Билеты к ГЭК по журналистике
Билеты к ГЭК по журналистике
25. Проблемы доступа к
информации.
Проблема доступа к
информации журналиста (только аккредитованные журналисты могут получить
информацию специфич. характера - на криминальную тему).
Проблема доступа информации
аудитории (платный доступ интернет).
26. Фельетон в газете.
Фельетон переводится как
лист, листок – это осмеяние какого-либо зла.
Особенности:
- поиск фельетонного факта
- содержание в
гипертрофированном виде черт, типичных для явлений того класса, к которому он
относится.
- совокупность фактов
Фельетон не имеет устной
формы.
Виды- ф.- статья,
ф.-корреспонденция, - очерк, - зарисовка, - в стиле деловых бумаг, - жалоба, -
заявление, и т.д. В зависимости от того, как они пародируются.
27.Мастерство
Чехова-очеркиста («Остров Сахалин»)
В
журналистике 80-х годов активно участвовал великий русский писатель А. П.
Чехов.
Чехов
сотрудничал во многих изданиях, начиная от юмористических еженедельников и
кончая одним из наиболее популярных ежемесячных журналов «Русская мысль», с
которым связана и его редакторская деятельность: в конце 80-х — начале 90-х
годов он руководил беллетристическим отделом журнала.
Направление
большинства изданий, где приходилось печататься Чехову, не соответствовало его
мировоззрению и творческим планам, но в 80-е годы — в период жестокой
политической реакции — многие писатели-демократы испытывали подобные
неудобства.
Однако
именно через периодику Чехов пришел в литературу, отсюда начался его путь к
вершинам творчества, здесь он получил боевое крещение и впервые ощутил силу
печатного слова. В практике спешной журнальной работы вырабатывался краткий и
необычайно емкий чеховский литературный стиль. В 1892 г. Чехов по приглашению Короленко входит
в редакцию журнала «Русская мысль». Двумя годами ранее в жизни Чехова произошло
важное событие — поездка на остров Сахалин, результатом которой явилась его
известная книга.
К
этой поездке побудило писателя, во-первых, чувство моральной ответственности за
те беззакония, которые творились на Руси, стремление помочь людям, забытым
обществом. «Сахалин — это место невыносимых страданий, на какие только бывает
способен человек, вольный и подневольный» (XI, 417).
Во-вторых,
Чехов желал изучить свою родину, познать жизнь народа. Именно это заставило его
выбрать трудный в условиях того времени маршрут, путешествие по которому
граничило с подвигом.
Чехов
искренне возмутился, когда Суворин назвал предполагаемую поездку неинтересной.
«...Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы
людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в
кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали
преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей...
виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого нет дела, это не интересно»
(XI, 417).
Поездке
предшествовало основательное изучение писателем материалов, относящихся к
истории острова, его географии и климату, жизни и быту ссыльнокаторжных. Чехов
широко ознакомился с научной литературой вопроса.
Очерки,
составившие впоследствии книгу «Остров Сахалин», печатались в журнале «Русская
мысль» как путевые заметки на протяжении 1893 и первой половины 1894 г.
По
пути на Сахалин Чехов, проезжал через Ярославль, Н. Новгород, Пермь, Тюмень и
далее в Сибири — через Томск, Ачинск, Красноярск, Иркутск, Благовещенск,
Николаевск.
В
этой поездке, предпринятой на свой страх и риск, Чехов показал лучшие качества
журналиста. Он был настойчив в достижении поставленной цели, проявил смелость,
большую внутреннюю собранность, наблюдательность, строгость в отборе фактов.
Письма
Чехова с дороги — яркие образцы дорожных корреспонденции, очерков как по стилю
и языку, так и по содержанию. Писатель столкнулся с диким произволом и хамством
царских чиновников, кулаков и жандармов, с запущенностью сибирского тракта —
единственной магистрали, связывающей огромную территорию Сибири с Центральной
Россией, убедился в экономической отсталости богатейшего края. «Многое я видел
и многое пережил, и все чрезвычайно интересно и ново для меня, не как для
литератора, а просто как для человека», — писал он с дороги (XI, 462).
Но
Чехов видел и оценил героизм труда сибиряков, их высокие моральные качества. В
путевых очерках «По Сибири» и в письмах он не раз восклицал: «Какие хорошие
люди!» «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми!» (X, 15; XI, 444). Чехов
любовался могучими сибирскими реками, суровой тайгой — богатой природой
сибирского края. Все виденное вселяло в него гордость за свою родину,
уверенность в лучшем будущем народа. «Какая полная, умная и смелая жизнь
осветит со временем эти берега!»— писал Чехов о Енисее (X, 35).
Поездка
не только обогатила нашу литературу очерками о Сахалине, она расширила кругозор
самого Чехова. «Какой кислятиой я был бы теперь, если бы сидел дома. До поездки
«Крейцерова соната» была для меня событием, а теперь она мне смешна и кажется
бестолковой», — заметил Чехов в одном из писем (XI, 489). Он увидел
действительные страдания народа, и перед ним чувства изображенные Толстым,
померкли.
Работая
над очерками о Сахалине, готовя их к печати, Чехов вновь обращается к
исследованиям и книгам об этом крае. Ему хотелось составить наиболее точное,
научное и художественное описание острова. «Вчера я целый день возился с
сахалинским климатом, — сообщал Чехов одному из своих корреспондентов. — Трудно
писать о таких штуках, но все-таки в конце концов поймал черта за хвост. Я дал
такую картину климата, что при чтении становится холодно» (XI, 508).
Книга
о Сахалине сочетала в себе глубину и точность научного исследования с высокой
художественностью. Она явилась сильным разоблачительным документом, хотя
повествование в ней ведется внешне бесстрастно, без обличительных монологов и
восклицательных знаков. Чехова не соблазнила занимательность биографий
отдельных каторжников (Сонька-золотая ручка и др.), как это случилось с журналистом
В. М. Дорошевичем, посетившим Сахалин после Чехова.
В
своих очерках писатель рассказывает о тяжелых условиях жизни и труда каторжных
и вольнонаемных, о тупости чиновников, об их наглости и произволе.
Администрация не знала даже, какое количество людей обитает на острове, и Чехов
проделал огромную работу, в одиночку проведя перепись населения Сахалина!
Угольные
разработки находились в руках паразитической акционерной компании «Сахалин»,
которая, пользуясь даровым трудом каторжников и правительственной дотацией,
ничего не делала для развития промысла. Не удивительно, что местное русское
население постоянно голодает, не имеет сносных жилищ, хотя кругом полно леса и
камня. Свободные поселенцы отдаются в услужение частному лицу — чиновнику,
надзирателю. «Это не каторга, а крепостничество», — констатировал Чехов.
Сахалин
— царство произвола. Таким его увидел и описал Чехов. Но не такова ли
обстановка и в других уголках самодержавной России? Вся страна напоминает
огромную тюрьму, отданную во власть царских администраторов... Этой мыслью
очерки «Остров Сахалин» перекликаются с рассказом Чехова.
|