Бегство от свободы

изменилась. Клиент, приходивший в магазин, где хозяином был отдельный

независимый торговец. привлекал специальное внимание; его покупка была

важна для владельца магазина; покупателя принимали там как значительную

персону, его желания изучались. Как индивид он ничего не значит для

универмага, он важен лишь как статическая «единица». Это положение еще

более усугубляется методами современной рекламы.

Широкий сектор современной рекламы работает совершенно иначе. Реклама

апеллирует не к разуму, а к чувству; как любое гипнотическое внушение, она

старается воздействовать на свои объекты эмоционально, чтобы заставить их

подчиниться интеллектуально.

В такой рекламе есть элемент мечты, воздушного замка, и за счет этого

она приносит человеку определенное удовлетворение – точно так же, как и

кино, - но в то же время усиливает его чувство незначительности и бессилия.

Это вовсе не значит, что реклама и политическая пропаганда открыто

признают незначительность индивида. Совсем наоборот: они льстят индивиду,

придавая ему важность в собственных глазах, они делают вид, будто

обращаются к его критическому суждению, его способности разобраться в чем

угодно. Но это лишь способ усыпить подозрения индивида и помочь ему

обмануть самого себя в отношении «независимости» его решений. Растущее

бессилие индивида усиливается и другими факторами. Экономическая и

политическая сцена расширилась и усложнилась; человеку все труднее

разобраться в происходящем. Угрозы, с которыми он сталкивается. Тоже

возросли. Всеобщее чувство неуверенности усилилось из-за хронической

безработицы миллионов людей.

Безработица усилила и угрозу старости. На многих производствах нужны

только молодые люди – пусть и неквалифицированные, – которых можно без

труда превратить в деталь машины, приспособленную для выполнения

определенной операции.

Неоглядность городов, в которых индивид теряется; задания, высокие, как

горы; непрерывная акустическая бомбардировка радио; газетные заголовки,

сменяющиеся трижды в день и не дающие времени сообразить, что же на самом

деле важно; ревю, в которых сотни девушек демонстрируют способность

истребить свою индивидуальность и действовать с точностью механизма в

огромной слаженной машине; бьющие ритмы джаза – все это лишь отдельные

черты того общего положения вещей, при котором индивид противостоит не

зависящим от него огромным величинам, ощущая себя песчинкой в сравнении с

ними. Все, что он может, - это «пойти в ногу», как марширующий солдат или

рабочий у конвейерной ленты. Он может действовать, но чувство независимости

и собственной значимости он потерял.

Положение, в котором находится индивид в наши дни, предсказывали уже

дальновидные мыслители прошлого века. Кьеркегор описал беспомощного

индивида, раздираемого мучительными сомнениями, подавленного чувствами

одиночества и ничтожности. Ницше наглядно изобразил приближающийся

нигилизм, воплотившийся в нацизме, и написал портрет «сверхчеловека» как

отрицание потерянного и ничтожного человека, какого он видел в

действительности. Тема бессилия человека нашла наиболее яркое выражение в

творчестве Франца Кафки. В своем «Замке» он изображает человека, который

хочет войти в контакт с таинственными обитателями замка; предполагается,

что они подскажут ему, как жить, укажут его место в мире. Вся его жизнь

состоит из отчаянных попыток встретиться с ними, но это ему так и не

удается; и он остается один с чувством полнейшей безнадежности и пустоты.

Одиночество, страх и потерянность остаются; люди не могут терпеть их

вечно. Они не могут без конца влачить бремя «свободы от»; если они не в

состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они стараются

избавиться от свободы вообще. Главные пути, по которым происходит бегство

от свободы, - это подчинение вождю, как в фашистских странах, и вынужденная

конформизация, преобладающая в нашей демократии.

ГЛАВА 5. МЕХАНИЗМЫ «БЕГСТВА».

Психологические механизмы, которые мы будем рассматривать в этой главе,

- это механизмы избавления «бегства», возникающие из неуверенности

изолированного индивида.

