Колониальная и внешняя политика Великобритании в конце XIX – начале ХХ вв. и место в ней Д. Ллойд Дж...

       Эти резкие в первый год войны нападки не только крайних элементов либеральной партии, но и умеренных, и даже кое-кого из юнионистов, по-видимому, не поколебали общественного мнения. Великая торговая (mercantile) нация — Англия — не любит, чтобы поднимали слишком большой шум вокруг денеж­ных скандалов или по поводу смешения политики с коммерче­скими аферами. В Англии существует как бы тайный сговор прессы и партий, обязывающий затушевывать подобные дела. Пробуры перенесли свою полемику на другую почву: они стали апеллировать к гуманным чувствам британцев и здесь имели гораздо больший успех. Мы уже говорили, что в конечном итоге южно-африканская война не отличалась жестокостью. Мы пока­зали, что если власти и принимали репрессивные меры, то впо­следствии они ослабляли или отменяли их. Не была ли эта сдержанность в отношении репрессий результатом филантро­пической оппозиции? В октябре 1900 г. по распоряжению лорда Робертса было сожжено много ферм. В Англии это выз­вало бурю негодования; в ноябре лорд Роберте опубликовал другой циркуляр, который строжайшим образом определял, в каких случаях допускается разрушение ферм. В концентра­ционных лагерях, где в середине 1901 г. содержалось 60 тыс. буров, создалось ужасающее положение из-за скверной пищи, плохих гигиенических условий и скученности. Средняя смерт­ность составляла около 117 на 1 тыс., а в Блумфонтейне она поднималась до 383,15. Детская смертность доходила в среднем до 500 на 1 тыс. «Комитет долой войну!», а также «Комитет прими­рения» воспользовались этим, чтобы снова заявить о своем суще­ствовании. Был организован фонд помощи заключенным в кон­центрационных лагерях, на месте произведено было обследо­вание. Дело закончилось большими дебатами в парламенте. Военный министр, защищая систему концентрационных лаге­рей и, ссылаясь для оправдания их дурной организации на ряд смягчающих вину обстоятельств, обещал осуществить необ­ходимые реформы. Он согласился даже на содействие филантро­пов, разоблачивших это зло. Таким образом, даже тогда, когда обличители концентрационных лагерей вызывали недовольство в обществе и озлобление большой прессы, к ним все же относи­лись терпимо. В конечном итоге это пошло только на пользу стране. Завязались дружеские отношения между некоторыми англичанами и противниками английского господства в Южной Африке, и эти дружеские узы ускорили примирение, когда на­ступил момент для заключения мира[16].

       Сторонники правительства упрекали пробуров, оттягивав­ших, по их мнению, момент заключения мира тем, что своими протестами они поощряли врагов Англии и создавали постоянные затруднения военным властям в Южной Африке. Пробуры отри­цали это, заявляя, что единственный способ ускорить оконча­ние войны — как можно скорее начать переговоры либо с не­приятельскими военачальниками в Южной Африке, либо с пре­зидентом Крюгером. Что предлагали они в качестве основы для переговоров? Наиболее радикально настроенные продолжали упорно требовать независимости для обеих республик. На этой точке зрения стояли люди, подобные старому радикальному журналисту Лабушеру, патриарху пуританского радикализма сэру Уилфриду Лаусону и Леонарду Куртней, грубоватому чудаку, который, поссорившись 15 лет назад с либеральной партией по вопросу об ирландском гомруле, ссорился теперь с юнионистами из-за англо-бурской войны. Но так далеко заходили лишь немногие. Ллойд Джордж постарался не связывать себя требованиями, которые в дальнейшем могли бы привести к отрицательным для нег последствиям, так 4 июля 1901 г. в палате общин Ллойд Джордж говорил: «Я прошу указать хотя бы одну речь, произнесённую либеральным членом парламента, представляющим британский избирательный округ…, в которой предлагалось бы окончательно капитулировать перед бурами или восстановить полностью их независимость»[17]. Это свидетельствует, о том, что Ллойд Джордж в первую очередь высказывался против методов ведения войны в Южной Африке, а потом уже о её целесообразности.

