Закономерности формирования и динамики авифауны гор Азиатской Субарктики
На фоне активного и повсеместного проникновения равнинных птиц в горы
Азиатской Субарктики обратный процесс выхода горных птиц в предгорья и тем
более сопредельные равнины практически отсутствует. Авифауна равнин по
отношению к авифауне ГАС выступает как «донор», а горная по отношению к
равнинной - лишь как «реципиент». Практически однонаправленный видообмен между
горными и равнинными авифаунами - проявление глобальной закономерности. Суть ее
в том, что экстремальные ландшафты осваивают, прежде всего, менее
специализированные, экологически пластичные, как правило, широко
распространенные виды из соседних ландшафтов с более мягкими экологическими
условиями. На равнинах Субарктики вектор этого видообмена направлен почти
исключительно горизонтально на север (Чернов, 1975, 1980; Стишов и др., 1989),
в ГАС – почти исключительно вертикально вверх. Виды имеющие глубокие адаптации
к наиболее экстремальным условиям существования, как в горах, так и на
равнинах, достаточно строго приурочены в своем распространении к областям с
господством этих условий. Это ограничивает возможность их проникновения, а тем
более освоения, любых иных местообитаний, даже – с более мягкими характеристиками
внешней среды. Поэтому типично горные виды птиц практически не спускаются на
гнездовье в более низкие высотные пояса, а эоаркты и гемиаркты не встречаются к
югу от границ соответственно арктической и типичной тундровой подзон (Чернов,
1975, 1980; Стишов и др., 1989; Головатин, Пасхальный, 2005).
6.6 Фаунистическая и географо-генетическая структура авифауны гор
Азиатской Субарктики; территориальная удаленность как фактор формирования региональных
авифаун
Горы Азиатской Субарктики лежат в пределах обширной полосы
перехода от таежных к южно-тундровым ландшафтам. Поэтому авифауна гор Азиатской
Субарктики гетерогенна по происхождению, сформирована представителями различных
типов фаун и географо-генетических групп.
В формировании авифауны гор Азиатской Субарктики принимают участие
виды 6 типов фаун (Штегман, 1938). Наиболее значимы элементы сибирского (71 вид
- 36%) и арктического (30 вид - 15%) типов авифаун. Элементы европейского (19
видов – 9,6%), китайского (13 видов – 6,6%), тибетского (4 вида – 2,0%) и
неарктического (1 вид – 0,5%) типов фаун, центры становления которых лежат
далеко от ГАС (или как минимум за их пределами), играют второстепенную роль,
так как число их невелико, и в силу этого они не имеют сколько-нибудь
существенного значения в формировании современных сообществ птиц в ГАС. При
этом, они превносят специфику в формирование качественного разнообразия
видового состава птиц, отражающую историко-региональный аспект взаимодействия
авифаун в процессе их формирования и динамики. Немало в авифауне гор Азиатской
Субарктики широкораспространенных видов (59 видов - 30,1%). Их происхождение
пока недостаточно выяснено, что в определенной мере ограничивает развитие
представлений о генезисе авифауны ГАС.
Влияние элементов того или иного типа фауны в структуре авифауны
горного региона достоверно сокращается с пространственной удаленностью
конкретной горной системы от ареала исторического формирования того или иного
типа фауны. Доля видов арктического и сибирского типов фауны имеет устойчивую тенденцию
к сокращению в южном направлении, а китайского и европейского типов фауны – в
северном. Благодаря этому арктико-сибирская авифауна субарктических хребтов
Верхоянского и Черского четко локализована в ряду пространственно
дифференцированных авифаун горных стран, лежащих между 128-150 меридианами.
Авифауна расположенного южнее Алданского нагорья преимущественно сибирская с
небольшим участием видов китайской фауны. Авифауна еще более «южного»
Сихотэ-Алиня является уже по существу китайской, хотя и с большой долей
сибирских видов (Бисеров, 2006). Промежуточное положение между авифаунами Алдана
и Сихотэ-Алиня занимает авифауна Хингано-Буреинского нагорья, которая почти в
равных долях представлена видами китайской и сибирской фаун, а также
широкораспространенными видами (Бисеров, 2006).
