Экспериментальный метод в психологии

равноценность, и испытанием, составляющим эксперимент.

Но в этом случае степени равноценности могут быть разными:

а) можно довольствоваться равноценностью средних двух групп —

абсолютным равенством или отсутствием значимого различия между ними;

б) можно требовать, чтобы результаты испытуемых в этом

предварительном испытании были равноценны в отношении средней и

вариабидьности;

в) можно, наконец, составить так называемые парные или сходные

группы. На основе одного или нескольких предварительных испытаний

распределяют попарно испытуемых, получивших сходные очки, соответственно в

каждую из групп. Наибольшая возможная равноценность достигается в случае

однояйцевых близнецов, когда каждый член пары включается в одну из двух

групп.

Вариации личности.

Личность является интеграцией весьма различных данных и сил;

некоторые из них могут претерпеть изменение в результате воздействия Э.1,

другие же допускают лишь различия, созданные природой и обществом.

А) Спровоцированные изменения, а) Биологические изменения:

часто можно воздействовать на физиологические или

психофизиологические компоненты поведения. Приведем несколько примеров:

1) Фармакодинамшеское воздействие на здоровых или больных:

лекарства могут действовать на интеллект (глютаминовая кислота),

эмоциональность (нейролептические средства), эффективность (амфетамин) и т.

д.

2) Посредством лишений или пресыщения, фармакодинамиче-ских средств

или социальных условий можно воздействовать на первичную мотивацию (голод,

жажду, половое чувство).

3) Изменения стимуляции могут оказывать помимо своего основного

действия косвенное влияние на организм. Так обстоит дело с влиянием

продолжительного лишения сенсорных раздражений (Бекстон, Херон и Скотт,

1954).

Различие между прямым и косвенным действием иногда весьма тонко.

б) Психологические изменения: Э. в определенных пределах имеет

возможность оказывать влияние на то, как И. воспринимает ситуацию. Приведем

два наиболее ярких примера:

1) Воздействие на установки. Мы уже говорили, что И. из

совокупности данных какой-нибудь ситуации должен произвести отбор. Целью

инструкции является дать определенное направление этому отбору. Варьируя

инструкцию и вместе с ней установки испытуемого, можно изучать влияние этой

переменной. Пионеры экспериментальной психологии обнаружили различия во

времени реакции при моторной и сенсорной установках. Самые новые работы

изучили влияние направляемых или спонтанных установок на восприятие,

память, решение задач.

2) Воздействие на мотивацию. Мы возвращаемся к вопросу, уже

рассмотренному нами выше, но на этот раз мы будем говорить о мотивации,

которая прямо изменяется инструкцией, устанавливающей результаты, которые

нужно достигнуть, используя классическое подкрепление: социальной мотивации

(«люди вашего уровня достигают таких-то успехов»); учебной или материальной

заинтересованности («этот результат будет зачтен за экзамен» или «за такой-

то результат вы получите такое-то вознаграждение»); личных реакциях (И.

знает о своих результатах или просто о том, был успех или неудача).

Сообщаемые результаты могут быть настоящими, а иногда «вымышленными», чтобы

вызывать по своему .усмотрению реакции успеха или неудачи.

Таким образом, изучают не только влияние определенной мотивации на

все виды поведения, но также и борьбу мотивов и т. д.

Б) Изменения, на которые ссылаются. Нельзя изменить возраст, пол,

темперамент и характер, прошлый опыт, социальную среду, самооценку и т. д.

испытуемых. А между тем все эти переменные (указывают очень большое влияние

на их поведение. Чтобы их обнаружить, достаточно использовать различия,

обусловленные природой и обществом. В таком случае достаточно создать две

или несколько групп, в различной степени обладающих определенной чертой.