       С начала 1901 года и Ллойд Джордж энергично включился в кампанию по разоблачению варварских методов. 18 февраля, выступая в парламенте, он осудил унич­тожение бурских сел и репрессии против женщин и детей. В июне он снова клеймил систему концентра­ционных лагерей. В другой речи Ллойд Джордж ука­зывал: «Барьер мертвых детских тел подымется меж­ду англичанами и бурскими расами»[18]. Валлийский депутат призывал поскорее закончить войну путем пе­реговоров и уступок. На средства нескольких богатых квакеров он купил газету «Дейли ньюс», превратив ее в рупор «левых» либералов. Впрочем, как раз в это время «левые» стали смыкаться с «центром» — при голосовании резолюции Ллойд Джорджа 17 июня 1901 года 70 либералов поддержали ее, а 50 дру­гих воздержались. Таким образом, депутат от Кэр­нарвона выдвинулся в число ведущих деятелей пар­тии. В июле 1901 года влиятельная газета «Шеффилд индепендент» констатировала; Ллойд Джордж  яв­ляется «движущей силой партии».

       В конце 1901 года он дерзко принял приглашение выступить в цитадели чемберленовцев Бирмингеме. В этом городе насчитывалось немало предприятий, ра­ботавших на войну. Сравнительно высокие заработки населения позволяли пропагандистской машине импе­риалистов поддерживать джингоистские настроения даже среди части рабочих.

       18 декабря в городском зале Бирмингема собралось около 7 тысяч человек. Толпы шовинистов заполнили прилегающие улицы и площади. Появление Ллойд Джорджа на трибуне было встречено шквалом выкри­ков и оскорблений. На сей раз ему не удалось заста­вить себя слушать, и он ограничился тем, что продик­товал текст речи секретарю и нескольким журнали­стам. Тем временем собравшиеся у здания хулиганы начали штурм, требуя выдачи Ллойд Джорджа и его единомышленников. События в Бирмингеме вызвали отклики всей британской прессы. Теперь уже не осталось сомнений, что Ллойд   Джордж   превратился в «национальную фи­гуру». За ним закрепилась репутация человека, прав­долюбие   которого   граничило с   головокружительной дерзостью. Именно такой человек нужен был на политической арене Великобритании, который мог противостоять старой закоренелой консервативной линии Кабинета.

       Либерал-империалистов волновал вопрос о послевоенном устройстве буров. Они считали, что достижение полного господства в Южной Африке возможно путём соглашения между англичанами и бурами и установления английского контроля над этими районами. Они выступали за предоставление бурам полной амнистии и денежной помощи для восстановления разрушенного хозяйства[19].

2. Дипломатические отношения Англии в начале ХХ века.

2.1 Англо-французские отношения. Соглашение 1904 г.

       В начале 1900 г. французское правительство приняло решение проводить в Марокко активную политику с тем, чтобы извлечь выгоду из бурской войны и эта политика противостояла политики Англии, так как Англия не желала, чтобы какая-нибудь держава обосновалась в Танжере и во всей северной части Марокко.

       Французские выборы в мае 1902 года привели к власти вместо националистической партии, которая занимала шовинистические взгляды республиканскую партию, которая враждебно относилась к милитаризации и войне, что позволило пойти на сближение Франции и Англии, тем более что после окончания войны в Южной Африке Англия не хотела ввязываться снова в какие-то ни было военные авантюры. К тому же в Марокко Англии нужны были только свободный доступ для ввоза её товаров и нейтралитет Танжера, поэтому Англия вполне могла предоставить свободу действий Франции, обеспечив себе выполнение обоих этих условий.

       С 12 декабря 1902 года начались постоянные переговоры между французским и английским правительствами на разных уровнях по решению проблемных и спорных вопросов. В этот период после объявления таможенного протекционизма Англией привело к фактическому разрыву отношений с Германией, что способствовало сближению с другими более подходящими странами.

