной чертой Средиземноморского диалога является то,

что это гибкое рамочное соглашение, где участникам предлагается одна и та

же основа для сотрудничества с НАТО, но они сами выбирают свой уровень

участия в тех или иных мероприятиях; при этом вся деятельность, за

исключением некоторых информационных мероприятий, осуществляется на основе

самофинансирования[74]. Однако на Римской конференции 1997 года, было

решено включать в Средиземноморский диалог мероприятия, требующих выделения

значительных финансовых средств из бюджета НАТО.[75]

Й. Нордам в своей статье выделяет два направления в структуре

Средиземноморского диалога: политический диалог и сотрудничество по особым

видам деятельности. К первой группе относятся прежде всего двусторонние

политические консультации и обмен мнениями по ключевым вопросам

стабильности и безопасности Средиземноморского региона. Второй аспект

включает главным образом сферы, не относящиеся к военно-политическому

блоку.[76]

Однако наиболее четко структура программы «Средиземноморский диалог»

определена в статье «Углубление Средиземноморского сотрудничества: вклад

НАТО». Эта схема заслуживает того, чтобы привести ее в настоящей работе.

I. Политический аспект:

1. Встречи в рамках Группы Средиземноморского сотрудничества

(ГСС)

2. Политические дискуссии по формуле ГСС+1

3. Разовые информационные сессии и брифинги по формуле ГСС+n

II. Практическое сотрудничество

1. Информационное сотрудничество

2. Сотрудничество в деле предотвращения чрезвычайных ситуаций

3. Научное сотрудничество

III. Военная сфера

1. Обучение в школе НАТО в Обераммергау

2. Обучение в колледже НАТО в Риме

3. Военные мероприятия под патронажем Европейского и

Атлантического командования НАТО.[77]

Перспективы развития Средиземноморского диалога

В этой связи представляется целесообразным анализ перспективы

развития отношений НАТО и стран южного Средиземноморья. После успеха

программы «Партнерство ради мира» появилось мнение, что в скором времени

начнется реализация аналогичной программы для Средиземноморья. Однако, как

нам кажется, не стоит однозначно утверждать, что события будут развиваться

именно таким образом.

Как известно, Северная Африка намного опережает Африку

Экваториальную по уровню экономического развития и в отличие от последней

отличается относительной стабильным внутриполитическим положением. Этим и

объясняется интерес НАТО исключительно к странам Северной Африки и ее

нежелание вмешиваться в региональные конфликты к югу от Сахары. Однако для

немедленного вступления в Североатлантический альянс этого явно не

достаточно.

Даже приняв во внимания эти факторы, вряд ли правомерно говорить о

том, что Египет, Тунис, Мавритания, Марокко и Алжир удовлетворяют всем

формальным признакам демократии западного типа. Это скорее авторитарные

режимы с зачатками демократических институтов, где выборы или не проводятся

вообще, или носят декоративный характер и фактически не оказывают влияния

на формирование органов власти. С этой точки зрения натовскому руководству

будет трудно обосновать присоединение не вполне демократических государств

к цивилизованному сообществу стран, исповедующему приоритет

общечеловеческих ценностей и прав человека.

Для того, чтобы эволюция средиземноморских стран происходила в

демократическом русле, им необходимо расширять информационное

сотрудничество с НАТО и другими европейскими структурами с целью

продвижения демократических ценностей и прав человека, что поможет

приблизить регион к западным стандартам в области демократии. Особое

внимание должно уделяться средствам массовой информации как «генератору

политической культуры», их независимость от местных властей должна стать

ключевым элементом информационного сотрудничества в рамках инициативы НАТО.

Кроме того, для вступления в альянс Средиземноморским государствам

придется отказаться от взаимных территориальных претензий (Марокко),

стабилизировать внутриполитическое положение (Алжир) и согласиться нести

бремя военных расходов, связанных с унификацией стандартов вооружения.

Поэтому можно сделать вывод о том, что процесс интеграции Северной Африки в

западную военную структуру будет проходить не так быстро, как в Восточной

Европе, поскольку страны Северной Африки уступают большинству

Восточноевропейских государств, как по уровню развития политической

системы, так и по сугубо военным показателям.

Именно по этой причине НАТО, скорее всего, не станет форсировать

интеграционные процессы в рамках Средиземноморья и выберет эволюционный

сценарий, чего в Восточной Европе, увы, не произошло. Это предположение

подтверждают и слова генерального секретаря НАТО Робертсона, который на

одной из пресс-конференций заявил, что альянс оказывает помощь

Североафриканским странам диалога в проведении процесса внутренних

преобразований[78].

В другом заявлении бывший секретарь НАТО Хавьер Солана подчеркнул,

что «политическая эволюция в регионе должна быть направлена в позитивном

направлении» и предсказал эволюционное развитие средиземноморской

инициативы. Вместе с тем, он высказал мнение, что в будущем возможно

привлечение к диалогу других средиземноморских стран и расширение спектра

обсуждаемых проблем. Как видим, о перспективах вступления в НАТО на

официальном уровне речь пока не ведется, и о появлении в ближайшем будущем

программы «Партнерство ради мира» для Северной Африки Х. Солана отзывается

с известной долей скептицизма; он полагает, что восточное направление все-

таки останется основополагающим в политике НАТО [79]

Однако Диалог, безусловно, будет развиваться, поскольку в этом

заинтересована не только НАТО, но и сами Средиземноморские страны. Ведь

государства этого региона еще в 1975 году рассчитывали «подсоединиться» к

европейским структурам безопасности через участие в работе СБСЕ, действуя в

соответствии с основными принципами Движения неприсоединения.[80] Сейчас,

когда дееспособность ОБСЕ поставлена под сомнение, вполне закономерным

представляется интеграция стран Северной Африки в НАТО. По мнению многих

аналитиков, «несмотря на смену названия она (ОБСЕ) по-прежнему по существу

осталась Совещанием»[81] и все решения в рамках ОБСЕ требуют сведения всех

заявленных позиций к общему знаменателю. НАТО, в отличие от ОБСЕ, обладает

мощной военной структурой и способна оказать реальную поддержку

государствам-партнерам. Кроме того, репутация Североатлантического союза

как эффективной организации, способствовавшей распаду Варшавского договора

и осуществившей успешную военную акцию против режима Милошевича, остается

безупречной.

Что касается официальной позиции НАТО по этому вопросу, то

руководство альянса рассматривает Средиземноморский диалог как механизм,

способный стимулировать политику других международных организаций (ЕС и

ОБСЕ) в этом регионе, избегая дублирования их функций[82]. Более того, Х.

Солана даже выразил надежду, что НАТО сможет извлечь позитивный опыт из

работы других многосторонних структур в регионе.[83] При этом нередко от

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7