Клинические основы интеллектуальных нарушений

из этих особенностей олигофренического слабоумия. Понятно, что чем более

снижен уровень психического развития, тем яснее выступает тотальный

характер олигофренического слабоумия.

Характерным для детей, страдающих идиотией, является резкое снижение

реакции на окружающее. Больные либо совершенно не реагируют 'на все, что

происходит вокруг них, либо дают неадекватные реакции, откликаясь на любой

раздражитель, ни на одном из них не задерживаются. Ощущения, как

биологический древний механизм, у них сохранены, но восприятия неполноценны

из-за отсутствия внимания и необходимых умственных операций. Речь либо

отсутствует и заменяется нечленораздельными звуками, либо ограничивается

отдельными словами, смысл которых они плохо понимают. В обращенной к ним

речи они воспринимают интонацию, но смысла не понимают. Сознание

собственной личности у этих больных отсутствует или очень смутное.

Осмысленная деятельность, даже игровая, им недоступна, у них нет интереса к

игрушкам. Их действия—либо инстинктивные или автоматические акты, либо

элементарные двигательные реакции на внешние раздражения. Предоставленные

самим себе, многие из них остаются неподвижными, другие находятся в

постоянном бесцельном движении, ползают, кувыркаются. В их движениях много

стереотипий. Однообразные повторные акты (автоматическое раскачивание)

доставляют им удовольствие. Состояния двигательного возбуждения иногда

возникают периодически без внешних причин. Характерным является их

своеобразный негативизм. На все новое и непривычное они дают реакцию

отказа, при попытке завязать с ними контакт многие оказывают упорное

сопротивление, иногда становятся агрессивными.

Эмоции этих больных элементарны и связаны главным образом с общим

самочувствием, с удовлетворением органических потребностей. Соматическое

благополучие, ощущение сытости, теплоты и т. п. вызывает у них чувство

удовольствия, (которое проявляется в благодушно-спокойном настроении,

иногда же в своеобразных движениях, выразительном крике и визге. Чувство

неудовольствия, связанное с голодом, холодом и другими неприятными

ощущениями, может выразиться в двигательном возбуждении, воплях и криках,

имеющих в таких случаях часто определенную характерную интонацию. Формы

выражения удовольствия и неудовольствия очень примитивны. У некоторых из

них отсутствуют слезы; вместо обычного детского смеха и радости они кричат,

визжат. У других наблюдается и улыбка радости, и плач со слезами.

Наиболее выражен у них аффект злобы и гнева, который проявляется обычно в

двигательном возбуждении с наклонностью к слепой ярости, с разрушительными

тенденциями и агрессивными актами против окружающих и самих себя—они кусают

себя, царапают. Наблюдается также аффект страха, но реже, чем гнев. Страх

проявляется в форме примитивной реакции испуга на новое, неизвестное. Более

дифференцированные эмоции, как печаль, грусть, им недоступны. Колебания

настроения характеризуются либо преобладанием вялости и апатии, либо пустой

эйфории. Очень часто отмечаются повышенные и извращенные влечения, они

упорно онанируют. Многие из них жуют все, что попадает в рот, не различают

сладкого и горького.

Глубокому недоразвитию психики соответствуют и грубые дефекты

физического развития (диспластичность, деформация черепа, пороки костной

системы и недостаточность моторики). Дети, страдающие идиотией, либо

совершенно не овладевают статическими и локомоторными функциями, либо

приобретают их очень поздно. Нередки и неврологические симптомы (парезы,

параличи, судорожные припадки).

Причиной олигофрении можно считать грубое нарушение развития головного

мозга обусловленное длительным токсическим воздействием в течение

эмбрионального развития Психическое недоразвитие здесь носит тотальный

характер.

Наряду с такими тяжелыми отмечаются и более легкие формы идиотии.

Больные научаются ходить и говорить, приобретают навыки самообслуживания.

Эмоциональное развитие достигает более высокого уровня. У некоторых из них

можно отметить элементы привязанности к людям, которые за ними ухаживают.

Они больше любят тех, кто их кормит, бьют тех, кто с ними строг. Эти

привязанности нестойки (они любят человека, пока видят его, и быстро

забывают о нем), но все же в этих эмоциях симпатии есть зерно тех чувств,

которые можно отнести к социальным.

У некоторых из этих больных отмечается любовь к музыке и ритмическим

движениям. Музыка успокаивает их в состоянии двигательного возбуждения и

выводит из состояния апатии и вялости торпидных больных.