       В начале мая король Эдуард прибыл в Париж. Обыкновенно эту поездку считают началом сближения между Францией и Англией. В действительности же поездка эта была последствием сближения,  над   которым уже в течение   полугода работали правительства, — теперь требовалось лишь освятить его пуб­личной   манифестацией.   Это   было   как   нельзя   более   есте­ственно. Король Эдуард посетил королей Португалии и Италии. Почему же он должен был избегать посещения французской территории? А раз уж он находился во Франции, то зачем ему было избегать встречи  с главой  ее правительства? Впрочем, французское общественное мнение было в то время еще столь враждебно настроено по отношению к Англии, что этот визит представлялся рискованной затеей. Вначале, в первых числах марта,   предполагалось,  что   встреча   президента   с   королем состоится на Ривьере: Париж, где все еще царили националисты, казался слишком опасным. Но король Эдуард, не желая раз­делять опасений Кэ-д'Орсэ, заявил, что хочет прибыть «как можно более официально» в самую столицу Франции. Вероятно, от него самого первоначально исходила идея визита. Возможно, что именно он и сыграл  решающую роль в ноябрьском  повороте, Хотя в течение первых 2 лет своего правления он, соблюдая строгую верность политике дружбы с Германией, тем не менее, союз с Францией был мечтой его юности, а его личные отно­шения с императором Вильгельмом нередко становились исклю­чительно плохими, и поэтому ему было легче, чем многим другим, примкнуть к новому течению английского общественного мнения. С этого момента англо-французское сближение становится делом его  рук. Прием, оказанный ему в Париже в мае, был сначала холодным, но вскоре   приобрел   сердечный   характер. Когда король отплыл обратно в Англию, лед был сломан. По обе сто­роны Ламанша заметно устали от политики колониальных аван­тюр и нетерпеливо стремились покончить со старыми спорами. В июле в Лондон прибыл президент Лубе в сопровождении своего министра иностранных дел: ему был оказан очень теплый прием. В октябре было подписано соглашение о том, что обе державы обязуются  передавать  на  рассмотрение  Гаагского трибунала все вопросы, по которым они не сумеют прийти к соглашению дипломатическим   путем с той оговоркой, что соглашение это не  распространяется на  вопросы,  затрагивающие жизненные интересы, независимость и честь обеих держав. Таким образом, наконец, осуществилась мечта, которую с 1900 г. лелеяли некоторые английские друзья мира  во главе с сэром Томасом Барклеем. В течение долгого времени они сталкивались с вра­ждебным  отношением английского  посольства   в  Париже   и с иронией  лорда Солсбери, Форин  офис объявлял теперь во всеуслышание, что переговоры по всем, не разрешенным ещё   колониальным вопросам   протекают   благополучно.   Эти переговоры закончились соглашениями, подписанными 8 апреля 1904 г. и сразу изменившими всю дипломатическую ситуацию в Европе.

       По этим соглашениям вопрос о рыбных промыслах в Ньюфаундленде, давно уже служивший яблоком раздора между обоими правительствами, был в основном разрешен в пользу Англии; французские рыбаки лишались права сушить рыбу в той части побережья, которую называли French Shore (французским берегом). Как бы в компен­сацию, Франция получала порт на реке Гамбии, в судоходной ёе части, острова Лос, находящиеся против Слонового бе­рега, и существенное исправление границ в области, расположен­ной между рекой Нигер и озером Чад. Франция и Англия дого­ворились   относительно   раздела   Сиама   на   сферы   влияния. На Новых Гибридах был установлен кондоминиум. Англия при­знала за Францией право на установление таможенных пошлин на Мадагаскаре. Но самое важное соглашение касалось Египта и Марокко.

       Англия и Франция заявляли, что они не намерены изме­нять политическое положение Египта и Марокко. Но Фран­ция обязывалась ни в чём не препятствовать   деятельности Англии в Египте, а Англия со своей стороны предоставляла Франции полную свободу вмешательства в дела Марокко «для обеспечения  спокойствия  в  этой  стране и для оказания ей помощи при проведении  всякого рода административных, эко­номических, финансовых  и военных   реформ, в которых  она нуждается».   Другими словами,  Англия предоставляла Фран­ции право водвориться в Марокко так же, как она сама водво­рилась в Египте. Все вопросы, касавшиеся задолженности Египта были урегулированы, при чем Франция по настоянию англо-еги­петского правительства  отказывалась от права налагать вето на свободное распоряжение кассовой наличностью, т. н. Dette Egyptienne. Англия  и Франция   обязывались уважать  (как в Египте, так и в Марокко) «принцип коммерческой свободы». Соглашение давало более точное определение этому принципу и устанавливало, что в течение 30 лет это определение останется неизменным. Англия и Франция обязывались не допускать воз­ведения укреплений на северном побережье Марокко. Франция обязывалась договориться с Испанией относительно удовлет­ворения её интересов в этой области. Оба правительства обещали друг другу взаимную дипломатическую поддержку для выполне­ния этих пунктов. К вышеизложенной конвенции была при­ложена другая конвенция, секретная, ставшая известной широкой публике только 7 лет спустя. В предвидении возможности того, что обстоятельства вынудят то или другое правительство из­менить свою политику по отношению к Египту или Марокко, другими словами, заменить оккупацию протекторатом в соб­ственном смысле этого слова, соглашение определяло, что и в этом случае оба правительства будут оказывать друг другу взаим­ную поддержку в согласии с условиями, изложенными в опубли­кованной конвенции. Кроме того, Марокко делилось на две сферы влияния: французскую и испанскую, причём последняя охватывала северное побережье от Мелилы до Себу. Последний пункт не был опубликован и имел смысл пресловутого секретного протокола[20].

