МЕНЮ


Фестивали и конкурсы
Семинары
Издания
О МОДНТ
Приглашения
Поздравляем

НАУЧНЫЕ РАБОТЫ


  • Инновационный менеджмент
  • Инвестиции
  • ИГП
  • Земельное право
  • Журналистика
  • Жилищное право
  • Радиоэлектроника
  • Психология
  • Программирование и комп-ры
  • Предпринимательство
  • Право
  • Политология
  • Полиграфия
  • Педагогика
  • Оккультизм и уфология
  • Начертательная геометрия
  • Бухучет управленчучет
  • Биология
  • Бизнес-план
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Банковское дело
  • АХД экпред финансы предприятий
  • Аудит
  • Ветеринария
  • Валютные отношения
  • Бухгалтерский учет и аудит
  • Ботаника и сельское хозяйство
  • Биржевое дело
  • Банковское дело
  • Астрономия
  • Архитектура
  • Арбитражный процесс
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Административное право
  • Авиация и космонавтика
  • Кулинария
  • Наука и техника
  • Криминология
  • Криминалистика
  • Косметология
  • Коммуникации и связь
  • Кибернетика
  • Исторические личности
  • Информатика
  • Инвестиции
  • по Зоология
  • Журналистика
  • Карта сайта
  • Суеверия, оккультизм и магия в представлениях современного человека

    Здесь уже не то что дьявол, но и бог не упоминается как первопричина

    всего сущего, однако при самом поверхностном анализе обнаруживается, что

    столп немецкой идеалистической философии середины XIX века просто-таки не

    продвинулся дальше средневекового теолога. Здесь то же признание магических

    явлений, их над природной, высшей сущности, примат воли над материей. Тем

    более что немецкий философ признает вне пространственный и вневременной

    характер всего комплекса магических чудес. Заглавие основного

    шопенгауэровского труда «Мир как воля и представление» без угрызений

    совести могло быть принято и в XIII веке. И если Фома ссылается в таких

    случаях на провидение божье, то у Шопенгауэра оно подразумевается,

    присутствует в неявном виде. Вот и все различие за 600 лет. И какие это

    были века! Насыщенные борьбой, революциями, взлетами человеческого гения и

    взрывами воинствующего мракобесия, величайшими свершениями науки,

    торжеством искусств и отчаянными пароксизмами реакции, сменой общественных

    формаций и преемственностью учений, в том числе и заведомо ложных.

    Последнее, кстати сказать, особенно интересно для исследователя

    средневекового типа сознания. Если проследить непрерывную линию от Фомы

    Аквинского до Шопенгауэра и современных спиритуалистов, то можно раз и

    навсегда убедиться, что в «опыте духоведения» никаких изменений за это

    время не произошло, равно как и в «опыте колдовства». Что ж, тем больше

    оснований изучить этот несомненно богатый и поучительный опыт тупиковых

    ветви. Едва ли можно сомневаться в том, что, меняя свою точку зрения на

    ведовство, церковь лишь избирала иную тактику, более отвечающую ее

    возросшей мощи и абсолютистским амбициям. Не следует забывать также, что

    этот достаточно протяженный процесс протекал на фоне непрерывных и

    возрастающих по масштабам преследований еретиков. Отстаивая первоначальную

    мысль о том, что произошел «полный переворот» в общем понимании

    чародейства, Леманн объяснял это влиянием мавританской магии:

    «Благодаря крестовым походам и мавританским университетам в Испании

    европейцы пришли в соприкосновение с арабами и, познакомившись с

    естествознанием и магией, которые ревностно культивировались маврами,

    развили эти науки еще далее».

    Здесь нет места для полемики. Более высокий по сравнению с европейским

    уровень арабской науки, а также изощренные приемы магии, искусство алхимии

    и каббала сыграли заметную роль в истории народов христианской Европы. Но

    это отнюдь не вскрывает причину «переворота». Что же касается очевидной

    перемены тактики, то она целики и полностью была вызвана появлением

    инквизиции. В 1274 году, как раз в год смерти Фомы Аквинского, состояла

    первый широковещательный процесс над ведьмами, закончившийся костром.

    Так фантом, завладевший людским сознанием и узаконенный в юридических

    актах, обретает плоть, подвижность и власть. Тогда же стала обретать

    отчетливые очертания и занимающая нас фантасмагорическая система,

    получившая название оккультной науки.

