Понятие и классификация договоров в римском праве

Понятие и классификация договоров в римском праве

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. Ломоносова

Юридический факультет

Кафедра истории государства и права

Понятие и классификация договоров в римском праве.

Курсовая работа студента I

курса дневного отделения

Винокурова Л.В.

Научный руководитель

Томсинов В.А.

Дата сдачи:

Дата защиты:

Оценка:

Москва 2002г.

Содержание.

Введение 3

Часть I

Понятие обязательства 4

Часть II

Литеральные контракты 5

Вербальные контракты 8

Реальные контракты. Contractus innominati 15

Консенсуальные контракты 21

Пакты 27

Заключение 29

Литература 30

Введение.

Когда-то римское право называли «писанным разумом» - и это было

сделано неслучайно. Римское право, как известно, было двуедино: во-первых,

это право рабовладельческого типа. Это проявление можно найти в нормах,

которые могли разрешать кредитору убить своего должника. Но такое

«жестокое» римское право ушло вместе с гибелью Рима. Но с другой стороны,

античный шедевр – это идеально разработанное, абстрактное право для

регулирования общественных отношений, основанных на частной собственности.

Во втором качестве памятник, созданный гениальными юристами, не погиб

– он торжественно шествует по всему миру. Сначала он возник, как право

одного города, затем начинает регулировать гражданские отношения по всему

античному миру. Но громадное достижение античной юриспруденции не нашло и

здесь своего конца, поскольку в Средние века римское право «завоевывает»

почти всю Европу.

Такие заслуги гениального памятника неслучайны: римское право лежит в

основах многих гражданских систем современного общества. Конечно, что

гражданско-правовая система Российской Федерации, зиждущаяся на римском

праве, стала более развитая. Но нельзя забывать о том, что те юридические

термины, которыми пользовались античные юристы, продолжают существовать, а

точнее торжественно шествуют по всему гражданскому праву.

Именно в римском праве нашли широкое отражение и получили огромное

развитие таки институты вещного права, как институт права собственности,

обязательственного права и многие другие.

Ни один высококвалифицированный юрист современного мира, не обошелся

без изучения римского права. Поскольку именно оно способно привить

понятийный аппарат современности, без которого, совершенно очевидно,

бессмысленно изучать и тем более специализироваться в современном

гражданском праве не только России, но и зарубежных стран.

Огромное развитие, как уже было освещено, получил институт

обязательственного права в римском праве. Не изучив шедевра не только

античной, но и современной цивилистики, изучать современное

обязательственное право, кажется, бессмысленным, поскольку именно оно

предоставляет навык юридического мышления начинающему юристу.

Актуальность эрудированных юристов, специализирующихся в гражданском

праве, сейчас обречена на успех. А римское право является единственным

пропуском в договорный мир не только России, но и других гражданских

систем.

Часть I.

Понятие обязательства.

Обязательство есть оковы права, в силу которых мы по необходимости

должны выполнить известное действие согласно законам нашего государства.

1. Главное деление всех обязательств распадается на два вида: они или

цивильные, или преторские. Цивильные суть те, которые установлены законами

или, по крайней мере, одобрены цивильным правом. Преторские суть те,

которые установлены преторской юрисдикцией. Последние называются еще

гоноральными.

2. Следующее деление распадается на четыре вида: обязательства

возникающие или из договора, или из квази-договора, или из деликта, или из

квази-деликта. Сперва мы должны рассмотреть те обязательства, которые

возникают из договора. Обязательства, возникающие из договора, в свою

очередь, распадаются на четыре вида: они или реальные, или вербальные, или

литеральные, или консенсуальные. [1]

Часть II.

Литеральные контракты.

Характерной особенностью литеральных контрактов является то, что

момент возникновения обязательства происходит не из простого соглашения

сторон, а из письменной формы, в которую обличен контракт.

В науке также существует точка зрения, что литеральное обязательство

отражается в виде книжного долга. Но, как известно, первоначальное

появление этой формы в истории неясно. Современной науке известно, что

древнереспубликанские письменные контракты заключались посредством записи в

приходорасходные книги, которые велись римскими гражданами.

Другая точка зрения состоит в том, что некоторые исследователи ставят

литеральный контракт в связь с nexum[2], другие ставят в связь, усматривая

ее зародыш, еще в книгах понтификов, которые в древности занимали нишу

современных нотариусов[3].

Сущность литеральной формы контрактов можно отнести к тому, что

римляне вообще имели обычай тщательно вести свои хозяйственные книги. Это

выражается в первую очередь в том, что изо дня в день римляне записывали

приход и расход, все издержки и поступления.

Важно отметить, что запись делалась с согласия сторон, в противном

случае нельзя было бы говорить о договоре. Обыкновенная запись (так

называемая nomina arcaria) служила доказательством уже существующего

обязательства, но не могла служить почвой для возникновения нового.

Иное значение, по мнению Покровского, приобрели эти записи в

отношениях, возникающих между банкирами-профессионалами (argentarii).