       После подписания этого соглашение на него обрушилась критика, так 25 июня 1905 года выступая в палате общин, Ллойд Джордж заявил, что не приемлет подписание подобного соглашения, но в этот момент он ещё не был знаком с полным секретным соглашением, а когда стал членом кабинета был вынужден признать свою необоснованную по этому поводу крику.

2.2 Англия и Россия в начале ХХ века. Соглашение 1907 г.

       После англо-французского сближения – для увенчания новой системы нужно было осуществить сближение Англии с Россией. Тем более что уже в течение десятка лет оно неизменно находило в Англии более многочисленных сторонников, чем сближение с Францией. Ещё в 1898 году Джордж Кларк писал: «Если подумать, то убеждаешься, что даже после двух веков экспансии Россия не заняла ни клочка земли, который ныне или когда-либо в прошлом представлял предмет стремлений Великобритании. Этого нельзя сказать ни о Франции, ни о Германии, ни о США... Нет политики опасней политики   дрейфа,  нет утверждения   более  бездоказательного, чем утверждение, что Россия — наш  великий  враг.   Устранение старо­давнего антагонизма между нашими двумя нациями и достижение прямого соглашения между Лондоном и Санкт-Петербургом… было бы задачей, достойной великого государственного дея­теля, и чрезвычайно прочной гарантией всеобщего мира»[21]

       Определенная часть партии консерваторов, которой не нрави­лись крикливость и безбожие французской демократии, про­тестовала против нелепых либеральных предрассудков, созда­вавших моральное отчуждение между Англией и Россией в ущерб истинным интересам английского народа. Король Эдуард прихо­дился дядей императору Николаю, и его близость к русскому двору через датский двор больше беспокоила Вильгельмштрассе после вступления Эдуарда на престол, чем его пресловутое франко­фильство. Либералы-империалисты, даже когда они одобря­ли политику Чемберлена в ее антифранцузских проявлениях, неизменно протестовали против его нападок на Россию: зачем без надобности увеличивать число врагов? Теперь Россия удивляла мир своими успехами на севере Китая, своим быстрым продвижением к свободным водам Тихого океана. Но это продви­жение являлось ударом для британской дипломатии: она лишалась в Пекине преобладающего влияния, которым привыкла пользо­ваться в течение полувека. Но поскольку этому явно нельзя было противиться силой, то, пожалуй, самым благоразумным было бы примириться с этим. В конце концов, Англия могла предоста­вить России Северную Азию без всякого ущерба для своих собственных владений. Чтобы понять, каково было тогда состояние умов, необходимо перенестись воображением в ту уже отдаленную эпоху, когда мощь России казалась непре­одолимой и безграничной. В дипломатическом созвездии, об­разованном Францией и Россией, Россия являлась солн­цем, к которому тяготела Франция. Поэтому, когда в конце 1901 г. политические деятели и журналисты призадумались над возможностью сближения с Россией и с Францией, они в первую очередь думали о России, а не о Франции. Если доброе согласие между берлинским и петербургским дворами оказалось достаточным для вовлечения Франции в орбиту германской дипломатии, то, быть может, достаточно восстановить доброе согласие между Лондоном и Петербургом, чтобы Франция, как спутник России, последовала за ней.