    Колдовское зелье, составленное из вавилонских заговоров,

    александрийской теургии, арабской алхимии, еврейской каббалы, иранского

    магизма и суеверных вымыслов, взращенных на пустырях сумеречного сознания

    еще греками и римлянами, вскипело в адском котле и потекло через край.

    Понадобился добавочный жар припасенных инквизиторами вязанок хвороста,

    чтобы сплавить воедино столь разнородные ингредиенты. В известном смысле

    это древнее варево клокочет и пенится по сей день, жадно вбирая в себя

    отголоски вселенских мифов. И дабы не остыли угли в алхимическом горне,

    чудовищные мехи неустанно подкачивают туда чумной воздух.

    Экзорцизм в Лудене

    БЕЛАЯ РОЗА стала пурпурной, когда Афродита наколола божественную ножку

    острым шипом... Розы и пергамент, о которых упоминает Альфред де Виньи,

    действительно были представлены в качестве вещественных доказательств на

    суде, где в пособничестве дьяволу обвинялся Урбен Грандье, служитель

    церкви.

    Двести лет отделяют процесс, Жиля де Ре от не менее знаменитого дела

    Урбена Грандье. Это не только бездна времени, но и новая историческая

    эпоха, которую лишь школьник, начитавшийся романов Александра Дюма, мог

    назвать «веком мушкета». Для нее куда больше подходит иной символ —

    обложенный дровами столб. Географические открытия, мануфактуры, прогресс

    науки и техники — это лишь одна сторона медали, а «охота за

    ведьмами»—другая. На позолоченном аверсе летящий на всех парусах фрегат, на

    закопченном реверсе — воронье вокруг эшафота. Не будем сворачивать корабль

    с его победного курса. Наш путь проходит по теневым страницам истории...

    «Как ни омерзительны подробности преследования, поднятого против колдовства

    до XV столетия,— пишет в «Истории инквизиции» Г.-Ч. Ли,—они были только

    прологом к слепым и безумным убийствам, наложившим позорное пятно на

    следующее столетие и на половину XVII. Казалось, что сумасшествие охватило

    христианский мир и что сатана мог радоваться поклонениям, которые

    воздавались его могуществу, видя, как без конца возносил дым жертв,

    свидетельствовавший о его торжестве над всемогущим. Протестанты и католики

    соперничали в смертельной ярости. Уже больше не сжигали колдуний по

    одиночке или парами, но десятками и сотнями». Общее число жертв этого

    воистину дьявольского пира определяется в 9 или даже 10 миллионов человек.

    «Что значат мучения одного распятого на кресте перед муками этих девяти

    миллионов, сожженных во имя его и во славу святой троицы людей, которым

    целые месяцы перед этим терзали тела и ломали кости!»— восклицает М.

    Геннинг в монографическом исследовании, озаглавленном с предельной ясностью

    — «Дьявол». В интересующем нас эпизоде дьявольские легионы проявили себя в

    Лудене, близ старинного французского города Пуатье, избрав для массового

    паломничества небольшой монастырь сестёр - урсулинок. Зная обстановку и

    нравы женских обителей, удивляться здесь особенно не приходится.

    «Неудовлетворенная жажда любви и материнства,— отмечал по этому поводу

    академик С. Д. Сказкин в предисловии к роману Альфреда де Виньи «Сен-Мар»,—

    превращенная в экстаз любви к небесному жениху, часто изливалась на отца-

    духовника, единственного мужчину, появлявшегося в монастыре и принужденного

    в силу своих обязанностей выслушивать тайную исповедь, блуждая по самым

    интимным уголкам женской души. Дело принимало опасный оборот, когда таким

    отцом оказывался блестящий, красивый и образованный священник».

    Урбен Грандье полностью отвечал столь лестной характеристике.