Этот метод является классическим в дифференциальной психологии, когда она

не ограничивается констатацией и измерением различий, а составляет часть

экспериментальной психологии, позволяя изучать отношения между различными

инстанциями личности. Предметом психологии является не что иное, как

личность; недостаточно изучать, например, законы памяти, если не пытаться

при этом узнать, какое влияние на эти законы оказывает интеллект, характер

или интересы. В первое время экспериментальная психология не обращала

внимания на индивидуальные различия, она нивелировала их в поисках

центральных тенденций ответов, но на втором этапе своего развития сами эти

различия становятся предметом изучения, причем попытка объяснить их состоит

в воспроизведении их посредством воздействия на контролируемые переменные

личности.

Задача остается той же самой — создать равноценные группы, но

возникает дополнительная трудность: эти группы, равноценные во всех

отношениях, которые считаются «существенными», должны быть различными в

отношении того аспекта, который подвергается изменению.

И здесь снова экспериментирование продвигается вперед лишь путем

последовательного приближения, выявляющего через успехи и неудачи эти так

называемые «существенные» переменные.

Приведем один-единственный пример. Кажется, что генетические

исследования не вызывают больших трудностей в тех странах, где хорошо

налажена работа органов записи гражданского состояния. А между тем очень

трудно составить для каждого возраста равноценные группы в отношении одного

только, например, интеллектуального уровня. В классы семилетних малышей

попадают весьма разные индивиды данной географической области, однако все

школьные системы применяют одну форму отбора. Как же найти у

четырнадцатилетних и а fortiori у взрослых группы, сравнимые с группами

семилетних?

Вариации ответа.

Каждый ответ испытуемого имеет определенное значение, и, однако,

экспериментирование не может ограничиться двумя ответами, каждый из которых

соответствует двум степеням независимой переменной, чтобы решить, можно ли

приписать различие ответов различию переменной. Подобный вывод возможен в

физике, иногда в физиологии, но он немыслим в психологии, потому что

никогда нельзя проверить все переменные S и P достаточным образом.

Планирование эксперимента.

Варьировать одну и только одну переменную не всегда возможно, и мы

уже несколько раз сталкивались с этой трудностью. Добавим теперь, что этот

тип эксперимента не является идеальным, потому что, как правило, наше

поведение определяется различными переменными, действующими одновременно.

Это соображение в соединении с возможностями, открываемыми дисперсионным

анализом, привело психологов (после агрономов и биологов) к применению все

более и более сложных планов эксперимента. Действительно, всякий

эксперимент организуется согласно какому-то плану, который является не чем

иным, как логической схемой, определяющей характер и порядок различных фаз

эксперимента. Самый простой план сводится к сравнению результатов,

соответствующих двум степеням независимой переменной. Эти две степени могут

соответствовать какому-то количественному (например, две длительности или

две интенсивности) или качественному (время реакции на звук или на свет)

различию. Крайним случаем качественного различия является отсутствие или

наличие этой переменной. Для каждой степени переменной получаем популяцию

измерений на одном или нескольких испытуемых. Сравнение осуществляется

посредством статистического критерия (t Стьюдента или (І), позволяющего

сказать, разрешают ли результаты, полученные в той или иной ситуации,

отбросить нулевую гипотезу, то есть рассматривать две популяции измерений

как не принадлежащие к одной гомогенной совокупности. В этом случае

различие результатов двух популяций измерений объясняется при данном пороге

вероятности различием степеней независимой переменной. Когда имеется больше

двух степеней независимой переменной, попарное сравнение групп результатов

значительно длиннее и может привести к ошибкам.

Очевидно, в функциональных экспериментах, где изменения независимой

переменной носят количественный характер, почти не возникает трудностей.