       Но мы уже видели, почему в конце 1902 г., когда Форин офис внезапно решил изменить ориентацию своей политики, он начал с попыток сближения с Францией. Союзный договор с Японией, явно направленный против русских захватов на севере Азии, был заключен меньше года тому назад и исклю­чал всякую возможность сближения между Англией и Россией в тот момент. Время шло, и по мере того как отношения между Англией и Францией становились все более сердечными, отно­шения между Россией и Японией, союзницей Англии, стано­вились все более натянутыми. Конфликт между обеими империалистическими державами, оди­наково стремившимися к господству над Маньчжурией и Кореей, разразился б февраля 1904 г. Япония отозвала своего посла из Петербурга, и военные действия начались. Возможно, что это ускорило англо-французские переговоры, ибо обе державы не желали быть втянутыми в войну на Дальнем Востоке.

       Британское правительство, тем не менее, по-прежнему старалось быть предупредительным в своих отношениях с Россией. Во время подписания соглашения с Францией король Эдуард находился в Копенгагене: было отмечено, что из всех представителей дипломатического корпуса оп пожелал видеть только французского и русского посланников. С русским посланником Извольским он имел продолжительную беседу, отчёт о которой он просил показать ему, с тем, чтобы отправить его в Петербург. В беседе был, затронут вопрос, не представляется ли возможным дополнить англо-французское соглашение англо-русским, составленным по тому же образцу[22]. Король Эдуард лишь подготавливал, разумеется, далёкое будущее: пока продолжалась русско-японская война, всё же дипломатическое примирение Англии и России в полном объёме было невозможно.  

       После окончания русско-японской войны в 1905 году, стало видно, что Россия по своей военной мощи не такая уж сильная, как казалось и Англия начинает прибегать ко всем усилиям, чтобы пойти на сближение с Россией и возможно, что-нибудь получить от этого сближения. В Лондоне рассуждали: «Лучше видеть Россию в Константинополе, чем германский военный арсенал в Персидском заливе»[23]. В начале 1907 года начинаются активные дипломатические переговоры между Россией и Англией. Будучи министром торговли Дэвид Ллойд Джордж начинает играть важную роль во внешнеполитической концепции Великобритании, так с мая 1907 г. он принимает непосредственное участие в переговорах с российскими дипломатами и играет не последнюю роль в подписании 31 августа 1907 г. англо-русской конвенции о размежевании сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете, которая фактически завершила создание так называемого Тройственного Согласия (Антанты) в составе Англии, Франции и России направленного, прежде всего на военного усиление Германии и её союзников.  

Заключение

       Колониальная и внешняя политика Великобритании рубежа XIX – XX вв. имеет не только интерес, в том какие, когда и где происходили бои, перемирия, какие генералы и офицеры участвовали в них, сколько солдат было ранено и сколько погибло. Но нам интересны и другие не менее важные события, так боевые действия в Южной Африке были своеобразным полигоном для испытания новейшей по тем временам военной тактики и вооружения, при наступление использовались редкие пехотные цепи и рассыпной строй, траншеи для защиты от шрапнели, полевые окопы, малоизвестные ранее виды военного оснащения и снаряжения – одежда цвета хаки, полевой телефон и полевой телеграф, полевая кинокамера, беспроволочный телеграф (радиосвязь), прожекторное освещение позиций неприятеля. Едва ли не впервые в столь масштабных боевых действиях применялись многозарядные нарезные полуавтоматические магазинные винтовки, пулемёты системы «Максим», скорострельные орудия, автомашины, бронепоезда, вооруженные велосипеды, взрывчатое вещество лиддит, бездымный порох и разрывные пули «дум-дум». В войне против буров создавались и использовались концентрационные лагеря, а против англичан впервые была применена колючая проволока. А также сражение против 250 тысячной армии англичан менее 50 тыс. буров, но малыми кавалерийскими отрядами позволило им сковать англичан. Но всё это говорит, что англо-бурская война была весьма серьёзным противостоянием.

       Дэвид Ллойд Джордж фактически впервые серьёзно заявил о себе в связи с проблемой войны. Безусловно, он рисковал, но делал Дэвид это не первый раз, так как понимал, что если он не будет сильным и самостоятельным оратором, то, скорее всего он никогда не сможет занять видное место в политике. Ллойд Джордж сумел собрать вокруг себя группу пробуров, которые фактически одержали победу над группировками, стоявшими на стороне Кабинета настроенного на весьма агрессивную военную политику против буров. И, по всей видимости, твёрдая и острая линия, которую Дэвид занял во время англо-бурской войны, и сыграла не последнюю роль в формирование его политических взглядов и возвышение на политической арене Великобритании.