Выявлена региональная дифференциация авифауны гор Азиатской
Субарктики в широтном направлении. Сибирские виды, почти везде составляют около
40% видового состава. Но к западу от плато Путорана их доля понижается и уже в
крайне западной части пояса ГАС, на Приполярном и Полярном Урале, их доля не
превышает – 32,6%. Одновременно с этим, Урал, будучи единственным регионом цепи
ГАС непосредственно приближенным к историческому центру формирования
европейского типа фауны, имеет в составе своей авифауны достаточно большую долю
европейских видов (около 14%). В более восточные горы Азиатской Субарктики
европейские элементы почти вообще не проникают. Их доля весьма незначительна на
плато Путорана (около 3%), а еще восточнее, в горах Якутии и Колымском нагорье,
- ничтожно мала (не более 1 %). На Анабарском плато и Корякском нагорье их нет.
Еще одна закономерность формирования авифауны ГАС связана с изменениями в
широтном направлении особенностей распространения видов китайского типа фауны.
На фоне небольшой в целом доли участия китайских видов в авифауне ГАС,
максимальное влияние они оказывают на авифауну Колымского нагорья, что
проявляется и в большем числе зарегистрированных видов (n=11), и в их повышенном
участии в местной авифауне (8,3%). Вероятно, это объясняется проникновением
ряда китайских видов из южных районов Дальнего Востока по тайге вдоль охотского
побережья, или по долинам рек с пойменными смешанными лесами неморального типа
и разнообразными кустарниково-луговыми местообитаниями (Кищинский, 1968). К
западу и востоку от Колымского нагорья доля китайских видов в региональных
авифаунах поступательно уменьшается, наиболее существенно в западном
направлении. Только в авифауне восточной половины цепи ГАС представлены виды
сибирско-американского (n=2), американского (n=1) и тибетского (n=4) типа фауны.
Особенностям распространения последних способствовал горный характер
территорий, непосредственно связывающих историческую область формирования
тибетской фауны и восточные горы Азиатской Субарктики. По ним, не встречая
глобальных экологических препятствий, ряд тибетских видов и проник далеко на
север: в горы Якутии, Колымское и Корякское нагорье.
Горные системы, в том числе и горы Азиатской
Субарктики, носят интразональный характер в общей схеме природной зональности
Палеарктики (Гвоздецкий, Голубчиков, 1987; Исаченко, Шляпников, 1989). Вместе с
тем, в ГАС развиваются экологические условия, соответствующие всем основным
географическим зонам Палеарктики, которые эти горы пересекают. В горных условиях
сталкиваются два различных ландшафта - гипоарктический и бореальный, с
образованием, широкого спектра переходных ландшафтов, иногда весьма специфичных
(берингийская лесотундра). Экотонный характер авифауны наиболее выражен в
северных частях ГАС и обусловлен смешением элементов упомянутых ландшафтов в следствии
островного ленточного или горно-долинного взаимопроникновения тундровых и
лесных участков. Мозаика размещения соответствующих ландшафтов в ГАС всецело
зависит от рельефа местности: по вершинам горных массивов тундра простирается
далеко на юг, между тем как по межгорным долинам северотаежные и пойменные леса
проникает к северу. Все это обуславливает неоднородность авифауны ГАС по
сочетанию формирующих ее представителей 8 географо-генетических групп:
эоарктических - 3 (1,5%), гемиарктических - 15 (7,6%), гипоарктических - 18
(9,1%), бореально-гипоарктических - 28 (14,2%), бореальных - 47 (23,8%),
широкораспространенных - 75 (38,3%), арктоальпийских - 5 (2,5%), альпийских - 6
(3,0%). Значительный вклад в авифауну ГАС бореальных, бореально-гипоарктических
и гипоарктических видов птиц, суммарно составляющих 47% гнездовой авифауны,
полностью согласуется с доминированием соответствующих зональных ландшафтов
северной тайги, лесотундры и южной тундры в рамках рассматриваемой нами части
Евразии. Гемиарктические и эоарктические виды играют второстепенную роль, так
как число их невелико, и в силу этого они не имеют сколько-нибудь существенного
значения в формировании современных сообществ птиц в ГАС. Гемиаркты и эоаркты
связаны в своем распространении, главным образом, с подзонами типичной и
арктической тундры, которые значительно удалены от северных границ цепи ГАС.