Крайне важно знать ход изменения зависимой переменной, если хотите, закон

ее изменения. Так обстоит дело, например, с кривой заучивания или кривой

забывания. Иное дело, однако, в факторных экспериментах, когда различия

степеней независимой переменной носят качественный характер, что является

очень частым случаем. В таком случае нужно определить соответствующую роль

каждой из них. Дисперсионный анализ, которым мы обязаны Фишеру (1925),

позволяет во всех случаях, когда мы имеем несколько популяций измерений

одной и той же независимой переменной, соответствующих различным условиям,

определить значимую роль той или иной из них. Его принцип прост и

аналогичен принципу t Стьюдента. Вначале рассматривают все популяции

измерений как принадлежащие к одной и той же совокупности, то есть

принимают нулевую гипотезу. Затем вычисляют общую дисперсию совокупности,

которая является не чем иным, как суммой дисперсий различных популяций

измерений, как это можно доказать. Сравнивают две оценки дисперсий

измерений. Одна вычисляется без учета возможных различий между средними

выборок измерений, полученных для различных значений независимой

переменной. Другая, кроме вариаций, влияющих на первую оценку («ошибку»),

учитывает эти различия средних. Эти две оценки должны быть равными (их

отношение или отношение F Снедекора принимает в таком случае значение

1.00), если различия средних нулевые, то есть если эта независимая

переменная не влияет на данный феномен. Фактически же можно требовать

только, чтобы отношение F не было значительно выше 1.00, и таблица

Снедекора позволяет узнать, так ли это.

Наконец, дисперсионный анализ позволяет сказать, оказывает ли

независимая переменная особое влияние, не измеряя непосредственно это

влияние. Он соответствует, следовательно, методу обнаружения влиятельных

переменных.

Дисперсионный анализ открыл новые перспективы перед

экспериментированием в науках, основанных на предположениях. До сих пор

трудно было планировать эксперименты, предполагающие более одной

независимой переменной. Как мы видели, в таком случае проблема состояла в

том, чтобы нейтрализовать действие второй переменной, как правило,

переменной порядка, чтобы избежать эпизодических влияний ситуаций,

вызывающих либо облегчение, либо усложнение задачи, короче — искажающих

результаты.

Еще один шаг вперед был сделан, когда для проверки действия

независимой переменной стали применять различные, но равноценные группы

испытуемых, причем одни из них подвергались воздействию этой переменной, а

другие — нет. Почему же в таком случае не измерить одновременно действие

нескольких независимых переменных, если обеспечена равноценность групп?

Именно таким образом Фишер разработал метод планирования эксперимента

сначала применительно к агробиологии. В этой дисциплине плодотворное

экспериментирование должно учитывать одновременно по крайней мере почву,

удобрения и семена. Дорого и часто безуспешно было бы варьировать только

одну из этих переменных. Планирование эксперимента было введено в

психологию около 1940 года и сейчас составляет часть ее обычной

методологии.

Обработка и обобщение результатов.

Самым захватывающим этапом экспериментирования является, бесспорно,

тот, когда сырые данные посредством применения ряда приемов, в которых

большую роль играет воображение и научная культура экспериментатора,

превращаются в значимые результаты. Эта фаза экспериментирования включает в

себя три основных момента: обработку результатов, их объяснение и

обобщение.

Обработка результатов.

Учитывая многочисленность и иногда разрозненность данных, первая

задача экспериментатора состоит в установлении порядка, то есть в

классификации полученных результатов и такой их группировке, которая

позволила бы экспериментатору охватить их единым взглядом. Эта

классификация должна быть, очевидно, проведена исходя из независимых

переменных, но не следует забывать, что таких классификаций может быть

несколько. Для того чтобы выявить значение полученных результатов, нужно

усилить их освещение.

Три основных способа позволяют осуществить эту группировку

полученных данных.

А) Таблицы. Их применение общеизвестно. Для того чтобы быть

полезными, они должны быть ясными. Результаты могут быть сгруппированы в

них в виде сырых значений или в виде таблиц частот или процентов. В каждом

случае нужно найти самую репрезентативную и наиболее показательную

классификацию.