Таким образом, даже при тяжелых формах психического недоразвития можно

отметить характерную для олигофрении. закономерность: относительную

сохранность непосредственных эмоций при большой глубине интеллектуального

дефекта.

Прогноз различных форм олигофрении с глубоким интеллектуальным дефектом

в степени идиотии обычно неблагоприятен в смысле возможности значительного

улучшения. Темп дальнейшего развития обычно медленный и в очень узких

пределах. Эти больные часто и во взрослом состоянии беспомощны, неспособны

жить самостоятельно, требуют надзора, а иногда и ухода. Однако в отдельных

случаях такой пессимистический прогноз в дальнейшем не подтверждается, .При

своевременном и раци21

ональном лечении при наличии :коррекционно-воспитательной работы в 7—8-

летнем возрасте «отмечается некоторое усиление темпа развития ребенка.

При олигофргнии в степени имбецильности психика больного значительно

сложнее, чем при идиотии. У этих больных можно обнаружить более оживленные

и разнообразные реакции на окружающее. Некоторые из них обнаруживают даже

наблюдательность, когда дело идет о житейских вопросах. В своем развитии

эти дети достигают значительно более высокого уровня, чем при идиотии. Они

способны накопить некоторый запас сведений. Механическая память у многих из

них достаточно развита. Они овладевают и речью. Хотя запас слов у них

невелик, речь аграмматична, звукопроизношение дефектно, все же наличие речи

свидетельствует о том, что больные в степени имбецильности способны к

элементарному обобщению. Они могут установить признаки различия между

отдельными предметами, сложить картинку из отдельных частей. Однако

различие между отдельными предметами и явлениями устанавливается ими только

в пределах конкретного; при необходимости отвлечения от конкретной ситуации

они становятся беспомощными. Их логические процессы совершаются на очень

низком уровне. Прочитанный им рассказ они могут воспроизвести только по

вопросам, уловить основную идею и последовательно передать содержание

рассказа они не в состоянии. Им совершенно недоступен процесс образования

абстрактных понятий. Они могут обучиться чтению и письму, овладевают

порядковым счетом, производят с помощью наглядных пособий элементарные

арифметические действия, но отвлеченный счет им недоступен даже в пределах

первого десятка. При наличии пассивного внимания и хорошей механической

памяти смысловая память у них очень слаба, произвольное активное внимание

недостаточно и очень неустойчиво. При длительном наблюдении удается

установить, что знания этих больных очень непрочны. Они пользуются ими как

«заученными штампами», осмыслить которые они не в состоянии. Их суждения

очень бедны, несамостоятельны: они повторяют заимствованное от окружающих

их людей без переработки на основе собственного опыта. Многое в их

суждениях является простым подражанием. Таким образом, и при имбецильности

еще отчетливее, чем при идиотии, обнаруживается, что при тотальном

психическом недоразвитии больше всего страдают, наиболее дифференцированные

функции мышления. Наряду с этим у них нетрудно обнаружить и другую

особенность олигофрении — относительную сохранность непосредственных эмоций

даже при наличии выраженного интеллектуального дефекта.

В отличие от идиотии при имбецильности сознание собственной личности

более или менее развито. У многих из них преобладает особое «чувство

силы», они стремятся обижать более слабых; у других доминирует сознание

своего бессилия, слабости и неумелости, что проявляется в робости,

неуверенности в себе, застенчивости и нерешительности. Многие из них

эгоцентричны, очень ревниво относятся к оценке их личности, требуют к себе

внимания, проявляют большую радость при положительной оценке и чувство

обиды, когда их ругают.

Чувства симпатии неодинаково развиты у различных больных. Одни из них

недоверчивы, угрюмы, жестоки, мстительны, любят избивать маленьких детей,

отнимать у них игрушки. У некоторых из них выраженное чувство

собственности, они очень скупы, бережливы, боятся потерять свою вещь,

мстительны по отношению к тем, кто заберет у них что-нибудь, причем долго

помнят обиду и отомстят даже на следующий день. У других обнаруживаются

относительно стойкие привязанности к близким. Они сочувствуют чужому горю,

стремятся помочь товарищам. Охотно подражают тому, кого хвалят, и любят

делать замечания, читать нравоучения.

Однако и у больных с более высоким развитием можно отметить монотонность

и тугоподвижность эмоций. Столь характерные для олигофрении косность и

инертность психических процессов очень ясно выступают во всех проявлениях

личности больных в степени имбецильности. Они «рабы привычек», по выражению

Г. Я. Трошина, предпочитают все старое, им известное, противодействуя всему

новому. Так же, как и при идиотии, имбецилы на все непонятное им отвечают

упорным негативизмомю. Негативистические реакции во время обследования у

них принимают форму отказа, на всякий вопрос, требующий от них напряжения,

дают ответ «не знаю*, «не могу».