Немногие из этих видов смогли, достаточно широко расселиться в этих горах,
войти в состав гнездовой авифауны и почти повсеместно занять в местных
сообществах устойчивые позиции (краснозобая гагара, морянка, зимняк,
галстучник, полярная крачка). Некоторым гемиарктам и эоарктам удалось
проникнуть в ГАС лишь локально – преимущественно по горно-тундровым ландшафтам
гольцового пояса в областях максимального сближения или, что реже, -
непосредственного контакта зональных тундр и северных отрогов горных массивов
(тулес, азиатская бурокрылая ржанка, плосконосый плавунчик, кулик-воробей,
краснозобик, малый веретенник, длиннохвостый поморник, лапландский подорожник).
Наименее значима в гнездовой авифауне ГАС доля альпийских и арктоальпийских
видов. Однако, несмотря на низкую долю участия, именно они определяют в
процессе формирования качественного разнообразия авифауны ГАС ее горную
специфику.
Важным индикатором региональной дифференциации
авифауны цепи гор Азиатской Субарктики в широтном направлении является
соотношение видов преимущественно «западного» и «восточного» распространения.
Подобная индикация позволяет выявить значение горных массивов в качестве
меридиональных экологических рубежей, ограничивающих участие определенных видов
птиц в формировании авифауны более широких областей горной Субарктики.
Наиболее значительно участие «восточных» видов (n=30) в формировании
авифауны восточной половины цепи гор Азиатской Субарктики. Их количество
максимально в Колымском нагорье (n=28), и несколько меньше в горах Якутии (n=22), расположенных от
него к западу, и Корякском нагорье (n=20), расположенном к востоку от него. Для видов
рассматриваемой категории горы Якутии и Корякское нагорье в пределах ГАС
представляют наиболее четко выраженные зоогеографические рубежи. Некоторые
виды, при этом, оказываются еще западнее - на плато Путорана (Романов, 1996,
2003), или восточнее – в северной тайге Северной Америки (Snyder, 1957; Gabrielson, Lincoln, 1959; Godfrey, 1966; Портенко, 1972,
1973). На плато Путорана западный предел распространения находят 8 «восточных»
видов. В гнездовой авифауне наиболее западных частей ГАС, на Приполярном и
Полярном Урале, «восточных» видов нет.
Из общего списка видов, имеющих преимущественно
«западное» распространение в пределах ГАС (n=25), большинство (n=18) не проникают
восточнее Приполярного и Полярного Урала. Очевидно, что лишь в этой, крайне западной,
области цепи ГАС роль «западных» видов в формировании авифауны существенна. Для
них Урал в цепи ГАС представляет наиболее четко выраженный зоогеографический
рубеж. Намного меньше «западных» видов (n=7) оказываются еще
восточнее - на плато Путорана. На Анабарском плато восточный предел
распространения находят лишь единичные «западные» виды – синьга, золотистая
ржанка, желтоголовая трясогузка, рябинник. В гнездовой авифауне восточной части
цепи ГАС, от Верхоянского хребта до Корякского нагорья, «западных» видов нет.
6.7 Расширение ареалов
как закономерный компонент формирования и динамики авифауны гор Азиатской
Субарктики
Для ряда
видов птиц в ГАС выявлена динамика северных границ ареалов, пространственный и
количественный рост популяционных группировок (Морозов, 1987; Кищинский, 1988;
Сыроечковский-мл. и др., 1996; Романов, 1996, 2003, 2006, 2009; Головатин, Пасхальный, 2005;
Рогачева и др., 2008). Формирование авифауны гор Азиатской Субарктики
продолжается, в основном, за счет иммигрантов, расселяющихся из более южных
областей. Благодаря этому за несколько прошедших десятилетий видовое
разнообразие, например, авифаун плато Путорана и субарктических гор Якутии
увеличилось на 6%. Расширение ареалов в широтном направлении – не столь
распространенный процесс, хотя известны примеры расселения с востока на запад
полярной овсянки (Морозов, 1987) и американского бекасовидного веретенника
(Томкович, 1984; Рогачева, 1988; Лаппо, 1996).