Б) Графики. Мы не будем останавливаться на этой процедуре,

популяризированной всей современной техникой. Нужно, однако, подчеркнуть,

что графики имеют то достоинство, что устанавливают зависимость между двумя

или несколькими переменными и, превращая цифры в линии или блоки, лучше

позволяют глобально охватить множество результатов, чем таблицы, часто

перегруженные слишком полной информацией. Однако этот способ имеет одно

неудобство. Если он символизирует большое число результатов, то это

изображение связано с принятым масштабом. Различие в 1 мм при масштабе один

сантиметр к метру проходит незамеченным. Оно становится символически

значительным, если (посредством, как правило, первоначального изменения)

масштаб становится один сантиметр к миллиметру.

С другой стороны, масштабы не должны быть обязательно

арифметическими. Многие явления (в психофизике в свете теории информации)

оказываются более простыми, если принять логарифмический масштаб значений

независимой переменной. Экспериментатор, производящий это преобразование,

руководствуется при этом общим принципом всякой научной методологии:

стремлением к упрощению отношении между переменными и, в том случае, если

оно не достигается немедленно, его постулируют и группируют результаты с

этой целью. Чаще всего этот принцип весьма плодотворен.

В) Статистическая обработка. Она часто связана с предыдущими

процедурами. Группировка количественных результатов чаще всего состоит в

поисках основных параметров их распределения, являющихся, как правило,

показателем центральной тенденции и показателем дисперсий значений вокруг

этой центральной тенденции. Если распределение значений почти нормальное,

то речь идет о среднем и стандартном отклонении; если оно неравномерное,— о

медиане и полуинтерквартильном отклонении. Если распределение особое, лучше

ограничиться графиком.

Может быть, следует подчеркнуть, что распределение, не имеющее

формы кривой Лапласа — Гаусса, не менее верно, или, лучше сказать, не менее

типично для явления, чем нормальное распределение. Не все совокупности

измерений следуют биноминальному закону. Однако, если распределение близко

к нормальному. закономерно спросить себя, не являются ли констатируемые

неправильности, асимметрии результатом какого-либо недостатка процедуры

(недостаточного числа измерений, недостаточного диапазона значений

независимой переменной).

Группировка результатов является лишь первым этапом. За ней должна

следовать статистическая обработка результатов.

а) В функциональных экспериментах Э. за графическим изображением

должен искать теоретический закон y=f(x), который мог бы связать

независимую и зависимую переменные, при этом он иногда может пользоваться

статистическими критериями, позволяющими сказать, соответствуют ли

эмпирические результаты вероятному теоретическому закону или нет.

б) В факторных экспериментах, предназначенных для выяснения влияния

одного или нескольких факторов, основной принцип статистической обработки

состоит в том, чтобы установить, можно ли принять нулевую гипотезу или,

напротив, следует ее отбросить. Отказ от нее означает, что различные группы

результатов не могут принадлежать (при данном пороге вероятности) одной и

той же совокупности. t Стьюдента, (І, F Снедекора, дисперсионный анализ

имеют при различных степенях сложности одинаковое значение.

Непараметрический анализ позволяет ныне трактовать распределения, не

являющиеся нормальными.

С другой стороны, недостаточно используемый анализ ковариации

позволяет решить, являются ли значимыми различия между индивидами или

группами, даже если уровень их первоначальных результатов различен.

Эти виды анализа имеют целью выявить возможное влияние какой-нибудь

независимой переменной. Но существуют и другие способы обработки, цель

которых — установить наличие и интенсивность связи между двумя зависимыми

переменными. В этом случае применяется метод корреляций. Некоторые считают,

что корреляции полезны только в прикладной психологии. Это пагубное

заблуждение. Простая корреляция устанавливает связь между двумя переменными

(интеллектуальный уровень отцов и детей, например); сложная корреляция

позволяет выразить зависимость двух переменных, оставляя постоянной третью.