       Двухсторонние соглашения Англии с Францией в 1904 г. и Россией в 1907 г. фактически означали формирование Антанты. Несмотря на то, под какой вывеской подписывались эти оба документа, безусловно, они имели антигерманскую направленность. Великобритания не хотела терять свою определяющую роль в Европе и чтобы не дать Германии усилиться и возможно опередить её Англия решилась на сближение с Францией и Россией. Но какие бы не были скрытые, причины подписания соглашения они меркнут, перед тем, какую роль они сыграли в Первую мировую войну.

Список использованной литературы.

Источники:

1. Англо-бурская война 1899-1902 гг. По архивным материалам и воспоминаниям очевидцев. М., 2001.

2. Англо-бурская война в русских документах // Преподавание истории в школе, № 4, 1991.

3. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.

4. Извольский А.П. Воспоминания. М.-П., 1924.

5. Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. Т. I. М., 1957.

6. «Международные отношения 1870 – 1918 гг.» Сборник документов. М., 1940.

7. Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991.

Литература:

1. Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж, М., 1970.

2. Галеви Э. История Англии в эпоху империализма, т. I, М., 1937.

3. Гелла Т.Н. Либеральная партия Великобритании и империя в конце XIX –начале XX века, Орёл, 1992.

4. Давидсон А.Б. Образ Британии в России XIX и ХХ столетий // Новая и Новейшая история, № 5, 2005.

5. Давидсон А. Сесиль Родс и его время, М., 1984.

6. Дионео. Очерки современной Англии, СПб., 1903.

7. Ерофеев Н.А. Очерки по Истории Англии 1815 – 1917, М., 1959.

8. Никитина И.А. Захват бурских республик Англией, М., 1970.

9. Сеньобос Ш. и Метэн. Новейшая история с 1815 г., т. II, СПб., 1905.

[1] Галеви Э. История Англии в эпоху империализма. Т. I. М., 1937. С. XI-XIII.

[2] Никитина И.А. Захват бурских республик Англией. М., 1970. С. 7.

[3] Никитина И.А. Захват бурских республик Англией. М., С. 22-23.

[4] Англо-бурская война 1899-1902 гг. По архивным материалам и воспоминаниям очевидцев. М., 2001. С. 8-10.

[5] Дионео. Очерки современной Англии, СПб., 1903. С. 172.

[6] Англо-бурская война 1899-1902 гг. По архивным материалам и воспоминаниям очевидцев. М., 2001, С. 10.

[7] Галеви Э. История Англии в эпоху империализма. Т. 1. М., 1937. С. 61-62.

[8] Сеньобос Ш. и Метэн. Новейшая история с 1815 г., т. II, СПб., 1905. С. 459-461.

[9] Цитируется по кн.: Галеви Э. История Англии … С. 72.

[10] Ерофеев Н.А. Очерки по Истории Англии 1815 – 1917, М., 1959. С. 284.

[11] Галеви Э. История Англии… С. 79-80.

[12] Ерофеев Н.А. Очерки по Истории Англии 1815 – 1917, М., 1959. С. 316.

[13] Дионео. Очерки современной Англии, СПб., 1903. С. 264.

[14] Цитируется по кн.: Галеви Э. История Англии в эпоху империализма. Т.1, М., 1937. С. 86.

[15] Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж… С. 54-56.

[16] Дионео. Очерки современной Англии, СПб., 1903. С. 298.

[17] Цитируется по кн.: Э.Галеви. История Англии в эпоху империализма… С. 81.

[18] Цитируется по кн.: Виноградов К.Б. Дэвид Ллойд Джордж…С. 56

[19] Цитируется по кн.: Гелла Т.Н. Либеральная партия Великобритании и империя в конце XIX – начале ХХ века. Орёл, 1992. С. 85-86.

[20] Галеви Э. История Англии… С. 372.

[21] Цитируется по кн.: Галеви Э. История Англии в эпоху империализма…Т. 1, С. 374.

[22] Извольский А.П. Воспоминания, М. – П., 1924, С. 14.

[23] Ерофеев Н.А. Очерки по Истории Англии 1815 – 1917, М., 1959. С. 467.

Страницы: 1, 2, 3, 4