Нами выявлено,
что за 20 лет (1988-2008 гг.) гнездовой ареал синехвостки в Средней Сибири
расширился к северу на 600 км, и к настоящему времени полностью охватывает
горные районы плато Путорана, простираясь на север вплоть до 69º50' с.ш.
(Романов, 2009). Ареал расширялся по днищам долин в горизонтальном направлении
и по склонам - в вертикальном. В новообразованной части ареала прослеживается
широтное изменение его неоднородности. Так, его северная половина сформирована
небольшими изолированными участками с низким обилием птиц, а южная - обширными
сплошными территориями, заселенными птицами с сравнительно высоким обилием,
позволяющим отнести синехвостку к обычным фоновым видам. В пределах плато
Путорана в 1988-2008 гг. гнездовые ареалы расширили к северу малая чайка (на 300 км), речная крачка (300 км), мохноногий сыч (600 км). В частности, в последние десятилетия ряд
находок малой чайки в Центральной Сибири показали, что произошла полная или
частичная ликвидация отмечавшегося ранее ледникового разрыва в ареале (Рогачева
и др., 2008). Более того, восстановление единства ареала по линии бывшего
разрыва сопровождается явной экспансией малой чайки в северном направлении на
плато Путорана. Расширение северных границ гнездовых ареалов на плато Путорана
возможно также у полевого луня, перепелятника, чеглока, обыкновенной пустельги,
проникающих из более южных районов (Романов, 2009). Первые случаи гнездования
отдельных пар перепелятника и обыкновенной пустельги уже зарегистрированы.
Подтверждение гнездования полевого луня и чеглока, по нашему мнению, является
только вопросом времени. Выявленное на плато Путорана расширение северной
границы у малой чайки, речной крачки, мохноногого сыча, полевого луня имело
характер резкого пульсационного выселения за пределы ареала. Это
идентифицировалось по резкому (2-5 лет) появлению гнездящихся особей там, где
их раньше достоверно не было, заметным увеличением частоты встречаемости
кочующих особей, или тем и другим одновременно (Романов, 1996, 2006, 2009).
В районе
Полуосного кряжа и хребта Кулар Е.Е.Сыроечковский-мл. с коллегами (1996)
получил доказательства смещения к северу границ гнездового ареала в 1960-1996
гг. у речной крачки на 400 км, сибирского конька - 150 км, теньковки – 300 км, малой мухоловки - 200 км, черноголового чекана – 40 км, белобровика – 50 км.
Известные
данные по расширению ареалов птиц на Полярном Урале и сопредельных к горам
равнинах (Морозов, 1987, 1995, 2002, 2003; Головатин, Пасхальный, 2005). В
частности В.В. Морозов (1987) констатирует, что широконоска, сибирская
завирушка, теньковка и полярная овсянка появились в южных тундрах при своем
естественном расселении в северном и западном направлении, а сизая чайка, серая
ворона и сорока проникли в кустарниковые тундры явно в недавнее время благодаря
освоению Крайнего Севера.
Приведенные
факты указывают на то, что столь массовый и глобальный процесс как расширение
северных границ ареалов птиц, придающий динамизм современному формированию
авифауны Северной Евразии, охватил и горы Азиатской Субарктики.
6.8 Вертикальная составляющая ареала и изменение высотного
распределения видов с широтой и долготой
В трехмерной структуре ареала в условиях гор особое значение
приобретает его вертикальная составляющая (Куваев, 2006; Панфилов, 1960;
Ирисов, 1997). Амплитуда абсолютных высот в горах Азиатской Субарктики
достигает 1000-2500 м. Это предопределяет широкие возможности для освоения
птицами пространства по вертикали: распространение в однородном ландшафте на
разных абсолютных высотах, расселение из оптимальных местообитаний в субоптимальные
при подъеме из ниже лежащих высотных поясов в выше лежащие. Более того, «сдвиг»
в какой-то части гнездового ареала в вертикальном направлении позволяет
некоторым видам далее расселяться вновь по горизонтальной поверхности, но уже в
пределах более высоко эшелонированных ландшафтов. Например, золотистая ржанка,
широко распространенная в тундровой зоне Таймыра (Рогачева, 1988; Nowak, Pavlov, 1995; Hötker, 1995), резко повышает
вертикальный уровень своего ареала у северного склона плато Путорана, и на
высоте около 1000 м распространяется по гольцам далее к югу в горизонтальной
плоскости (Романов, 1996, 2006; Романов и др., 2007).