    Великолепный оратор, получивший основательную подготовку в иезуитской

    коллегии в Бордо, он буквально завораживал собеседников своей речью. К

    столь опасному красноречию следует присовокупить и эффектную внешность, и

    надменную осанку, и относительную молодость — в разгар событий Грандье

    минуло 42 года,— и тогда одержимость монашек получит самое простое и

    совершенно естественное объяснение. К тому же блестящий служитель церкви

    успел прослыть беззастенчивым ловеласом. Получив 27 лет от роду луденский

    приход, он соблазнил совсем еще молоденькую дочь королевского прокурора

    Тренкана, не составляла секрета и его связь с дочерью советника Рене де

    Бру, с которой он даже тайно обвенчался, сыграв двойную роль: священника и

    жениха. Одним словом, проказник в рясе был далеко не безгрешен по амурной

    части. И если он действительно получил место духовника в луденской обители

    которого так домогался, то вполне могла повториться история Мазетто из

    Лампореккио (“Декамерон “, день III, новелла 1.) Ведь, как явствует из

    аннотации оный Мазетто, «прикинувшись немым, поступает садовником в обитель

    монахинь, которые соревнуются сойтись с ним». Грандье не нужно было

    прикидываться требовалось лишь получить вожделенную должность, на которую

    претендовал и его лютый враг отец Миньон. Собственно, в них, во врагах,

    таилась основная интрига: в недоброжелателях, завистниках, оскорбленных

    отцах, обманутых мужьях, осмеянных слугах господних.

    Если же добавить сюда памфлет, в котором луденский попик осмелился

    задеть самого кардинала Ришелье, то вмешательство дьявола в церковные дела

    станет куда как ясно. Вольнодумца и гордеца следовало любыми способами

    погубить, его погубили, когда представилась такая возможность.

    Должность, была отдана все-таки Миньону. Враги Гиньона живо припомнили

    подробности дела Гоффриди. Духовника урсулинок, сожженного в Эксе 20

    апреля 1611 года. И прежде всего христову невесту Луизу, пухленькую

    блондиночку, в которую вселился Вельзевул, ее бесстыдные телодвижения,

    опасные горячечные речи. Отчего бы не повторить номер в Лудене? «Князь

    магов» Гоффриди вполне мог воскреснуть в Грандье, чтобы вновь обратиться в

    пепел. Начать решено было с наузы — заговоренной какой-нибудь вещицы или,

    иными словами, хорошо известного всем колдунам и шаманам фокуса,

    основанного на фанатичной вере в сглаз, порчу и прочие губительные чары. Не

    найдя ничего лучшего, остановились на ветке с прекрасными белыми розами,

    еще влажными от обильной росы. Ах, эти розы, превратившие Луция в осла, ах,

    эти умилительные слезинки девственных голубиц.

    Первой увидела перекинутую через ограду ветвь мать-настоятельница Анна

    Де Занж. Едва она вдохнула аромат заговоренных цветов, как монастырский

    сад, « котором так не хватало немого садовника, закружился у нее перед

    глазами и горячий ток нестерпимого соблазна потряс ее существо. О том, что

    случилось с почтенной настоятельницей далее, следственные протоколы

    повествуют со свойственной инквизиторам натуралистичностью. Утонченный

    стилист Альфред Де Виньи (устами старухи свидетельницы) делает это намного

    изящнее: «...жалко было смотреть как она раздирала себя как выворачивала

    ноги и руки, а потом вдруг сплетала их за спиной. Когда святой отец Лактанс

    подошел к ней и произнес имя Урбена Грандье, изо рта у нее потекла пена и

    она заговорила по-латыни, да так гладко, словно читала Библию: поэтому я

    ничего как следует не поняла, только запомнила Urbanus magicus rosas

    diabolica, а это значит, что колдун Урбен заворожил ее при помощи роз,

    которые получил от лукавого. И правда, в ушах у нее и на шее показались

    розы огненного цвета, и так от них несло серой, что судья закричал, чтобы

    все заткнули носы и зажмурились, потому что вот-вот бесы вылезут».

    Бесы эти вселялись во всех, кто только нюхнул злополучные розы. Вслед

    за настоятельницей занедужили две сестры Ногарэ, затем порча обнаружилась в

    хорошенькой монашке Сен-Аньес, дочери маркиза Делямот-Брасс, потом у Клер

    Сазильи и пошло-поехало. Вскоре в обители не осталось почти ни одной

    девушки, не затронутой одержимостью. Обрушившийся на скромный

    провинциальный монастырь бесовский легион вел себя, как воинская часть,

    завладевшая неприятельской крепостью. Насильники принуждали робких сестер и

    послушниц выделывать невероятные вещи. Причем все одержимые воспламенились

    страстью именно к Урбену Грандье, который являлся к ним по ночам, искушая

    на сладостный грех, соблазняя на вечную погибель. Но бог силен! Находясь на

    самом краю погибели, ни одна урсулинка не сорвалась в пропасть, что и было

    надлежащим образом засвидетельствовано в ходе многократных экзорцизмов.