Все возможности, открываемые методом корреляций, не используются

еще в равной мере. Из трех методов, которые различают в настоящее время,

корреляции R, или корреляции между результатами, достигнутыми в различных

испытаниях одной и той же группой индивидов, наиболее употребительны. Метод

Q,, устанавливающий корреляцию между двумя сериями измерений, произведенных

на двух индивидах или двух группах индивидов, находит слишком малое

применение. Между тем он позволяет сравнивать структуру психологических

профилей, что является полезным путем подхода к личности. Наконец, метод Р

также открывает путь к исследованию структуры личности. Он состоит в

определении корреляции между двумя типами ответов одного и того же

испытуемого в разное время. Он является путем к изучению pattern реакций.

Если Э. имеет перед собой какую-нибудь матрицу корреляций, он

может, следуя Спирмену и Тёрстону, спросить себя, не может ли совокупность

интеркорреляций объясняться действием только нескольких факторов. Другими

словами, посредством факторного анализа он ищет совокупность более простых

определителей, чем множество независимых переменных, характеризующих каждое

испытание.

Как и метод корреляций, завершением которого он является, факторный

анализ позволяет формулировать или проверять гипотезы. Следует, однако,

признать, что для психолога факторный анализ в различных его формах (одно-

или мультифакторных) может дать лишь довольно грубую приблизительную оценку

действия психологических переменных, поскольку он постулирует аддитивную

структуру их действия, а не иерархические отношения, которые устанавливают

все другие способы подхода к психологическим переменным. Но наука часто

идет вперед, пользуясь полуадекватными методами, при условии, что ученые

сознают относительность их разработки.

Объяснения.

Обработка полученных результатов лишь констатирует факты. Для того

чтобы идти вперед, наука должна дать им объяснение. Факторный анализ

является, в сущности, попыткой превзойти простую констатацию. Он

постулирует возможное действие сущностей, которые остаются математическими,

но могут, по-видимому, получить другой статут при условии физиологических

или психологических сопоставлений.

Дать объяснение — это значит в каждом конкретном случае определить,

не является ли установленный тип отношений частным случаем известного и уже

более или менее проверенного более общего закона.

Разумеется, виды объяснения могут быть весьма различными. Можно

дать объяснение на уровне физиологических механизмов или на уровне

переменных ситуации; можно определить, объясняется ли ряд результатов

действием промежуточных переменных, существование которых постулируется

(таким характером обладают факторы) и статут которых изменяется в

зависимости от их объяснительной ценности и соответствия другим

промежуточным переменным. В самом деле, было бы ошибочным считать, что

данному результату соответствует лишь один какой-то способ объяснения. Во

всех случаях для каждого явления можно пользоваться различными «решетками

для чтения шифра». Для всякого, кто ищет объяснения, основная ошибка будет

состоять в том, чтобы принять какую-нибудь частную причину за главную

причину. Это верно уже применительно к одному-единственному плану

объяснения, а fortiori, это верно, если допускаются различные планы

объяснения какого-нибудь явления. Чтобы не ограничиваться общими

рассуждениями, приведем в качестве примера возникновение эмоциональной

реакции агрессивности в результате торможения какой-нибудь потребности. Эта

реакция может объясняться:

а) зависимостью между антецедентами и реакцией (связь между

препятствием и агрессивностью);

б) физиологическими механизмами (выделение адреналина, возбуждение

подкорковых центров, движения, направленные на преодоление препятствия);

в) ссылкой на промежуточные переменные, например фрустрацию.

Все эти три системы объяснения являются адекватными, но ни одна из

них не является достаточной. Они дополняют друг друга.

Обобщение.

Следует отдавать себе полный отчет в парадоксальности самой

ситуации экспериментирования. Согласно классической схеме, Э. на основе

множества наблюдений формулирует гипотезу, которая, устанавливая

зависимость между двумя понятиями, носит непременно обобщенный характер.