У большинства видов птиц в условиях гор Азиатской Субарктики за
счет распространения в вертикальной плоскости ареал принимает объемный
(трехмерный) характер, с достаточно большой амплитудой между нижней и верхней
границей. Пределы вертикального распространения определяются биотопической
избирательностью видов, структурой высотной поясности и абсолютными высотами
конкретного горного региона.
В различных ГАС верхняя граница вертикального распространения всех
видов проходит на различной высоте и поэтому не линейна. В группе видов с
наиболее существенной разницей между максимальным и минимальным уровнем верхней
границы - глухая кукушка (1030 м), краснозобый конек (1930 м), обыкновенная каменка (1700 м), варакушка (1600 м). Намного меньше эта разница у таловки (600 м), щура (650 м), полярной овсянки (630 м), лапландского подорожника (550 м). Среди модельных видов на максимальную высоту (до 2000 м н.у.м.) поднимаются краснозобый конек, обыкновенная каменка, варакушка, на минимальную (до 1000 м н.у.м.) – весничка, полярная овсянка, лапландский подорожник.
Последовательное изменение высотных пределов распространения
многих видов в цепи гор Азиатской Субарктики прослеживается как в широтном так
и в меридиональном направлениях. В более высоких широтах (на Полярном Урале,
Анабарском плато) в связи с более низким общим положением границ
высотно-ландшафтных поясов верхние границы вертикального распространения видов
расположены ниже. Изменение вертикальных пределов распространения с запада на
восток у многих видов происходит достаточно сходно: основное увеличение вертикальной
составляющей ареалов большинства видов происходит в восточном направлении, что
соответствует более высокому положению ландшафтных поясов в горах в условиях
резко континентального климата. Нижняя граница вертикального распространения
обычно совпадает с уровнем подножий горных склонов. Однако в ряде случаев она
может проходить и значительно выше этого уровня, и тогда ареал на схеме сечения
своего трехмерного пространства как бы «зависает» на определенной высоте. Такой
приподнятый уровень нижней границы вертикального распространения у некоторых
видов можно наблюдать почти на всем протяжении цепи гор Азиатской Субарктики, у
других - лишь в отдельных ее регионах. Подъем нижней границы почти всегда ведет
к сужению вертикального распространения. Исключением является лишь характер
вертикального распространения щура в Колымском нагорье. В ряде случаев
экологические условия региона резко ограничивают возможности вертикального
распространения некоторых видов, в результате чего нижняя и верхняя граница
занимаемого ими жизненного пространства почти совпадают, и тогда на схеме
трехмерного сечения ареала можно наблюдать лишь уровень их пребывания в горах.
Например, у лапландского подорожника на Приполярном Урале, Анабаре и хребте
Кулар на севере Якутии.
Уровень нижней границы вертикального распространения лежит
значительно выше уровня подножий: во-первых, у арктических видов (лапландский
подорожник, пуночка), а во-вторых – у различных видов в восточной половине
пояса ГАС (от Верхоянского хребта до Корякского нагорья). Это объясняется тем,
что в рассматриваемых нами пределах Субарктики, пуночка повсеместно связана
исключительно с горным ландшафтом, а лапландский подорожник в регионах с
господством у подножий северной тайги образует изолированные, лежащие высоко в
гольцах, горно-тундровые популяции. На востоке цепи ГАС (Колымское и Корякское
нагорья) «отрыв» нижней границы распространения от горных подножий у ряда видов
происходит в следствии того, что оказываются смещены вверх по высотному профилю
наиболее оптимальные для них местообитания. Это относится, например, к
обыкновенной каменке связанной с вертикально расчлененным горным рельефом, а
также к зеленой пеночке, варакушке, обыкновенной чечевице, щуру связанными на
Северо-Востоке Азии в основном с подгольцовыми зарослями кедрового и
ольховникового стлаников. Выявленные тенденции можно проследить на примере и
других видов, встречающихся почти по всему высотному профилю (в том числе и у
подножия гор), но имеющих определенно повышенные показатели обилия в его
средней или верхней части. Среди них сибирская завирушка, таловка,
соловей-красношейка.