При достаточном моторном развитии больные олигофренией в степени

имбецильности способны овладеть элементарными видами труда. Некоторые из

них обнаруживают интерес к физическому труду, который им под силу, и

работают с большим старанием. Однако работа их носит машинообраз-ный

характер. Они не могут изменить свою деятельность в соответствии с

изменившейся обстановкой. Тредголд приводит пример автоматического

использования привычных навыков больной, страдающей олигофренией в степени

имбе-дильности. В течение длительного времени эта больная работала в

прачечной учреждения для слабоумных. Однажды ей поручили искупать ребенка,

она в соответствии со своим прошлым опытом положила его в кипяток.

Они предпочитают стереотипное повторение одних и тех же заученных ими

приемов. Переключение на новые виды труда' вызывает недовольство, иногда

негативистическую реакцию. В деятельности этих больных отмечается не только

отсутствие самостоятельности, инициативы, но и негибкость, тугоподвижность.

При необходимости изменить шаблон они теряются. Поэтому к самостоятельной

жизни: они мало приспособлены, нуждаются в постояннои опеке.

Обучение грамоте возможно в небольших пределах, но эти больные могут

быть приспособлены к жизни и труду при наличии постоянной помощи и заботы о

них, контроля и руководства их работой.

Качественные особенности олигофренического слабоумия | можно отметить и

в тех более легких формах общего психи-: ческого недоразвития, которое

характеризуют термином «дебильность». Эти формы олигофрении у детей обычно

труднее распознаются, так как при них нет такого грубого интеллектуального

дефекта, как при имбецильности. Отграничение этих форм от нормы несколько

облегчается, если сравнить особенности мышления при дебильности и при более

тяжелых формах психического недоразвития (идиотии и имбецильности) . Таким

путем удается установить, что в клинической картине дебильности всегда

имеются типичные признаки олигофренического слабоумия, рутинность, косность

мысли, неспособность к образованию абстрактных понятий.

Трудности распознавания олигофрении в степени дебильности особенно

велики в том случае, когда ребенок обладает достаточным запасом слов. При

удовлетворительном внимании и хорошей механической памяти эти дети способны

приобрести достаточный запас сведений и элементарные навыки чтения, письма

и счета. Хорошая механическая память и богатая по запасу слов речь может

маскировать слабость мышления. Диагностические затруднения еще усиливаются

при неправильном «вербалистическом» воспитании, когда родители и педагоги

не учитывают, что ребенок, страдающий олигофренией в степени дебильности,

часто пользуется словом как речевым штампом, без полного понимания его

смысла.

Богатый запас слов у этих детей отнюдь не свидетельствует о высоком

уровне абстрактного мышления, слово у этих больных не имеет обобщающей

функции, как у здорового ребенка. При более тщательном анализе

психопатологической картины становится ясным, что отвлеченные понятия у них

носят чисто внешний характер, что" здесь речь идет о том типе абстракции,

который был назван Г. Я. Трошиным «пустой словесной абстракцией»,

характеризующейся словесным заимствованием, не имеющим определенного

содержания.

При более тщательном обследовании интеллектуальной деятельности ребенка

обнаруживается, что основным дефектом здесь является затрудненный переход

от чувственного познания к рациональному, от более низкого уровня обобщения

(конкретного) к более высокому—абстрактному. В отличие от больных

олитофренией в степени имбецильности дебильные дети обнаруживают большую

способность к обобщению. Но когда требуется более высокий уровень

обобщения, они оказываются несостоятельными.

На основании педагогических данных и клинического наблюдения можно

установить, что и для больных в степени дебильности так же, как и для

больных с более грубым интеллектуальным дефектом, наиболее характерно

отсутствие самостоятельности и инициативы в работе. Они обычно охотно

повторяют старое, не любят нового и избегают его. Так, Л. В. Занков

указывает, что для умственно отсталого ребенка основная трудность

заключается в переходе к мыслительным задачам, решение которых требует

замены старого привычного способа деятельности новым, еще неизвестным.

И. М. Соловьев, изучая особенности мышления умственно отсталых школьников,

обнаружил, что при решении задач эти дети всегда пытаются применить схему-

шаблон старой задачи к новой. Эти особенности мышления умственно отсталых

детей отмечает также и М. С. Певзнер.