Согласно истории можно выделить две наиболее значимые и типичные

сделки банкирского оборота:

1. Transscriptio a re in personam

Предположим, что между Гаем и Юлием существуют деловые постоянные

отношения. Гай поставляет Юлию какие-нибудь товары и получает от него в

разные сроки, определенные суммы. В таком случае все поставки и платежи

будут отражены в приходо-расходных книгах обоих участников: в книге Гая на

странице расходов будет помечено, что тогда-то Юлию дано товаров на такую-

то сумму, а на странице приходов Юлия будет помечено, что тогда-то от Гая

получено столько-то. Периодически стороны сверяют книги, тем самым, подводя

итоги их отношений. Итог, например, оказывается остатком в пользу Гая на

100 сестерциев. Тогда все прежние отделения сделки ликвидируются

соответствующими пометками, а взамен их Гай записывает у себя на странице

расходов: «даю Юлию 100 сестерциев». Одновременно Юлий записывает у себя:

«получено от Гая 100 сестерциев». В результате такой сделки возникает

обязательство Юлию уплатить Гаю 100 сестерциев. Здесь получается, что это

обязательство материальными корнями связано со всей совокупностью

предыдущих сделок, но формально оно от них оторвано, т.к. все прежние

отношения ликвидированы, и то, что возникло, является обязательством новым.

Новое обязательство будет уже обязательством абстрактным, и никакие

возражения из прежних causae допущены не будут. Обязанность Гая уплатить

100 сестерциев формально вытекает теперь из записи в книгах и потому

является обязательством литеральным[4].

2. Transscriptio a personam in personam.

Другой механизм получения такого же результата заключается в следующем. Гай

должен Юлию 100 сестерциев, а Юлий в свою очередь должен 100 сестерциев

Сильвию, по взаимному соглашению все вышеперечисленные лица делают

соответствующие пометки у себя для того, чтобы избежать посредника между

Гаем и Сильвием. Обязательство между Гаем и Сильвием, как и в предыдущем

случае вытекает по существу из ряда прежних отношений, но оно является

новым с юридической точки зрения.

Очевидно, что описанными transscriptiones книжные операции не

ограничивались. Можно предположить, что было и прямое установление

обязательства путем занесения соответствующих записей в книги: Гай, желая

подарить Юлию 100 сестерциев, заносил в свою книгу, что получено от Юлия

100 сестерциев, а Юлий записывал, что дано 100 сестерциев. На самом деле в

приведенном примере никакой numeratio pecuniae не было, тем не менее,

обязательство признавалось существующим и могло быть осуществлено судом.

Вероятно то, что этот инструмент, который зародился у банкиров-

профессионалов, стал институтом общегражданского права. Довольно много

остается неясного в литеральных контрактах, так как они сравнительно рано

выходят из употребления.[5]

В то время как в обороте между cives romani употреблялись

перечисленные договоры, в обороте между перегринами весьма были

распространены письменные обязательства иного рода – syngraphae и

chirographa.

Syngraphae можно охарактеризовать, как документ, написанный от имени

должника и свидетельствующий о его долге. Chirographa, напротив, является

документом, говорящим об обязательстве от имени обеих сторон и скрепленный

подписями и кредитора и должника.

В классический период приходо-расходные книги утратили свое значение,

и в результате чего перестали применяться старые литеральные контракты, на

смену которым пришли упрощенные заимствованные у перегринов долговые

документы[6], речь о которых шла выше.

Строгая греческая привычка к письменным документам и доверие к ним

легко приспособились и к стипуляции: стоило только при совершении документа

проделать нетрудную формальность устного вопроса и ответа на него.

Вербальные контракты

Отличительной чертой вербальных контрактов служило то, что

обязательства, которые возникали из устных контрактов, получали юридическую

силу посредством и с момента произнесения заветных слов.

К группе вербальных контрактов можно отнести три договора: sponsio

или stipulatio (прообраз обязательственных сделок),[7] jurata operarum

promissio и dolis dictio. Два последних договора представляли собой

клятвенное обещание вольноотпущенника патрону при освобождении и

установлении приданного, но они, как известно, не имели особенного

значения. Напротив, стипуляция занимает первое место во всей системе

римских обязательств.

Целесообразно отметить исторический аспект развития стипуляции.

Происхождение самого названия стипуляции было уже неясно для самих римских

юристов, что в первую очередь свидетельствует о древнем происхождении этого

договора. В науке высказываются различные точки зрения, касающиеся момента

появления этого договора, например, Новицкий считает, что стипуляция была

уже известна законам XII таблиц.[8] Покровский отстаивает другую точку

зрения, мотивируя, что древность, в которую появился договор, нельзя

относить к законам XII таблиц, а потому время ее возникновения должно быть

отнесено к первой половине республики.[9]

Следует отметить и юридическую природу заключения таких видов

договора, как sponsio и stipulatio, поскольку заключаются они путем устного

вопроса кредитора и ответа должника: «Клянешься дать 100 сестерциев? –

Клянусь (spondeo)!»[10] Стоит заметить, что выражение «spondes – spondeo»

употреблялось только между cives romani, и тогда договор назывался sponsio.