    Сидевшие в девицах бесы вынуждены были подтвердить сей прискорбный для них,

    но отрадный для Вечного света факт. В опытных руках экзорцистов адские

    десантники вели себя уже не как оккупанты, но как военнопленные,

    доставленные в неприятельский штаб на допрос. Вынужденный давать показания,

    демон называл свое имя и чин в бесовском легионе, описывал собственную

    наружность и тот сокровенный уголок в человеческом организме, который

    непрошенно и так бесстыдно занимал.

    Я отнюдь не передергиваю ради метафорической полноты, говоря о чинах. В

    материалах луденского процесса так прямо и сказано — чин. Судя по всему,

    засевшие в барышнях бесы внимательно проштудировали неоплатоника Дионисия

    Ареопагита, разделившего в сочинении «Иерархии небесных сил» ангелов—а

    демоны, или аггелы,— это те же ангелы, только отпавшие от бога,— на девять

    чинов-разрядов. Во всяком случае, каждый твердо знал свое место в строю.

    Настоятельница Дезанж, например, была одержима сразу семью захватчиками, из

    которых Бегемот, Асмодей и Грезиль оказались происходящими из чина

    «престолов», Изакарон, Амон и Балам — «властей». Левиафан — «серафимов».

    Тело сестры Луизы Барбезье оккупировали двое: принадлежащий к

    ««господствам» Эазас, поселившийся под самым сердцем, и причисливший себя к

    «силам» Карон, который свил гнездышко в центре лба. Хуже всех пришлось

    дочери маркиза Сазильи. ибо в нее вселилась адская восьмерка: Забулон,

    Нефтали, Элими, Враг Девы, Поллютион, Верин, Похоть и Бесконечный,

    облюбовавший себе местечко под вторым ребром. У этого демона было еще одно

    имя — Урбен Грандье, что сыграло в судьбе обвиняемого едва ли не самую

    роковую роль. О том, как одно и то же лицо может пребывать одновременно под

    ребром монашки и в церкви святого Петра, где служил наш герой, вопрос даже

    не поднимался, ибо дьявол всесилен, вернее, почти всесилен, потому что и на

    него есть управа. Экзорцисты изгоняли бесов из одержимых бедняжек, не зная

    отдыха. И демоны поддавались, хоть и клялись не покидать облюбованных

    местечек до скончания лет. В протоколах подробно записаны их показания по

    части маршрутов для ретирад. Бегемот, например, перед тем как оставить

    чрево игуменьи, в знак своего выхода обещался подбросить бедную Дезанж

    вверх, что и было незамедлительно проделано. Изакарон, уходя из последнего

    ребра, оставил ей сувенир в виде царапины на большом пальце левой руки,

    сидевший во лбу Левиафан обозначил свой след кровавым крестом. И так было с

    каждой: конвульсивные прыжки, корчи, судороги, царапины и кровоточащие

    стигматы.

    Жуткая игра, где заведомый обман становился самообманом, бред сгущался

    в реальность чудовищного оговора, а истерия карикатурно, как в «Капричос»

    Гойи, мешалась с фарсом. Когда изгоняемый из сестры Агнессы демон пообещал

    сдернуть с головы королевского комиссара Лобардемона камилавку и держать

    ее в воздухе, пока будут петь «Мизерере», присутствующими овладел

    гомерический хохот, что, конечно, тоже было поставлено в вину Урбену

    Грандье.

    Слухи о непотребствах в луденской обители распространились далеко за

    границы графства Пуатье. Вместе с экзорцистами, заклинавшими одержимых

    монашек, в монастырь зачастили судебные исполнители.

    Судьба галантного священника была предрешена. Формальное осуждение было

    лишь вопросом техники, не более. Выживаемые из уютных норок «престолы» и

    «власти» давали не только нужные показания, но и снабжали правосудие

    уликами, поставляли необходимые документы.