Эмоциальная и волевая сторона личности при дебильности достигает более

высокого уровня развития, чем у больных в степени имбецильности. По своим

характерологическим особенностям они значительно более разнообразны. Среди

них наблюдаются старательные, целенаправленные, работоспособные и чрезмерно

возбудимые, двигательно беспокойные, и вялые, плаксивые, и малоподвижные.

Для многих из них характерны эгоцентрические и эгоистические черты, большое

самомнение, некритичность в отношении собственной личности. Однако это

отнюдь не является правилом: многие из " них характеризуются

застенчивостью, неуверенностью в себе.

Тем не менее при всем разнообразии характерологических особенностей у

больных олигофренией в степени дебильности можно отметить и общие черты:

это недостаточная способ-.. ность к самообладанию и подавлению влечений,

недостаточное обдумывание своих поступков, некоторая импульсивность при

повышенной внушаемости и подражательности. Поэтому в неблагоприятных

условиях и отсутствии достаточного надзора эти дети легко поддаются дурному

влиянию других, более активных подростков. В то же время при правильном

воспитании, при своевременном привитии навыков к трудовой жизни они могут

овладеть несложной профессией и приспособиться к требованиям социальной

среды. В отличие от дементных больных у детей и подростков, страдающих

олигофренией, нет диссоциации между деятельностью и уровнем

интеллектуальных способностей, нет диссоциации между возможностями и

направленностью в работе. Как показывают катамнестические данные, большой

процент детей, закончивших вспомогательную школу, хорошо приспособляется к

жизни (С. Я. Рабинович, М. С. Певзнер, М. П. Капустин,А. И. Тимофеева, В.

И. Киселева, А. И. Голубева, А. Г. Асафова и др.).

Из приведенных данных о клинических особенностях трех степеней

олигофрении — идиотии, имбецильности и дебильности — явствует, что при

каждой из них имеется свой темп развития, свои качественные особенности и

время их проявления. В то же время между ними нет ясных границ, и они

обнаруживают более или менее отчетливо такие общие признаки олигофрении,

так тотальность задержки развития и преимущественное недоразвитие более

сложных дифференцированных, более «молодых» психических функций.

Наиболее тотально и глубоко искажено психическое развитие при идиотии,,

при которой в зачаточном состоянии находятся не только познавательная

деятельность и эмоциональные переживания и волевые проявления. (При

глубоких степенях недоразвития и двигательная активность сводится только к

нецеленаправленным автоматическим или импульсивным движениям.

При имбецильности тотальность поражения также выражена достаточно

отчетливо. Однако здесь степень недоразвития меньше и поэтому яснее

выступает преимущественная недостаточность более дифференцированных, более

поздно формирующихся функций. При относительной сохранности

непосредственных эмоциональных переживаний у них глубоко недоразвиты те

уровни познавательной деятельности, которые необходимы для осмысленной

переработки впечатлений и адекватного приспособления к требованиям реальной

жизни. Поведение больного формируется не на основе полноценного опыта,

представляющего синтез новых восприятии с ранее накопленными, а

определяется преимущественно раз навсегда усвоенными «штампами», скудными и

косными, дающими лишь относительное приспособление к привычным условиям, но

совершенно непригодными в новых, изменяющихся ситуациях.

Наиболее эксквизитна недостаточность именно высших форм познавательной

деятельности при дебильности. Более или менее удовлетворительное конкретное

мышление, сравнительно сохранная эмоциональность и известная возможность

регуляции своего поведения позволяют таким лицам неплохо ориентироваться и

приспособляться к требованиям практической жизни. Однако неспособность к

абстракции препятствует освоению более сложных причинно-следственных

связей. Это обнаруживается в несамостоятельности их суждений и взглядов. И

у больных в степени дебильности легко создаются «штампы» поведения и

взглядов, которые они без должной критики заимствуют из ближайшего

окружения. Характерным и для них является отсутствие творческой инициативы,

самостоятельности, любознательности.

Литература.

Исаев Д.Н. Психическое недоразвитие у детей. –Л.: Медицина, 1982.-

224с.,ил.

Петрова В.Г., Белякова И.В. Кто они, дети с отклонениями в развитии?

–М.: Флинта: Московский психолого-социальный итнститут, 1998.- 104с.

Психиатрия детского возраста(руководство для врачей). В.В. КОВАЛЕВ.-

М.: Медицина, 1979, 608с.

Сухарева Г.Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста

(клиника олигофрении). .-М.: Медицина, 1965. -337с.

-----------------------

Выполнил

студент группы ПЗ-301

Ершов А.М.

Проверила

Апарина Е.Н.

Страницы: 1, 2, 3