Однако начиная с того момента, как Э. организует проверочный эксперимент,

он покидает этот уровень и создает конкретную ситуацию, в которой будет

наблюдать какой-то частный ответ. Переходя от общего к частному,

экспериментатор надеется, что он выбрал репрезентативный пример, а не

частный случай. Однако, коль скоро изучаемая зависимость проверяется в

выбранном им частном примере, имеет ли он право переходить на этот раз от

частного к общему и считать, что проверена гипотеза, имеющая обобщенное

значение. Можно ли распространить на весь класс явлений то, что

экспериментатор наблюдал в одном каком-то частном случае? Ответить на этот

вопрос утвердительно — значит игнорировать случайный характер всякой

ситуации; ответить категорическим отрицанием — значит сделать невозможной

науку и довольствоваться составлением каталога фактов. Это противоречие

между двумя крайними полюсами является дилеммой всякой эпистемологии. На

одном полюсе стоят рационалисты, считающие, что понятие отражает сущность,

что дефиниции соответствует фундаментальное свойство явления и что объем ее

позволяет определить формальная логика; на другом — последовательные

эмпирики, утверждающие, что обобщенность какого-либо понятия может быть

основана только на сумме экспериментов.

Этот вековой спор в наши дни конкретизируется в противоположности

двух подходов в психологии: феноменологии и операционализма.

Феноменология ищет в собственном опыте философа самую сущность

явления. Свободной воображаемой вариацией философ может, по ее мнению,

выявить инварианту, придающую явлению все его значение. Так поступает Сартр

в своем «Очерке теории эмоций», где он стремится не установить зависимость

между предшествующим и последующим, а скорее показать значение эмоции как

отношения субъекта к его внутреннему миру. Его вывод общеизвестен: эмоция —

это магическое действие, преобразующее природу ситуации. Этот вывод ничем

или почти ничем не обязан эмпирическим данным, он является продуктом

психического опыта, деятельности духа, как сказал бы Брентано,

родоначальник феноменологии, а не индукции, основанной на

экспериментировании.

Операциопализм — это позитивизм. Операционалисты не хотят

утверждать ничего, что выходит за пределы операции, посредством которой

устанавливается какая-то зависимость. Это разумная позиция, и ученый всегда

ближе к эмпирику, чем к рационалисту. Однако ученый не может также обойтись

без понятий: операцио-налист прибегает к общепризнанным и

общеупотребительным понятиям, что противоречит его исходным принципам и не

является эффективным, ибо наука движется вперед, создавая для научных

фактов адекватные понятия.

Решение дилеммы, via media, состоит в том, чтобы отказаться от

обобщения, основанного на сущности явлений, которое Левин называл

аристотелевским обобщением, и признавать только обобщение, основанное на

индукции, осуществленной исходя из одного или нескольких фактов, причем

этому обобщению следует придавать лишь вероятное значение. Если какая-либо

зависимость может быть таким образом временно обобщена, следует иметь в

виду, что ценность обобщения зависит в сущности не от хорошо произведенного

понятийного анализа детерминант, а от повторных подтверждений этой

зависимости в ходе различных, но близких друг к другу экспериментов. Вот

почему наука создается не только несколькими «главными» экспериментами,

украшающими учебники, но бесконечным числом исследований, сопоставление

которых друг с другом постепенно увеличивает ценность каждого обобщения.

Поскольку мы собираемся теперь несколько подробнее описать процесс

обобщения, следует заметить, что он распространяется на четыре различных

аспекта экспериментального процесса: ситуацию, ответ, личность испытуемых и

зависимость между этими членами.

А) Обобщение ситуации. Допустим, я изучаю в какой-то ситуации

реакции ожидания, могу ли я в выводах своего эксперимента говорить об

ожидании вообще? Анализ, основанный на многочисленных наблюдениях,

позволяет ограничить предположительное обобщение некоторыми типами

ожидания, но даже и на этом уровне следует изучить те же самые реакции при

ожидании разной продолжительности, соответствующей различным ситуациям, и

только тогда обобщение найденного результата приобретет большее значение.