Некоторые из этих механизмов «бегства» не имеют особого социального

значения; ни встречаются в сколь-нибудь заметной форме лишь у людей с

серьезными психическими или эмоциональными расстройствами. В этой главе

Фромм будет говорить только о тех механизмах, которые важны в социальном

плане: их понимание является необходимой предпосылкой психологического

анализа социальных явлений, рассматриваемых в дальнейшем: с одной стороны,

фашистской системы, с другой – современной демократии.

Авторитаризм.

В первую очередь мы займемся таким механизмом бегства от свободы,

который состоит в тенденции отказаться от независимости своей личности,

слить свое «8» с кем-нибудь или с чем-нибудь внешним, чтобы таким образом

обрести силу, недостающую самому индивиду. Другими словами, индивид ищет

новые, «вторичные» узы взамен утраченных первичных.

Отчетливые формы этого механизма можно найти в стремлениях к подчинению

и к господству или – если использовать другую формулировку – в мазохистских

и садистских тенденциях, существующих и у невротиков, и у здоровых людей.

Эти тенденции представляют собой бегство от невыносимого одиночества.

Наиболее частные формы проявления мазохистских тенденций – это чувство

собственной неполноценности, беспомощности, ничтожности. Жизнь в целом они

ощущают как нечто подавляющее сильное, непреодолимое и неуправляемое.

В более тяжелых случаях, кроме тенденции к самоуничтожению и к

подчинению внешним силам, проявляется еще и стремление нанести себе вред,

причинить себе страдание.

Кроме мазохистских тенденций, наблюдается и прямо противоположные

наклонности – садистские. 3 типа садистских тенденций:

1-й тип – стремление поставить других людей в зависимость от себя и

приобрести полную и неограниченную власть над ними.

2-й тип – стремление эксплуатировать их, использовать и обкрадывать

(так сказать, заглатывать все, что есть в них съедобного).

3-й тип – стремление причинить другим людям страдания или видеть, как

они страдают.

Садисту нужен принадлежащий ему человек, ибо его собственное ощущение

силы основано только на том, что он является чьим-то владыкой. Напр.:

садист совершенно очевидно «любит» тех, над кем ощущает власть.

Существует явление, доказывающее, что страдание и слабость могут быть

целью человеческих стремлений: это – мазохистское извращение. Здесь мы

обнаруживаем, что люди вполне сознательно хотят страдать – тем или иным

образом, - и наслаждаются своим страданием.

В садистском извращении удовлетворение достигается с помощью

соответствующих механизмов: через причинение другому человеку физической

боли, унижение действием или словом.

Мазохистские и садомазохистские стремления помогают индивиду избавиться

от невыносимого чувства одиночества и бессилия.

Все разнообразие формы мазохистских стремлений направлены к одному:

избавиться от собственной личности, потерять себя; иными словами избавиться

от бремени свободы.

Мазохистские стремления вызываются желанием избавиться от собственного

«я» со всеми его недостатками, конфликтами, риском, сомнениями и

невыносимым одиночеством.

Невротическая и рациональная деятельности.

В рациональной деятельности – результат соответствует мотивировке;

человек действует для того, чтобы добиться какого-то определенного

результата. В невротической – стимулы, по существу негативны: человек

действует, чтобы избавиться от невыносимой ситуации.

Основное различие между мазохистским извращением и моральным мазохизмом

состоит в том, что при извращении стремление отказаться от себя проявляется

через тело и связывается с половым чувством. При моральном мазохизме это

стремление овладевает человеком целиком, так что может разрушить все цели,

к которым его «я» сознательно стремился.

Уничтожение собственного «я» и попытка за счет этого преодалеть

невыносимое чувство бессилия – это только одна сторона мазохистских

наклонностей. Другая – это попытка превратиться в часть большего и

сильнейшего целого, попытка раствориться во внешней силе и стать ее

частицей. Мазохист избавлен от принятия решений.

Все наблюдаемые формы садизма можно свести к одному основному

стремлению: полностью овладеть другим человеком, превратить его в

беспомощный объект своей воли, стать его абсолютным повелителем, его богом,

делать с ним все, что угодно. Средства для этой цели – его унижение и

порабощение.