Любопытно, что договор мог быть заключен между перегринами на другом языке,

например, на греческом. Процедура заключение ничем не отличалась от той,

которая осуществлялась cives romani. В таком случае этот договор следовало

обозначить, как stipulatio. Но в дальнейшем никаких различий, по мнению

Покровского, не наблюдается.

Камнем преткновения историков доныне остается вопрос о том, как

появился этот договор, вызывая самые разнообразные гипотезы. Савиньи

высказал предложение, что стипуляция выросла из nexum путем ослабления

ритуала и усиления словесного элемента, но это предложение не смогло

укорениться: nexum и stipulatio длительное время существовали вместе.

М.Фогт считает стипуляцию заимствованием из обычаев латинян, но наибольшим

распространением, однако, пользуется гипотеза сакрального происхождения

стипуляции, высказанная впервые Гушке, но потом подробнее обоснованная

Данцем: sponsio первоначально была клятвой, посредством которой, обещавший

подтверждал что-либо сделать. Но тогда sponsio пользовалась только

сакральной защитой. С падением авторитета сакрального права sponsio

перекочевала под защиту светского права, поскольку центр тяжести теперь

стал больше перемещаться на словесный элемент, а сама клятва опускалась. По

мнению Меттейса, sponsio выросла из поручительства, из института vades.

Vadimonium устанавливалось также в форме вопроса и ответа, причем

поручитель в более раннее время назывался sponsor. Позднее должнику было

разрешено стать своим собственным поручителем – и тогда возникла та

sponsio, которую мы встречаем позже.[11] Но Покровский считает, что связь

между vadimonium и sponsio остается такой же загадкой для историков, как и

происхождение слова stipulatio.

Кажется, что обычай подкреплять обещание клятвой, несомненно,

очевиден, а согласно древним источникам эти клятвенные обещания назывались

именно sponsio.[12]

Освободившись от своей сакральной оболочки, sponsio оказалась в силу

своей простоты пригодной и для оборота перегринов, и, таким образом, рядом

с цивильной формой sponsio появилась форма в виде стипуляции.[13]

Интересно отметить, что одной отличительной особенностью стипуляции

является то, что здесь обязательства возникают строго односторонние:

кредитор и только кредитор, должник и только должник. Важным аспектом

является и то, что кредитор может требовать исключительно то, что ему уже

обещал должник: он не может требовать никаких дополнений, не может

требовать возмещения убытков, которые он мог понести в результате того, что

не получил нужную вещь вовремя, например, корм для лошади, отсутствие

которого роковым образом отразилось на здоровье средства существования.

Кредитор даже не мог требовать процентов, если должник задерживал

определенную вещь или деньги. Являясь абстрактным договором, стипуляция не

могла защитить должника на предмет того, осознанно ли он сказал заветное

слово spondeo, поскольку, ответив на любой вопрос должника именно этим

словом, должник вовлекал себя в односторонние отношения с кредитором,

причем которые явно были выгоднее кредитору, а может даже и убыточными для

должника. Однако стипуляция не имела непосредственной исполнительной

силы,[14] которая роднит этот вид договора с обязательствами старого права,

поскольку в случае неисполнения обязательства должником, кредитор мог найти

свою защиту только в иске. Очевидно, что эта мера была принята римским

законодателем для избежания варварских методов, при помощи которых в более

раннее время было легко получить кредитору долг.

Одной наиболее важной особенностью также является то, что даже в

классический период стипуляция сохраняла свой формализм: присутствие

договаривающихся сторон в одном месте, вопрос кредитора и ответ

должника.[15]

Благодаря чрезвычайной простоте и гибкости формы, стипуляция очень

скоро приобрела широкое распространение по всему Древнему Риму. Результатом

такого события можно ознаменовать то, что почти любое содержание могло быть

облечено в форму вопроса и ответа. Вместе с тем эта форма в высокой степени

облегчала и доказывание долга в процессе: для обоснования иска было

достаточно доказать, что стипуляция в данном деле имела место[16]. Понятно

поэтому, что стипуляция сохранила первое место в контрактной системе

Древнего Рима даже после того, как успели себя зарекомендовать все другие

контракты – консенсуальные, реальные.

Покровский также отмечает, что стипуляция во многих отношения

предоставляла незаменимые удобства для деловых людей – она выступала

прототипом современного векселя. Широкое применение стипуляции отразилось

и на том, что теперь ее можно стало использовать в делах новации, т.е.

стипуляцию стали заключать для того, чтобы прекратить уже существующее

обязательство, а на его место поставить новое, которое будет уже вытекать

не из предыдущих условий, а из самой стипуляции.[17] Эта черта также

позволяла вложить в нее любое содержание и быстро проводить его в жизнь, в

результате чего стипуляция стала основной формой договора в классический

период.

Применяясь в течение длительного времени, стипуляция, конечно, не

обошлась без некоторых перемен:

1. С течение времени наблюдается ослабление требований, предъявляемых к

Страницы: 1, 2, 3, 4