Б) Обобщение ответа. Допустим, я изучаю реакцию нетерпения при

ожидании. Обобщить утверждение, что ожидание вызывает реакцию нетерпения,

можно только в том случае если я постепенно констатирую различные

проявления, которые могут быть подведены под понятие нетерпения. С научной

точки зрения невозможно перейти от какой-то разновидности нетерпения к

нетерпению вообще. Наука осторожна, и на ее осторожности основывается

достоверность ее выводов.

В) Обобщение на уровне личностей. На основе проявления некоторыми

испытуемыми нетерпения при ожидании было бы незаконно делать выводы о

человечестве в целом. Ценность выводов связана с репрезентативностью

выборки изучаемой популяции. Несколько удачно выбранных студентов могут

представлять всех студентов, но, конечно, не всю молодежь и а fortiori не

всех людей или Человека вообще. И в этом случае также наука действует

посредством постепенного приближения, увеличивая объем какой-нибудь

зависимости по мере того, как она подтверждается на все более

многочисленной и различной популяции. Ограничиваясь этими тремя аспектами,

легко представить, что в результате различных, бегло обрисованных нами

исследований зависимость между ожиданием и эмоциональной устойчивостью,

несомненно, подтвердится, но при этом будет обнаружено множество оттенков,

обусловленных как различной природой ожидания, так и типом эмоциональных

реакций, а также различной восприимчивостью различных испытуемых,

обусловленной их возрастом, полом, темпераментом или принадлежностью к той

или иной этнической группе.

Г) Обобщение отношений. Установление связи между двумя переменными

может совершаться на нескольких уровнях обобщения. На самом частном уровне

эта связь является описательной, но, по мере того как устанавливаются

подобные связи, становится возможным их сопоставление и выявление более

обобщенной формы связи, которая будет объяснительной по отношению к частным

видам поведения. Так, условный рефлекс был вначале частной связью — собака

выделяет слюну на звук звонка,— затем он стал более обобщенным, когда

подобная, зависимость обнаружилась в связи с самыми различными реакциями и

не менее разнообразными стимуляциями. Он приобрел еще большую обобщенность,

когда в результате анализа было установлено, что этот процесс соответствует

образованию связи между двумя до сих пор не зависимыми друг от друга

стимуляциями и т. д. Но значение этих последовательных обобщений

определяется лишь плодотворностью высказанных гипотез и в первую очередь их

экспериментальным подтверждением. Все, что мы только что сказали о

необходимости соблюдения осторожности при обобщении, равно относится и к

попыткам обобщения результатов, полученных в лаборатории, и распространению

их на практику. И в этом случае излишний энтузиазм и скептицизм не являются

научными установками. Общеизвестно, что условия практики обладают большой

сложностью, которую несколько ограничивает лаборатория. Известно также, что

только такой ценой могут быть выявлены существенные связи. Только сочетание

смелости и осмотрительности приведет к постепенному соединению науки и

практики.

Вывод.

Экспериментальный метод — это форма подхода разума, рассуждение,

которое имеет свою логику и свои технические требования. Он не терпит

спешки, но взамен медлительности и даже некоторой громоздкости дарует

радость уверенности, частичной, может быть, но окончательной.

Список литературы.

1. М.В. Гамезо, И.А.Домашенко «Атлас по психологии», Москва, «Просвещение»,

1986.

2. Поль Фресс, Жан Пиаже «Экспериментальная психология», Москва,

«Прогресс», 1975.

3. "Методы сбора информации в социологических исследованиях" 1, 2 т. Ред.

В.В.Дюрягин, Москва, "Наука", 1990.

4. Р.С.Немов «Психология», Москва, «Просвещение», 1990.

Страницы: 1, 2, 3