Сущность садизма составляет наслаждение своим полным господством над

другим человеком (или иным живым существом) Психологически обе тенденции

происходят от одной и той же основной причины – неспособности вынести

изоляцию и слабость собственной личности.

«Я предположил бы назвать общую цель садизма и мазохизма – симбиозом».

Симбиоз в психологическом смысле слова – это союз некоторой личности с

другой личностью (или иной внешней силой), в котором каждая сторона теряет

целостность своего «я», так что обе они становятся в полную зависимость

друг от друга.

С садизмом обычно связывают тенденции разрушительности и враждебности.

Главная разница состоит в том, что при садизме эта враждебность обычно

более осознается и прямо проявляется в действии, в то время как при

мазохизме враждебность бывает по большей части неосознанной и проявляется

лишь в косвенной форме.

Жажда власти является наиболее существенным проявлением садизма, Жажда

власти коренится не в силе, а в слабости. Поскольку термин «садистско-

мазохисткский» ассоциируется с извращениями и с неврозами, Фромм

предпочитает говорить не о садистско-мазохистском, а об «авторитарном»

характере, особенно когда речь идет не о невротиках, а о нормальных людях.

Этот термин вполне оправдан, потому что садистско-мазохистская личность

всегда характеризуется особым отношением к власти.

Власть – это не качество, которое человек «имеет», как имеет какую-либо

собственность или физическое качество. Власть является результатом

межличностных взаимоотношений, при которых один человек смотрит на другого

как на высшего по отношению к себе. Но существует принципиальная разница

между теми отношениями «высших» и «низших», которые можно определить как

рациональный авторитет, и теми отношениями, которые можно назвать

подавляющей властью.

Наиболее специфической чертой авторитарного характера является

отношение к власти и силе. Авторитетный характер любит условия,

ограничивающие свободу человека, он с удовольствием подчиняется судьбе.

Общая черта всего авторского мышления состоит в убеждении, что жизнь

определяется силами, лежащими вне человека, вне его интересов и желаний.

Единственно возможное счастье состоит в подчинении этим силам.

Садистско-мазохистские стремления необходимо отличать от

разрушительности, хотя они по большей части бывают взаимосвязаны.

Разрушительность отличается уже тем, что ее целью является не активный или

пассивный симбиоз, а уничтожение, устранение объекта. Но корни у него те

же: бессилие и изоляция индивида.

Разрушительность.

Я могу избавиться от чувства собственного бессилия по сравнению с

окружающим миром, разрушая этот мир.

Разрушить мир – это последняя, отчаянная попытка не дать этому миру

разрушить меня. Целью садизма является поглощение объекта, целью

разрушительности – его устранение. Садизм стремится усилить одинокого

индивида за счет его господства на другими, разрушительность – за счет

ликвидации любой угрозы.

Стремление к жизни и тяга к разрушению не являются взаимно независимыми

факторами, а связаны обратной зависимостью. Чем больше проявляется

стремление к жизни, чем полнее жизнь реализуется, тем слабее разрушительные

тенденции: чем больше стремление к жизни подавляется, тем сильнее тяга к

разрушению.

Разрушительность – это результат непрожитой жизни. Источники

разрушительности в этом социальном слое легко определить: это все та же

изоляция индивида, все то же подавление индивидуальной экспансивности, о

которых уже говорилось и которые в низах среднего класса гораздо ощутимее

чем в выше – или нижеследующих классах общества.

Автоматизирующий конформизм.

С помощью рассмотренных (нами) механизмов «бегства» индивид

преодолевает чувство своей ничтожности по сравнению с подавляюще мощным

внешним миром, или за счет отказа от собственной целостности, или за счет

разрушения других, для того чтобы мир перестал ему угрожать.

Мы рассмотрим ещё один механизм, которой является спасительным решением

для большинства нормальных индивидов в современном обществе (т.е.).