    Когда нажали как следует на главного беса Асмодея, полонившего

    аббатису, тот не выдержал и продиктовал копию договора, заключенного между

    ним и подследственным. Вот это изделие ограниченного ума и лютой злобы:

    «Господин и владыка, признаю вас за своего бога и обещаю служить вам,

    покуда живу, и от сей поры отрекаюсь от всех других, и от Иисуса Христа, и

    Марии, и от всех святых небесных, и от апостолической римско-католической

    церкви, и от всех деяний и молитв ее, которые могут быть совершаемы ради

    меня, и обещаю поклоняться вам и служить вам не менее трех раз ежедневно, и

    причинять сколь возможно более зла, и привлекать к совершению зла всех,

    кого возможно, и от чистого сердца отрекаюсь от миропомазания и крещения, и

    от всей благодати Иисуса Христа, и в случае, если восхочу обратиться, даю

    вам власть над моим телом, и душою, и жизнью, как будто я получил ее от

    вас, и навеки вам ее уступаю, не имея намерения в том раскаиваться.

    Подписано кровью: «Урбен Грандье».

    Место, назначенное для хранения подлинника, нам уже известно. Если кого

    этот документ и изобличает, то лишь саму аббатису чей стиль косноязычен, а

    мысль скудна. Ни Асмодея. ни изощренного ритора Грандье никак нельзя

    заподозрить в такой невнятице.

    Судей, естественно, это ничуть не смутило, и Урбен Грандье был приведен

    к очной ставке со всеми девицами и засевшими в них аггелами. Переполох

    поднялся чрезвычайный. Демоны заставляли урсулинок делать бесстыдные жесты

    и радостно вопили их девственными устами: «Господин наш! Господин!»

    Виновность подсудимого, таким образом, не вызывала сомнений. Лишь

    добросовестность судей, желавших докопаться до каждой мелочи, удерживала их

    от немедленного вынесения приговора.

    Вовсе не помышляя всерьез о нелепом единоборстве с одержимыми

    истеричками, Грандье — наивный мудрец! — надеялся поймать кого-нибудь из

    них на вранье. Когда урсулинка Клер бросилась к нему с непристойной бранью,

    он тут же начал се отчитывать, попросив позволения обратиться к бесу по-

    гречески.

    — Не смеешь! — возопил на это спрятанный в матери-настоятельнице злой

    дух.— Изменник! Обманщик! Согласно заключенному договору, ты не смеешь

    задавать вопросы по-гречески! Грандье слегка улыбнулся, готовясь обратить

    внимание суда на столь явную несообразность, но сестра Клер опередила его

    надменным выкриком: — Можешь говорить на любом языке, тебе ответят! Девушка

    оказалась образованной. Первоначальный замысел расстроился, Грандье

    смутился и умолк. Разумеется, это нисколько не повлияло на конечный исход,

    потому что приговор был предрешен и, даже если бы демон Клер не знал по-

    гречески, весы Фемиды все равно остались бы в заранее определенном

    положении.

    Но о внутреннем мире Грандье указанный эпизод говорит многое. Выдержав

    льющуюся на него со всех сторон брань, хотя хулители продолжали именовать

    его «владыкой» и «господином», он хладнокровно заметил: — Я не господин вам

    и не ваш слуга. И вообще не могу понять, почему, величая владыкой, вы так и

    рветесь схватить меня за горло?

    Негодующие сестры вместо ответа на вполне резонный вопрос принялись

    разуваться, обрушив на голову ревнителя логики град увесистых башмаков.

    — Ну, демоны сами себя расковали! — издевательски рассмеялся узник,

    утирая с рассеченного виска кровь.

    Шутника увели в тюрьму. Приговор был вынесен 18 октября 1634 года.

    Грандье отказался от исповеди и отвернул лицо от креста, который сунул

    ему духовник-капуцин на месте казни.

    Список используемой литературы.

    1. Теофиль Готье «Кресты и могилы»

    2. Декамерон

    3. Кретьен де Труа «Клиженс»

    4. «Легенда об Уленшпигале»

    5. Вилье де Лиль Адан «Тайные воспомининия»

    6. Гай Птроний Арбитр «Пир Трималхиона»

    7. Валерий Брюсов «Числа»

    8. Роберт Саути «Баллада о молодом человеке»

    План:

    Введение.

    Кольцо змея.

    Молот ведьм.

    Экзорцизм в Лудене.

    Список литературы.

    Введение.

    Данный реферат состоит из трёх глав.

    В первой главе рассмотрена борьба различных ересей с христианством, во

    второй производится «разбор полётов» христианской религии. В третьей главе

    приводится пример конкретной борьбы человека со средневековой церковью.

    Страницы: 1, 2, 3


    Приглашения

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хореографического искусства в рамках Международного фестиваля искусств «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хорового искусства в АНДОРРЕ «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»




    Copyright © 2012 г.
    При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.