Индивид перестает быть собой, он полностью усваивает тип личности,

предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становиться точно таким же, как

все остальные, и таким, каким они хотят его видеть. Итак «нормальный»

способ преодоления одиночества в нашем обществе состоит в превращении в

автомат. У нас могут быть мысли, чувства, желания и даже ощущения, которые

мы субъективно воспринимаем как наши собственные, хотя на самом деле это не

так. Мы действительно испытываем эти чувства, ощущения и т.д., но они

навязаны нам со стороны, по существу, нам чужды и могут не иметь ничего

общего с тем, что мы думаем и чувствуем на самом деле. Рационализирующие

мысли изобретены для того, чтобы оправдать ужу существующее чувство.

Псевдомышление известно лучше, чем аналогичные явления в сфере желаний

и чувств. Поэтому надо разобраться в различии между истинным мышлением и

псевдомышлением. Псевдомышление может быть вполне логичным и рациональным;

его псевдохарактер не обязательно должен проявляться в каких-либо

аналогичных элементах. Это можно заметить изучая рационализации, которые

имеют целью объяснить некое действие или чувство разумными и объективными

основаниями, хотя на самом деле оно определяется иррациональными и

субъективными факторами. Рационализация разумна и логична; в этом случае ее

иррациональность заключается только в том, что она не является подлинным

мотивом действия, а лишь выдает себя за такой мотив.

Рационализация – это не инструмент для проникновения в суть явлений, а

попытка задним числом увязать свои собственные желания с уже существующими

явлениями. Также, надо различать подлинное чувство, возникающее внутри нас,

и псевдочувство, в действительности не наши, хотя мы и не отдаем себе в

этом отчета.

Наблюдая, как люди принимают решения, приходится поражаться тому,

насколько они ошибаются, принимая за свое собственное решение результат

подчинения обычаям, условностям, чувству долга или не прикрытому давлению.

Всякое подавление уничтожает какую-то часть подлинной личности и

вызывает подмену подавленного чувства псевдочувством.

Замещение, подмена подлинных чувств мышления, чувство и желание в

конечном счете ведет к подмене подлинной личности псевдоличностно.

Подлинное «я» является создателем своих психических проявлений. Псевдо-«я»

лишь исполняет роль, предписанную ему со стороны, но делает это от своего

имени.

Роботизация индивида в современном обществе усугубило беспомощность

среднего человека. Поэтому он готов подчиниться новой власти, предлагающей

ему уверенность и избавление от сомнений.

Для низов среднего класса, ставших ядром нацистского движения, наиболее

характерен именно авторитарный механизм.

ГЛАВА 6. ПСИХОЛОГИЯ НАЦИЗМА

Авторитарный характер определяется одновременным присутствием

садистских и мазохистских влечений. Садизм – это стремление к

неограниченной власти над другими, более или менее связанное с

разрушительными тенденциями. Мазохизм определяется как стремление

раствориться в подавляющей силе, приобщившись тем самым к ее мощи и славе.

И садистские, и мазохистские тенденции вызываются неспособностью индивида к

самостоятельному существованию, его потребностью в симбиотической связи для

преодоления одиночества.

Нацизм – это экономическая и политическая проблема, но без учета

психологических факторов невозможно понять, каким образом он приобрел

власть над целым народом.

Факторы, поддерживающие экономическое положение низших слоев старого

среднего класса – мелких предпринимателей и ремесленников.

Авторитет монархии был непрекаем; опираясь на нее и отождествляя себя

с него, представитель низов среднего класса приобретал чувство уверенности

и нарциссической гордости. Столь же прочно держался еще авторитет религии и

традиционной морали. Индивид ощущал свою принадлежность к устойчивой

общественной и культурной системе, где у него было собственное место.

Короче говоря, его экономическое положение было еще достаточно прочным,

чтобы дать ему чувство довольства собой.

В период 1924-28 гг. экономическое развитие принесло низам среднего

класса новые надежды (после 1923 года), но депрессия, начавшаяся в 1929

году, ничего от них не оставила. Средний класс оказался самым беззащитным.

Но кроме этих экономических причин, были еще и психические,

усугубившие положение. Первая из них – поражение в войне и падение

монархии. Инфляция тоже нанесла смертельный удар принципу бережливости и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5